– Я рада, что тебе здесь нравится, малыш.

Встретившись глазами с Бо, Лейси снова ощутила непреодолимое влечение к этому человеку. И влечение это стало еще сильнее, когда выяснилось, что он танцевал так же хорошо, как она, – если не лучше.

Лейси включила в кухне радио (передавали старую однодневку о парне по имени Микки), и Бо взял ее за руку.

– Это, конечно, не шэг[24], – сказал он, – ну и ладно.

В этот момент ее больше всего тронуло то, что он действительно имел в виду каролинский шэг – ничего больше. Никаких двусмысленностей в стиле Остина Пауэрса[25]. Они оба с раннего детства знали, как танцевать шэг, и гордились этим. Что может быть лучше этой чистой, ничем не замутненной радости? Ох, она уже давно не испытывала такого чувства.

Счастье – вот как называлось это чувство. О, разумеется, Лейси была счастлива с Генри, но сейчас… Это было совсем другое ощущение, потому что сейчас рядом с ней и малышом Генри был еще и этот замечательный мужчина. «Жизнь прекрасна!» – мысленно воскликнула Лейси.

В конце концов она запыхалась и на мгновение остановилась. Когда же Бо снова закружил ее – уже, наверное, в десятый раз, – Лейси признала, что без ума от него. А спустя несколько секунд, когда он на миг прижал ее к себе, держа обеими руками за талию, она вдруг поняла, что влюбилась. Любовь?… Этого ей только не хватало.

Ох, нельзя было позволять ему остаться на маяке. То был самый глупый и безответственный поступок в ее жизни. В сущности, она ничем не отличалась от остальных женщин, попавших под его чары.

Когда песня закончилась, Лейси подошла к радиоприемнику и выключила его.

– Было забавно, – буркнула она и с шумом выдохнула; ей никак не удавалось отдышаться.

– Мама, включи радио! – закричал Генри. – Мне так нравится, когда ты танцуешь!

– Но нам пора заказать пиццу. – Она собрала волосы на затылке и, перекрутив их, воткнула в них карандаш. – Я умираю от голода.

– Я тоже! – Генри никогда не отказывался от пиццы. И его энергия очень ей помогала, когда она была такой измученной. Или такой влюбленной?..

А Бо, судя по всему, не замечал ее смятения. Взяв из холодильника пиво, он заявил:

– Да, действительно, было забавно. – Отсалютовав Генри банкой, он добавил: – Твоя мама умеет танцевать.

– Я знаю, – кивнул Генри, явно гордившийся своей матерью.

Вечером они ели пиццу по-чикагски, с колбасой и пепперони. И все вместе смотрели «Истории игрушек». Лейси рассчитывала, что Бо уйдет на вечер, но он сказал, что устал. Причем Генри и Бо вели оживленный диалог, обсуждая происходившее на экране. Они все время смешили Лейси, несмотря на все ее старания оставаться серьезной.

«Мои мальчики»… Эти слова то и дело вторгались в ее мысли, но не вызывали положительных эмоций. Лейси прекрасно знала, что ей не следовало витать в облаках.

Когда Генри уснул, она направилась прямиком в ванную и наполнила ванну. Повседневные дела. Они ее отвлекут.

Потом она немного почитала, выпила бокал вина и, облачившись в пижаму, почувствовала себя лучше.

Не удивительно, что все любили морское побережье. О нем придумывали глупые слоганы, которые и вышивали на подушках или вырезали на прибитых к берегу деревяшках, которыми украшали свои дома. И действительно, место, где море встречалось с берегом, – оно волшебное, всегда разное… и в то же время – одно и то же. Но главное – на него не влияли те бури и шторма, что случались в жизни людей.

«Как странно…» – думала Лейси. Ее одолевали совершенно несовместимые желания. Ей хотелось уютно устроиться в постели, почитать книгу и послушать, как шумят бившиеся о берег волны, – и одновременно хотелось веселиться, танцевать… и заниматься любовью.

А Бо внизу говорил по телефону и временами заразительно смеялся. Интересно, с кем он болтал? С прежней пассией? С другом? С агентом? А может, с Майком?

Ей вдруг захотелось узнать о нем все, во всяком случае – как можно больше. Сексуальные игры, которым они доселе предавались, заставляли ее наутро краснеть и отводить глаза. Но теперь Лейси захотелось всмотреться в его лицо, а потом тщательно исследовать его тело. И ни в коем случае не спешить.

Не спешить? Но ведь это будет «поцелуй смерти». В том смысле, что она позволит себе эмоциональную связь, хотя в отношениях с Бо Уайлдером могла допустить лишь ни к чему не обязывающие сексуальные игры.

Спустя пятнадцать минут раздался тихий стук в дверь.

– Лейси?..

Даже его шепот, чуть хрипловатый и настойчивый, заставлял ее таять и трепетать. Конечно, она знала, что не должна радоваться его появлению, но все равно радовалась. Откинув дрожащими руками простыни, Лейси встала и поклялась, что будет держать себя в руках. Но с таким же успехом она могла бы пытаться остановить несущуюся галопом лошадь.

С трудом переводя дыхание, Лейси открыла дверь.

– Да, слушаю… – сказала она. Его красивое лицо, словно созданное для поцелуев, было совсем рядом с ее губами.

– Я разговаривал со своей кузиной из Чарлстона. В эту субботу у нее свадебный бал, и я подумал… Может быть, ты захочешь поехать со мной?

Всем своим существом, каждой клеточкой своего тела Лейси чувствовала, что Бо нервничал, ожидая ответа. «А может, я ему и впрямь так понравилась?» – спрашивала она себя, хотя и понимала, что глупо так думать. Но ведь Бо… Ведь он приглашал ее на бал! А она, Лейси, никогда не бывала на балах.

Она медлила с ответом, и Бо проговорил:

– Ты окажешь мне большую честь, если согласишься. А вот если я поеду один…

– То попадешь в осаду. – Да, это было очевидно. И Лейси немного успокоилась.

– Совершенно верно, – сказал Бо. – Мне не хотелось бы использовать слово «прикрытие», но именно им ты станешь. Обещаю, тебе понравится. Я позабочусь о красивом платье. И о прическе, если захочешь. Буду тебе очень благодарен.

Сможет ли она сыграть на людях роль его подружки, не являясь таковой? Неужели она настолько отчаялась, что хватается за соломинку?

– Ладно, – кивнула Лейси.

– Значит, согласна? – Бо всматривался в ее лицо, но она старалась сохранить невозмутимость.

– О да, конечно!.. – На всякий случай, для усиления эффекта, она энергично закивала.

Бо поморщился и пробормотал:

– Прости, если я что-то сказал не так…

– Да. Э… то есть нет. В общем, я все поняла правильно.

Он хохотнул и тут же спросил:

– Как думаешь, Шина и Уолт присмотрят завтра за детьми, чтобы ты могла приобрести платье?

– Возможно.

– Прекрасно. Я уже позвонил в магазин, где делает покупки моя мать. Они знают, что ты придешь, и подберут все, что нужно.

– Ты что, предупредил заранее?

Бо пожал плечами.

– Видишь ли, у меня есть пунктик. Хочу всегда быть уверенным, что полностью готов к мероприятиям, которые должен посетить. Чем меньше сюрпризов, тем лучше. А женщины любят балы. И я подумал, что ты не устоишь перед возможностью посетить настоящий бал.

Лейси усмехнулась.

– А ты очень уверенный в себе человек, Бо Уайлдер. Быть может, у тебя есть запасной вариант – на случай, если я откажусь?

– А если есть? Тебе не все равно?

Лейси колебалась лишь долю секунды, после чего ответила:

– В таком случае я бы посчитала тебя весьма предусмотрительным человеком. Так он есть, этот запасной вариант?

Бо отвел глаза и пробормотал:

– Я решил, что если ты откажешься, то попрошу Симону меня сопровождать. Но это превратило бы вечер в пытку.

Лейси засмеялась.

– По крайней мере, ты честен со мной.

– Потому что ты – мой друг. – Он положил ладонь на дверную ручку. – Спасибо тебе, Лейси.

– Не за что, – прошептала Лейси. Только бы он не догадался о ее чувствах к нему.

– Хотя… Знаешь, есть некоторые вещи, в которых я не уверен, – пробормотал Бо.

– Какие именно? – Она приоткрыла дверь пошире.

– Мне кажется, Лейси, что между нами пролетела искра.

– Ты прав. Но это совершенно ничего не означает.

– Что ж, если так… Спокойной ночи, Лейси.

– Спокойной ночи, – ответила она. И оба по-прежнему стояли у раскрытой двери. Стояли, внимательно глядя друг на друга.

«Возвращайся в постель, идиотка», – сказала себе Лейси, но притяжение этих глаз… Вопреки всем благим намерениям, ей ужасно хотелось распахнуть дверь еще шире.

И тут Бо взял ее за руку и увлек за собой в коридор. Потом прижал к перилам лестницы, ведущей к маячному прожектору, и нежно поцеловал. Да-да, именно этого ей и хотелось. Хотелось прижаться к нему покрепче и почувствовать его запах, его вкус.

А он, поглаживая ее по спине, проговорил:

– Я хочу тебя, Лейси. Хочу всю, Хочу по-настоящему.

– Я тоже хочу, но этого не будет.

– Почему?

– Потому что ты – Бо Уайлдер. И ты уйдешь. Кинозвезды всегда уходят.

Он вздохнул и, понурившись, пробормотал:

– Понимаю, о чем ты… Но поверь, я не собираюсь… Ты мне небезразлична Лейси. Неужели ты не испытываешь ко мне совсем ничего?

– Разумеется, испытываю. – «Я люблю тебя, идиот. Неужели не понятно?» – Но мы с тобой будем хорошими друзьями.

– Уверяю тебя, Лейси, я вовсе не собираюсь переспать с тобой, а потом забыть. Я буду приезжать к тебе и Генри.

– То есть у нас будет…

– Я называю это «настоящей связью». И я не бросаю друзей.

Теперь настала ее очередь вздыхать.

– Бо, я не ищу дружбы с привилегиями. Возможно, в течение этих нескольких недель мы можем обманываться, считая, что все в порядке – мы на берегу моря, живем вместе на маяке… и прочее. Да, конечно, это особенное время и особенное место, но все-таки… В том, что ты предлагаешь на будущее, – в этом есть что-то неправильное.

– Лейси, почему? Разве так не честнее, чем то, что люди называют романтическими отношениями?

– Я никогда не говорила, что мне нужны романтические отношения. Но если у меня они будут… только с человеком, которого я смогу видеть каждый день.