– По-моему, Энни что-то говорила о нем.

– Том – хороший парень, у него золотые руки. Он холостяк.

За дверью мелькнула чья-то тень, и раздался приятный мужской голос.

– Я слышу, обо мне здесь говорят?

– Я только что сказала о тебе нашей новой соседке.

– Входите, пожалуйста, – пригласила Джени.

– Вот уж никогда не думал, что умение обращаться с инструментами и холостяцкая жизнь такие ценные качества, – съязвил Том, открывая дверь.

Дайана пропустила мимо ушей его насмешку.

– Том, это Джени Филд.

– Здравствуйте.

Томас Паркер был высокий широкоплечий мужчина с прямым носом, тяжелой челюстью и копной непослушных черных волос. Глаза у него были серые, а ресницы черные. В одной руке он держал гаечный ключ и отвертку, а в другой – сложенную в трубочку газету. Он положил ее на стол и протянул Джени мозолистую руку. Ни один из мужчин, которых она знала, не имел таких рук.

– Добро пожаловать на ферму Виллоу Крик, мисс Филд.

– Благодарю. – Джени заметила, как ее маленькие белые ручки исчезли в огромных мужских руках. Почувствовав силу его рукопожатия, она быстро отдернула руку. Наверное, слишком быстро, чтобы это выглядело по-дружески. Но она поняла это слишком поздно. Том нахмурился. Ей следовало бы помнить, что здесь пожатие руки означает больше, чем просто вежливое приветствие.

– Если вам что-нибудь понадобится, то Том живет в гараже, через дорогу.

– В гараже?

Джени уже давно заметила красный гараж по другую сторону дороги. Его невозможно было не заметить- он стоял, прямо, перед окнами ее дома, свежевыкрашенный, с привлекательной серо-черной шиферной крышей. На фасаде его красовалась большая вывеска- «Паркер. Запчасти. Ремонт. Томас Паркер – механик-владелец».

– Том ремонтирует машины, – объяснила Дайана, увидев, что Джени смотрит в сторону гаража. – Большие машины, комбайны, тракторы, косилки. Его отец и братья работают на ферме, это еще выше на холме. – Она показала в сторону фермерского дома, еще большего, чем у Энни, с круглым крыльцом, высокими узкими окнами и зелеными ставнями. Крышу покрывал темно-красный шифер. – Это и есть ферма Виллоу Крик. Раньше здесь останавливался дилижанс из Колумбуса в Цинциннати.

– Вы скоро будете знать о нас все. – Том подталкивал мать к выходу. – Я затоплю печь и почему бы вам не устроиться спать на ней на ночь?

Джени вспыхнула. Ужасно, что чужой человек так быстро уловил в ней боль и усталость, которые она, как будто небезуспешно, пыталась скрыть от окружающих.

– Ой, дорогая, извини, я тебя совсем заболтала.

Пухлое лицо Дайаны выражало смущение и угрызение совести.

– Да нет, что вы, посидите еще, – возразила Джени.

– Нет, я пойду, вот только Том растопит печь. Поторапливайся, сынок.

– Слушаюсь. Не успеешь и глазом моргнуть, как все будет готово. – Он исчез в погребе и через пять минут появился на кухне. – Все в порядке. На всякий случай термометр висит на стене в гостиной.

– Да, я уже заметила его вчера вечером.

– Не беспокойтесь, если услышите, как огонь будет издавать странные звуки. Это нормально для печки, которая старше всех нас вместе взятых.

– Хорошо, – ответила Джени.

Обычный разговор, однако, несмотря на усталость, Джени почувствовала странную связь между собой и этим мужчиной. Какой он сильный, надежный и как спокойно рядом с ним. Так, как она хотела бы, чтобы всегда было в жизни. Их взгляды встретились.

– Не беспокойтесь, – повторил Том.

Он даже не улыбнулся, а только слегка прикоснулся к козырьку кепки.

– Мы уйдем, и вы отдохнете. Я уже предупредила Эмму, чтобы она приглядела за вашим мальчиком в школе, как бы он не перепутал номер автобуса.

– Большое спасибо.

Что еще могла она ответить, обескураженная таким дружеским участием. Ей очень понравилась эта женщина. Джени привыкла быстро оценивать людей и обычно доверяла своей интуиции. И сын Дайаны ей понравился. Однако, здесь было много сложнее. В отношениях с мужчинами, она никогда не доверяла интуиции. В конце концов, ее любовь к Мартину Фишеру и все, что из этого вышло, – самая большая ошибка в ее жизни.

– Пошли, мам, – заторопил Том.

– Помните, Томас всегда рядом, он день и ночь в своем гараже.

– День и ночь? Посмотрим, – улыбнулась Джени.

Она увидела, как нахмурился Том после слов матери. Мать явно подтрунивала над ним.

– Да, именно круглые сутки, он даже не ходит на свидания…

– Хватит, мама, – остановил ее Том. – Моя личная жизнь не касается мисс Филд.

– Нет. Конечно, нет. Ни в коем случае, не касается.


Но шло время, и личная жизнь Томаса Паркера, а точнее, ее полное отсутствие, коснулась Джени. В эти осенние дни она и Роби много времени проводили с Паркерами. Джени познакомилась со всеми членами этой семьи и поняла, что они относятся к ней так же хорошо, как и Дайана. Все, за исключением Томаса. Он держался от нее в стороне, но много времени проводил с ее сыном. Джени даже казалось, что Роби слишком часто крутится в гараже, и как-то даже сказала Тому об этом. На что он ответил, что мальчишке такого возраста всегда нужен мужчина для общения.

– О чем же вы беседуете? – поинтересовалась Джени.

Ей было важно иметь представление обо всех, кто окружал ее сына.

– Так, ничего особенного, обычные мужские разговоры, – уклонился от прямого ответа Том и улыбнулся.

– Мне приятно, что вы столько времени проводите с ним.

– Он мне симпатичен.

Эти слова запомнились Джени и остались с ней. Ночью, когда не спалось, она много думала о будущем сына. Что с ним будет, когда она попадет в клинику? Эти невеселые размышления кончались одной и той же жуткой картиной – с ней что-нибудь случится, приезжают родители Мартина и забирают мальчика. И что потом? Потом они начинают воспитывать Роби – так, как воспитали своего сына. Она решительно не хотела, чтобы Роби жил с Брюсом и Шерон Фишер, и чтобы они вырастили его таким же эгоистом, каким был его отец. Ей хотелось, чтобы он был такой, как Томас. И чтобы Роби, никогда, не узнал, что такое одиночество. Но как это сделать? Постепенно в бессонные ночи она поняла, что нужно предпринять. У нее созрел план, как изолировать Фишеров, если с ней что-то случится после операции. Цель оправдывала средства. Раньше ей бы и в голову это не пришло. Теперь же она не только хотела попросить Томаса Паркера стать официальным опекуном сына – она хотела, чтобы он женился на ней.

Глава 2

Том увидел Джени из окна кухни, когда она переходила дорогу, останавливаясь и оглядываясь по сторонам – направо, налево. Хотя она и знала, что за весь день по этой дороге проезжало всего несколько машин. Том решил, что это, должно быть, привычка всех жителей Нью-Йорка.

Он выключил кофеварку и поставил на огонь чайник. Дайана часто напоминала Джени о том, что врачи запретили ей кофе перед операцией. Она выбрала чай с мятой. Том знал это и принес в кухню несколько пучков мяты, чтобы она была под рукой. Обычно, Джени не оставалась более пяти минут в мастерской, и он не успевал предложить ей чай. Том чувствовал себя неловко, вообще старался избегать женщин, после своей неудачной женитьбы, и был уверен, что никогда не решится на второй брак.

Том открыл дверь до того, как она постучала.

– О! – воскликнула Джени немного нервно, но решительно. – Здравствуйте.

– Добрый день. Я увидел вас из окна кухни, заходите. Сегодня чертовски холодно.

– Да, это все из-за ветра. – Джени сняла шерстяной платок. Волосы ее казались такими же мягкими, как сам платок. Они были у нее темно-каштанового цвета, глаза карие, с какими-то золотистыми огоньками, словно листья дуба после первых заморозков.

– Да, это все ветер. – Том удивился своим поэтическим мыслям, возникшим при появлении Джени. – Давайте свое пальто.

Джени взглянула на Тома, слегка нахмурившись, стараясь понять, не слишком ли рано она заявилась и как он к этому относится.

– Да, в Нью-Йорке не такие ветры, – поддержала она разговор.

– Это из-за Миссисипи, река не так далеко отсюда.

– Возможно, – она протянула ему пальто.


– Хотите чай с перечной мятой? – спросил он, давая ей возможность прийти в себя.

– Спасибо. А как вы догадались, что я люблю чай с мятой?

– Мама сказала.

– Да, это трудно держать в секрете, особенно когда о тебе заботятся так, как ваша мама.

– У меня замечательная мама. Вам сахар положить? Да, садитесь же. – Он показал ей на стул за стойкой, которая отделяла гостиную от кухни.

– Спасибо, совсем немного.

Она взяла ложечку, и лоб ее прорезала морщинка. Том налил себе кофе.

– Как хорошо пахнет.

– Конечно, чай душистый, но ему далеко до старого доброго кофе. Ой, извините. Наверное, мне не следовало бы пить его в вашем присутствии.

– Почему нет? Ведь с вашим сердцем все в порядке?

– Да, абсолютно.

Том нахмурился. Интересно, о чем он думает? Что такое она сказала, что могло бы задеть его? Может, она совершает ужасную ошибку, и ее план – новый капкан? Джени хотела, чтобы у ее сына был настоящий друг и отец. Ее сын… Подумав о нем, Джени бессознательно выпрямилась на стуле. Для него она способна сделать все. Даже попросить незнакомого мужчину жениться на ней.

– У вас такой порядок, – сказала она, потому что надо было что-то сказать, и обвела кухню взглядом.

Это была маленькая комната с низким потолком, светлыми обоями и темным деревянным полом. В углу стояла старомодная плита. Было тихо. Только из радиоприемника доносилась тихая старинная музыка. И если бы Джени не знала, что находится за дубовой дверью, она никогда не догадалась бы, что находится в мастерской.

– Я уже десять лет живу один, после того как развелся.

– Я знаю.

Джени взглянула на Тома. Он пристально смотрел на нее, облокотившись на стойку. И ждал. Она поняла, что должна рассказать, зачем пришла сюда. Одна, когда сын был в школе.