Ева Маршал - Ты просто бомба, детка

— Как я рада видеть тебя, — Миранда действительно выглядела обрадованной. — В перерыве обсудим новые занавески, я специально сфотографировала их на телефон, они восхитительны. И самое главное — нашла нового косметолога, он делает маски самой Перис Хилтон. Той самой! Представляешь?

Не уверена, что мне уже нужен косметолог, да и в занавесках я не разбираюсь, но общаться с Мирандой было приятно. Она порхала словно бабочка, распространяя вокруг себя хорошее настроение. А как мастерски изящно во всем соглашалась с мужем… Чтобы потом тихо сделать по-своему.

Мы сели по местам, свет погас и раздались аплодисменты. Зрители приветствовали дирижера оркестра, с изящного взмаха палочки которого, зазвучали первые ноты бессмертной «Аиды». Прекрасное место, величественная музыка…

И настойчивое гудение моего телефона. Кто-то пытался прорваться через вибро-режим. Я поспешно взяла трубку и нажала отбой.

Сейчас не время и не место для разговора, постараюсь перезвонить во время перерыва.

Первые ноты отозвались мурашками по коже. На сцене военачальник Радамес пообщался со жрецом, а затем, оставшись в одиночестве, запел о своей любви к невольнице — красавице Аиде. Музыка волной полилась в зал, закружила голову.

То ли полумрак так на меня подействовал, то ли берущий за душу тембр, но я вновь вдруг очутилась посреди шумного бара, услышала другой, более низкий, бархатный голос. Почувствовала, как уверенные пальцы касаются моих бедер, ласкают, даря фейерверк наслаждения. Дыхание сбилось, и огненная спираль начала закручиваться внизу живота, разнося тепло по всему телу.

Нота за нотой. Признание в запретных чувствах.

От вкрадчивых звуков в темноте зала я трепетала, сжимая коленки. Мелодия усилялась, звенела нотами, и я летела вместе с ней, теряя ощущение реальности, едва дыша, чувствуя, как гулко стучит пульс в моей крови.

И не сразу сообразила, когда в моей сумочке, лежавшей на коленях, снова завибрировал телефон.

Вздрогнув, сжала пальцы, впиваясь ногтями в ладони, что угодно, только бы прийти в себя. Что со мной происходит?

Выдохнув, я покосилась на четкий профиль Генри и украдкой вынула телефон, чтобы посмотрела на экран. Хлоя. Хм.

Коснулась кнопки и отправила автосообщение «Перезвоню позже», однако убирать не стала. Что-то подсказывало мне, что подруга звонит не просто так. Она бывает бесцеремонной и даже беспардонной, но позвонить несколько раз, зная, что я в опере вместе с четой Завельски — даже для нее это перебор.

Телефон дернулся. Сообщение. Бесконечную минуту я терпела, пытаясь вникнуть в арию гонца, но осознав, что итальянский все же не мой конек, снова покосилась на экран.

«Говнюк выслал те самые фото на мою работу!!! Всем сотрудникам и моему боссу по рабочим контактам!!!! Шерри, мне плохо».

Едва прочитала, как назойливый гаджет снова задергался в беззвучных конвульсиях и, скользнув по гладкой ткани платья свалился мне под ноги. Я быстро протянула руку, подняла его, выпрямилась и столкнулась с укоризненным взглядом Генри. На его лбу залегла недовольная складка, губы поджались.

— Выключи немедленно телефон, — колючий шепот Генри царапнул ухо.

— Хлоя пишет, — едва слышно ответила я, прикрывая сумочкой экран, с которого улыбалась симпатичная шатенка с густой копной волнистых волос. — У нее серьезные проблемы.

Чувствуя себя виноватой, я погладила его по руке, и он сверху накрыл мои пальцы ладонью. Прижал.

— У этой… Хлои все время что-то случается.

Младший Завельски замолчал, не опустившись до нравоучений. Потом меня ждет неприятный разговор, даже не сомневаюсь.

К нам развернулась его мама.

— Все хорошо дорогой?

Пока Генри ей что-то успокаивающе отвечал, я быстро прочла последнее сообщение. Черт-черт-черт! Сжала зубы, с трудом удерживая возглас.

— Генри, — я положила руку ему на плечо. — Извинись за меня перед родителями, ладно? Мне надо идти.

— Сядь на место, Шэрон.

— У Хлои срыв, я не прощу себе, если что-то случится. Не злись на меня, пожалуйста.

Пришлось скомкано извиняться. Я прижимала сумочку к сердцу, сбивчиво обещала изумленным родителям Генри, что обязательно «приду в следующий раз», попыталась добавить про подругу, про сообщения и что волнуюсь… Слова падали горошинами, не уместные и плохо различимые на фоне звучащей музыки. Я выглядела глупо, потому что правду о секс-фото Хлои сказать было никак нельзя, а придумать ничего не получалось. Дурацкая, какая же дурацкая ситуация!

Выбравшись из ложи, я спустилась на первый этаж и нажала перезвонить. Трубку сняли мгновенно.

— Шерри! — прозвучало как писк. — Шерри, этот ушлепок…

Слова прервали горькие рыдания. Хлоя плакала и не могла остановиться. История личного ужаса моей подруги началась два дня назад и все больше набирала обороты. Ее бывший сделал несколько весьма откровенных фотографий на пике отношений. Сначала выслал их Хлои и пригрозил, что выложит в интернет, если она порвет с ним окончательно.

По наивности она решила, что угрозы беспочвенны, ведь «он там тоже есть». Но на некоторых снимкам парень был представлен не весь, а лишь своими детородными частями. Именно эти фотографии мудак и решил распространить, выслать с анонимной странички знакомым.

— Он… он… Он меня… — плакала подруга в трубку. — А-а-а. Моя жизнь кончена.

Ее голос то взлетал до звона, то падал в хриплый плач как птица с изломанными крыльями.

— Погоди! Успокойся пожалуйста! Он выслал фотографии или прямо на работу с ними пришел? Ударил тебя? Что он сделал?

— Но лучше бы ударил, чем такое! — плакала подруга в трубку.

— Я сейчас приеду. Только никаких глупостей. Сиди дома и жди меня!

Скинула вызов, не давая подруге возразить и побежала на улицу. Чуть не упала, поскользнувшись на ступеньках. Туфелька поехала вперед, заставив ткань платья угрожающе затрещать. Быстрее-быстрее.

Как-то перед выпуском Хлоя поругалась с родителями и чуть не умерла, проглотив почти тюбика успокоительных, которых выписали ее маме. Слишком импульсивная, очень эмоциональная. И сейчас совсем одна.

— Такси!

Медленно проезжающая по улице желтая машина остановилась у края тротуара. Ехать предстояло минут пятнадцать, надеюсь, за это время подружка не наломает дров.

— Чего тебе, Дик? — спросил бармен Майки.

Мне? Пожалуй, подойдет аппетитная задница одной засранки, которая вместо драной оперы оказалась бы в моих руках. Я бы засадил ей по самые яйца, но придется ограничиться бухлом.

— Виски, — коротко бросил я, мрачно наблюдая за тем, как бармен насыпает лед и берется за содовую. — Бл*дь, без этой дряни, Майки!

Не сегодня.

Отобрав у него бутылку, от души плеснул в стакан, так что пойло перелилось, через край и потекло тонкой струйкой по барной стойке. Майки молча на меня покосился, а я, не обращая внимания сделал долгожданный глоток.

Как вода, вкуса почти не было. Еще один. Горло запоздало обожгло, и во рту разлилось приятное тепло. Да, так лучше…

Но и сорокоградусный «Джеймесон» не изгнал образ Шерон из моих мыслей.

«Рада познакомиться мистер Торн».

Заткнуть бы членом твой ротик, крошка, лишь бы не слышать больше это холодный отстраненный голос, особенно после тех звуков, что он издавал не больше четверти часа назад. Но пришлось довольствоваться вежливым кивком, в то время как в своем воображении драл ее во всех позах долбаной Камасутры….Девушку Генри. Вот же, зараза, как жизнь карты сдает.

Зазвучало бодренькое диско. К сцене, прихватив выпивку, вновь потянулись ребята. Раздался приветственный свист и аплодисменты. Кое-кто уже изрядно набрался и громко скандировал:

— Ван-да! Ван-да!

В перекрестье света возник женский силуэт, и звуки разом стихли.

Тук, тук, тук. Застучали каблуки по сцене.

Всегда удивляло, как она так ловко передвигается на стрипах, и умудряется не на*бнуться?

Заиграла томная мелодия, стриптизерша резко тряхнула волосами. Светло-русыми, почти как у Вишенки. Бл*дь!

Я сделал новый глоток вискаря, и проводил взглядом строгий пиджак училки, улетевший в толпу, следом отправились круглые очки. Зрители приветствовали их восторженными воплями.

— Покажи сиськи! — просил кто-то нетерпеливый, и после пары развратных па его желание исполнилось.

А сиськи у Ванды зачетные, совсем как у… Твою ж мать! Сколько можно о ней думать? Надо срочно решать проблему со стояком. Мой каменный хер, подняв голову, никак не успокоится. Всегда старался не метить девок в баре, но сейчас нет сил держаться.

Ванда, изогнувшись в пояснице невероятным образом, стянула серую юбку, под которой были крошечные черные трусики. Закрутилась вокруг шеста и снова выгнулась, широко раздвинув ноги. Потерлась о железную палку промежностью, едва прикрытой ничтожным клочком ткани, подтянулась на руках, прямо в воздухе меняя позу на не менее соблазнительную.

Вот что мне сейчас нужно. Я сделал новый глоток пойла.

Ванда — сказочная девочка. Насколько я помню, раньше была гимнасткой, но что-то пошло не так в ее карьере. Пожалуй, стоит ее попросить продемонстрировать поперечный шпагат на моем члене.

— Иди ко мне, я угощу тебя парочкой «джексонов»[3]! — поманил я стриптизершу купюрами.

Вертя упругой задницей, Ванда зашагала к краю сцены, соскочила с нее и приблизилась ко мне. Взобралась на стойку, не забывая демонстрировать окружающим свои прелести. Убийственные шпильки оказались в опасной близости от моего опустевшего стакана. Развернувшись, она встала на четвереньки, коснувшись темными сосками полированной поверхности столешницы и сильно прогнулась.