Меган Максвелл - Ты только попроси

– Джудит, найди мне, пожалуйста, номер руководителя севильского филиала.

Словно робот, выполняю просьбу. Я сейчас не могу и не хочу ни о чем думать. В этот момент из кабинета Эрика выходит Клаудиа, бросает на меня взгляд и входит в кабинет начальницы. Отыскав нужный номер телефона, тоже захожу к ней в кабинет, Клаудиа сразу же выскальзывает, и я собираюсь выходить, но слышу, как моя слабоумная начальница говорит:

– Я только что узнала, что ты вернула Эрику Циммерману кольцо.

Я молчу, не собираюсь что-либо объяснять этой тупице.

– Что, любовь закончилась?

От этого комментария у меня закипает кровь в жилах. Я вдруг прихожу в себя, словно просыпаюсь от спячки, и выпаливаю:

– Если вам интересно, то это моя личная жизнь, и я предпочитаю ее не обсуждать.

Но чувство превосходства не дает ей замолчать.

– Значит, ты не едешь в Германию?

Поскольку я не отвечаю, она продолжает:

– Ты и вправду поверила, что он хотел с тобой иметь что-то серьезное?

Я молчу, иначе убью ее, повыдергиваю ей все волосы. Но она настаивает и, кажется, наслаждается моментом:

– Приготовься к тому, что тебя ожидает. Еще долгое время ты будешь предметом насмешек в компании. Прошло время, когда ты была неприкосновенной невестой шефа, теперь ты станешь посмешищем для всех сотрудников. И, откровенно говоря, мне тебя не жаль. В последнее время ты о себе возомнила невесть что и заслуживаешь, чтобы тебя поставили на место.

У меня все кипит внутри, и я знаю, что назад пути нет.

Если я что-то и делала в этой чертовой компании, так это была скромной и трудолюбивой. И если кто-то не хотел признаваться в отношениях с Эриком, так это я, и именно из-за того, что не хотела, чтобы по офису гуляли сплетни. И теперь из-за этого я собираюсь уволиться. Ударяю по ноутбуку начальницы, с силой его закрывая.

– Предпочитаю быть брошенной шефом, чем старой безумной шлюхой, которая ложится под каждого молодчика, залезшего ей под юбку. – Она разевает рот, и я продолжаю: – Да… да. Или ты думаешь, я не знала или никто не знал, чем ты иногда занимаешься в кабинете?

– Я не позволю тебе…

– Чего ты мне не позволишь? – прерываю ее, повышая голос. – Послушай, я была хорошей секретаршей, покрывала тебя, защищала и не обсуждала то, что видела, и все же ты обращаешься со мной как стерва и насмехаешься над тем, что произошло между мной и сеньором Циммерманом. Ну что ж, я больше не буду хорошей девочкой! С этой минуты, как я полагаю, мы с тобой на равных, поскольку я уже не сотрудник компании. Так вот, хочу, чтобы ты знала: если ты меня оскорбишь, я тоже тебя оскорблю. Если ты мне нагрубишь, я тоже тебе нагрублю. Потому что, послушай, жалкое отродье, будем откровенны, у каждой из нас есть свои позорные пятна… пусть я буду бывшей любовницей шефа, но ты останешься потаскухой, которой нравится, когда с нее снимают трусики на столе и натягивают где придется!

– Ради всех святых, ты можешь не кричать?!

Я смеюсь. Но это нервный смех. Я себя знаю, после нервного смеха и злости настанет спад и хлынут слезы. Поэтому, перед тем как настанет третья стадия – рева, беру трубку телефона и бросаю ей на стол.

– А теперь, кусок дерьма, позвони в отдел кадров и скажи им, чтобы они подготовили расторжение трудового договора. Я сама спущусь к ним и подпишу его.

Я настолько довольна тем, что высказалась, что мне наплевать на все, что будет потом. Разворачиваюсь и, словно Жанна д’Арк, победоносно покидаю кабинет.

Боже, какое же я получила облегчение!

Натыкаюсь на Клаудию и Эрика. Вероятно, они услышали крики. Девушка залетает в кабинет своей сестры, и я слышу, как та выкрикивает, чтобы мне оформили увольнение.

Эрик замер и наблюдает за мной, он не ожидал такой моей реакции. Не глядя на него, подхожу к столу и начинаю собирать свои пожитки.

– Джуд, зайди ко мне.

– Нет. Даже не мечтайте. И запомните, сеньор, сейчас я для вас сеньорита Флорес, понятно?

– Зайди ко мне в кабинет, – в ярости повторяет он.

– Я сказала: нет, – отвечаю я.

Эрик нервно мнется. Он – шеф компании и должен соответствовать положению. Если он схватит меня за руку и потащит за собой, я могу резко отреагировать, и тогда все обратят на нас внимание. Он наклоняется ко мне и шепчет:

– Джуд, дорогая, я идиот, скотина, пожалуйста, пойдем ко мне в кабинет. Ты права. Мы должны поговорить.

Я улыбаюсь. Но моя улыбка ледяная и бесстрастная. Размышляю несколько секунд, и как он обычно делает, морщусь и отвечаю:

– Знаете что, сеньор Циммерман? Теперь я сама ничего не хочу о вас знать. Для меня больше не существует ни компании «Мюллер», ни многих других вещей. С меня достаточно. Найдите себе другую, которую будете сводить с ума постоянными сменами настроения и недоверием. А я устала.

Проверяю ящик за ящиком, но не вижу, что в них находится, просто машинально перебираю вещи. Резко задвигаю ящики и, взяв сумку, иду к выходу.

– Куда ты, Джуд?

Со всей дерзостью мадридки, хересанки и каталонки смотрю на него сверху вниз и холодно улыбаюсь:

– В отдел кадров. Я сыта по горло вашей фирмой, сеньор Циммерман.

Направляясь к лифту, ощущаю на себе взгляды сотрудников, а особенно взгляд Эрика. Коллеги еще не в курсе, что происходит, но как только узнают, сделают собственные выводы. В ближайшие дни я стану поводом для кривотолков, но меня это уже не волнует. Меня здесь не будет, и я не буду слышать злые пересуды.

В отделе кадров все на меня смотрят. Как быстро разлетаются новости! Ко мне подходит Мигель и, взяв под руку, отводит к своему столу:

– Что ты наделала? Твоя начальница…

– Бывшая, – поправляю.

– Ладно. Твоя бывшая начальница в ярости позвонила и сказала, чтобы мы тебя рассчитали.

Киваю и, улыбаясь, пожимаю плечами.

– Я только что сама спровоцировала свое увольнение. Я высказала этой стерве все, что о ней думаю. Боже, Мигель, я теперь как новенькая! Это был самый лучший момент в моей жизни.

Из кабинета выходит Жерардо, директор по персоналу, и поворачивается ко мне.

– Мигель, пусть сеньорита Флорес подождет пару секунд и не подписывает заявление об увольнении, которое я тебе дал.

Мигель изумленно на меня смотрит и, когда директор исчезает, шепчет:

– После звонка начальницы позвонил Айсмен. Он был в жутком настроении.

Я вздыхаю, мне уже на все плевать. Сажусь, и Мигель спрашивает:

– Что произошло?

– Мы с Айсменом порвали, и моя стервозная начальница посмела насмехаться надо мной и моими чувствами.

– Вы с Айсменом порвали?

– Да.

– Мне очень жаль, милая. Ты же знаешь, что я говорю от чистого сердца.

– Знаю, – грустно улыбаюсь. – Но ты был прав. Никогда нельзя связываться с начальством. Потому что рано или поздно придется за это заплатить.

Мой внешний лед начинает трескаться. Мне больно говорить об Эрике и своей новой реальности. Появляется Жерардо и обращается ко мне:

– Пройдите в кабинет.

Иду и тяну за собой Мигеля.

– Джудит, сеньор Циммерман хочет, чтобы вы сейчас же поднялись к нему в кабинет, – говорит Жерардо.

Его настойчивость меня удивляет, и я отвечаю:

– Нет. Не пойду. Я хочу уволиться.

Мигель и Жерардо изумленно переглядываются, и последний настаивает:

– Джудит, я не знаю, что произошло, но сеньор Циммерман говорит…

– В данный момент то, что говорит сеньор Циммерман, влетает мне в одно ухо и вылетает из другого. Поэтому, Жерардо, если хочешь, можешь позвонить ему и сказать от моего имени, чтобы он шел к чертовой матери, или я могу это сделать сама. Но я не собираюсь идти к нему в кабинет или куда-либо еще. Я лишь хочу подписать заявление об увольнении.

Жерардо в замешательстве, ситуация выходит из-под контроля. В конце концов он просит меня подождать пару секунд и берет трубку телефона, который был все это время на связи. Наверное, Эрик все слышал, ну и пусть. Тем лучше. Так он поймет, что когда я даю слово, я его держу. Пусть сам отвечает за последствия.

Мигель нервничает из-за того, что происходит, и отводит меня от стола Жерардо.

– Что ты, черт возьми, вытворяешь?! Я в шоке от тебя. Будь реалисткой и подумай о том, что ты сама мне недавно говорила. Сейчас повсюду безработица и кризис, и тебе нужна работа. Не глупи, Джудит.

И когда я собираюсь ответить, Жерардо поднимает на нас взгляд и говорит:

– Сеньор Циммерман просит меня не подписывать никаких заявлений, а отправить тебя в отпуск и…

– В отпуск?

– Да, он так сказал.

Громко ругаюсь и, заметив, что он до сих пор не повесил трубку, в ярости вылетаю из кабинета, беру заявление, которое подготовил Мигель, и подписываю, даже не прочитав. Затем вручаю его Жерардо и добавляю, зная, что Эрик услышит все, что я скажу:

– Передайте мое подписанное заявление сеньору Циммерману – со всей любовью.

Застыв от удивления, Жерардо берет документ, и я вылетаю из кабинета, преследуемая Мигелем. Смотрю на своего безутешного друга, целую его в щечку, поправляю ему волосы и шепчу:

– Позвони мне, и мы как-нибудь выпьем с тобой пару бокальчиков.

Разворачиваюсь и ухожу. Покидаю компанию навсегда. Сажусь в машину и выезжаю из гаража. Я не знаю, ни куда ехать, ни что делать. Я только что совершила самое большое сумасбродство в своей жизни, но понимаю, что теперь мне все это безразлично.