Меган Максвелл - Ты только попроси

Эрик улыбается.

– Ты красивая, молодая и здоровая женщина, у тебя вся жизнь впереди, а я…

– А что ты? – Я не даю ему ответить и кричу как полоумная: – А ты – мужчина с обязательствами, племянником и болезнью, но которого я люблю. И если раньше я не боялась, когда ты сердился, то сейчас я боюсь еще меньше, и знаешь почему? Потому что я не оставлю тебя, как бы ты меня об этом ни просил. И я не оставлю тебя, потому что я тебя люблю… люблю… люблю! И вбей это навсегда в свою чертову квадратную немецкую башку! А на будущее мне наплевать. Меня интересуешь только ты… ты… ты, чертов упрямец! Пока еще рано говорить о переезде в Германию, но поскольку я тебя люблю, то я подумаю над этим.

– Джуд…

– Дорогой, ты – со мной, ты – мое настоящее. Как я смогу без тебя жить? Ты, наверное, сошел с ума? Как тебе могла прийти в голову мысль, что я брошу тебя из-за какой-то болезни?

Эрик взволнованно кивает головой, и впервые я вижу, как он плачет. У меня разрывается сердце. Он закрывает глаза руками и плачет, словно ребенок.

– Джуд, когда болезнь обострится, зрение намного ухудшится. Наступит момент, когда я стану для тебя обузой и…

– И?..

– Ты не понимаешь?

– Нет. Не понимаю, – отвечаю, почти лишившись воздуха. – Я не понимаю, потому что ты все равно будешь со мной рядом, сможешь ко мне прикасаться, целовать меня, заниматься со мной любовью. Почему ты во мне сомневаешься?

Эрик растроганно шепчет:

– Ты – самое лучшее, что было у меня в жизни. Самое лучшее.

Готовая расплакаться, как Магдалена, убираю его руки и вытираю ему слезы:

– Ну, если я – самое лучшее, что у тебя когда-либо было, то ты даже в шутку не будешь говорить, что я тебя брошу, договорились? А теперь скажи, что любишь меня, и поцелуй, как мне нравится.

Слезы снова застилают мне глаза, но я улыбаюсь. Он тоже улыбается, обнимает и целует меня.

Бурно начинается новая рабочая неделя, а моя голова пытается переварить все то, что рассказал Эрик.

Бетта? Неинтересно. Не волнует. Знаю, что Эрик не желает иметь с ней ничего общего, и я ему верю, хотя и не стоило вдаваться в подробности об отце. Теперь понятно, почему он никогда его не вспоминает.

Что касается племянника, я понимаю Эрика. Если бы с моей сестрой и зятем что-то случилось, я бы ни секунды не сомневалась – Лус осталась бы со мной. Я заботилась бы о ней и ни за что на свете не позволила ей страдать.

Жить в Германии? Я никогда об этом даже не задумывалась. Но ради Эрика я бы это сделала. Предпочитаю жить с ним, чем страдать без него. Ясное дело, нужно хорошенько это обдумать. Уехать – значит реже видеться с отцом, сестрой и племяшкой, а они очень много для меня значат. Очень-очень.

Но вот что действительно меня выводит из равновесия, так это его болезнь.

Нахожу в Интернете всю информацию о глаукоме и теперь понимаю, почему Эрик так боится и переживает. Когда я остаюсь дома одна, даю волю слезам, только там я могу выплакаться. Я должна быть сильной. Он боится своей болезни, хотя и не признается в этом, и я не хочу, чтобы он догадался о моем страхе.

Сердце разрывается, когда я думаю о том, что он может ослепнуть. Эрик такой сильный, властный, он полон жизни… Разве он может стать слепым?

Вот уже четыре ночи подряд я просыпаюсь в холодном поту. Меня мучат кошмары. Эрик утешает меня, держа в объятиях, и ругает себя за то, что все мне рассказал. У меня пропал аппетит, я пытаюсь улыбаться, но улыбка застывает на лице. Я не пою, не танцую. Все мои мысли – только о нем, мне необходимо знать, что с ним все в порядке. Однажды вечером, когда мы лежали на диване, я вдруг увидела в его взгляде такую ярость и раскаяние из-за того, что позволил мне почувствовать неуверенность, что я решила, что нужно что-то делать.

Пора поменять программу.

Он должен снова увидеть Джуд, такую же безумную, какую он знает, поэтому я решаю проглотить свой страх, неуверенность и слезы и с каждым днем постепенно становлюсь прежней Джуд. Он с благодарностью и облегчением вздыхает.

Эрик начинает чаще ездить в Германию. Он нужен своему племяннику, но мне он нужен так же, как и я ему. Так проходит две недели.

Когда в понедельник звонит будильник, Эрик уже не спит. Он подходит ко мне и нежно целует. Мы не можем вместе ездить на работу, так как я не хочу, чтобы о нас ходили слухи. Поэтому за ним приезжает Томас, я же еду на работу на своей машине.

Пью кофе в компании Мигеля и вижу, как появляется Эрик вместе с начальницей и еще двумя руководителями. По его мимолетному взгляду ясно, что он не особенно рад видеть меня в такой компании. Но я не двигаюсь с места. Мигель – мой друг, и Эрик должен это принять.

Вернувшись на рабочее место, интуитивно ощущаю, что он за мной наблюдает. Каждый раз, когда встречаюсь с ним взглядом, мое тело отзывается жаром.

Знаю, о чем он думает…

Знаю, чего он хочет…

Знаю, чего он жаждет…

Но мы должны соблюдать рамки приличия и дождаться ночи, когда наступит наше время – только для нас двоих.

Около двенадцати Эрик выходит из кабинета в жутком настроении. Что это с ним? Тайком провожаю его взглядом. Он направляется к белокурой девушке, стоящей возле лифта. Они обмениваются поцелуями в щечку, и она гладит его по лицу. Может, это Бетта?

Несколько минут они разговаривают, а потом уходят. Через час Эрик возвращается в таком же настроении, и я хочу, чтобы он вызвал меня в свой кабинет. Проходит пятнадцать минут, с его стороны никакой инициативы. Тогда я сама решаю войти и, оказавшись внутри, вижу, что Эрик разговаривает по телефону.

Увидев меня, он прощается с собеседником:

– Я сейчас не могу говорить, мама, перезвоню тебе позже.

Выключив телефон, поворачивается ко мне:

– Вы что-то хотели, сеньорита Флорес?

– Начальницы и Мигеля нет, – поясняю я. – Что с тобой случилось?

– Ничего. Почему ты думаешь, что со мной должно было что-то случиться?

– Эрик… я видела, как ты разговаривал с одной блондинкой и…

– И что? – резко спрашивает он.

Его тон меня раздражает, я молча разворачиваюсь и выхожу из кабинета. Не успеваю дойти до своего стола, как звонит внутренний телефон. Эрик просит вернуться. Захожу в кабинет и закрываю за собой дверь.

– Джуд… о чем ты на самом деле хотела меня спросить?

– Я считала, что мы договорились быть честными друг с другом, и сегодня мне показалось, что ты не до конца был таковым.

Эрик кивает, подтверждая, что я права.

– Иди в архив.

– Еще чего!

– Джуд… это единственное место, где мы можем побыть наедине.

– Ты все и всегда улаживаешь в архиве.

Не позволив мне больше ничего сказать, Эрик берет меня под руку и закрывает дверь на задвижку.

– Джуд… клянусь, тебе незачем волноваться из-за этой женщины.

– Ладно… Но кто это?

– Поцелуй меня, и я скажу.

– Дудки. Сначала скажи мне, кто это, а потом я тебя поцелую.

– Джуд…

– Эрик…

Не теряя ни секунды, он притягивает меня к себе и целует. И когда он, кажется, готов мне все объяснить, слышу, как в кабинет стучится Мигель. Эрик моментально реагирует:

– Не волнуйся, дорогая. Сегодня у меня слишком много работы, и я не могу уделить тебе время, но вечером мы поговорим, хорошо?

Киваю, он быстро меня чмокает и идет в свой кабинет. Я же тихонько открываю дверь из архива и выхожу через кабинет начальницы.

После обеда встречаюсь в коридоре с Эриком, который беседует с управляющим, и тот радушно приветствует меня. Улыбаюсь, немного смущенная, и иду к своему столу. Беру несколько папок и захожу в архив. Но, к своему удивлению, нахожу там начальницу.

– Я ищу данные за последний квартал по Аликанте и Валенсии…

– Хотите, чтобы я нашла?

– Нет… Я сама.

Разворачиваюсь, чтобы уйти, и вижу Эрика.

– Добрый вечер, сеньор Циммерман, – тихо бормочу я, проходя мимо него.

Начальница поднимает глаза. Эрик прислоняется к дверям.

– Эрик, дай мне пару секунд, и я дам тебе то, что ты просил.

Он кивает и, пока я складываю папки на столе начальницы, наблюдает за мной. Забавно видеть его таким напряженным и нервным. Я останавливаюсь, кладу руку на дверную ручку и приподнимаю сзади юбку, чтобы он увидел мои трусики. У него такое изумленное лицо, что я тихонько хихикаю.

Развеселившись, сажусь за свой стол. Звонит мобильный. Сообщение от Эрика: «Я заставлю тебя заплатить за это. Развратница!»

Не шелохнувшись, смотрю сквозь опущенные ресницы на Эрика, сидящего за своим столом. Несколько секунд мы смотрим друг на друга, и я понимаю, что со своего места он может видеть мои ноги. Оглядываюсь по сторонам и, никого не увидев, развожу ноги и набираю на мобильном: «Развратница жаждет твоего наказания».

Эрик нервно елозит на стуле. Когда появляется начальница, я сразу же свожу ноги и с ехидной улыбкой продолжаю работать.

В шесть часов вечера еду домой. Войдя в квартиру, оставляю сумку на кресле, снимаю пиджак, и тут раздается звонок. Открываю дверь, и на меня набрасывается Эрик. Он упивается поцелуями, поднимает меня на руки и, шлепнув по попке, шепчет:

– Развратница… Как ты посмела дразнить меня в офисе?

Я хохочу, а он щекочет мою шею:

– Ты заплатишь мне за то, что я целый день был возбужден!

Я смеюсь, а он расстегивает юбку, и она падает на пол. Я вырываюсь из его рук и начинаю бегать по дому, а он бегает за мной, и мы хохочем. Я забегаю в спальню, запрыгиваю на кровать и от волнения прыгаю и пищу, как ребенок. Эрик ухмыляется и, расстегивая рубашку и брюки, тихо говорит:

– Прыгай… прыгай… но когда я тебя поймаю, ты узнаешь…

Счастливая оттого, что мы бесимся, как ненормальные, спрыгиваю с кровати и бегу в гостиную. Эрик перехватывает меня в коридоре, сжав талию, припирает меня к стене и жадно целует.

Срывает с меня блузку и бросает на пол, затем расстегивает бюстгальтер и одним движением срывает трусики.