— Ничего я не хочу! — крикнула я, не помня себя, и бросилась к выходу.

Глава 8

В этот же день я отправилась к своему однокласснику, который по базе ГИБДД помог мне найти сведения о владельце джипа, номер которого я запомнила.

— Черепанов Виктор Леонидович. Пятьдесят четыре года. Прописан по адресу…

Я шла с полученной информацией и вспоминала того лысого мужчину, которого видела ночью. Конечно, я видела его мельком, но мне показалось, возраст очень даже совпадает. Если машина оформлена на лысого, есть хоть какая-то зацепка, чтобы найти Дениса. Теперь уже не известно, жив он или мёртв, скорее всего, мёртв, но хоть похоронить его по-человечески…

Дойдя до первого отделения полиции, я подошла к дежурному.

— Я хочу написать заявление о похищении человека.

— О похищении? — Дежурный посмотрел на меня с удивлением. — Вы уверены?

— Сказать, что уверена на сто процентов, я не могу.

— У вас есть доказательства?

— Мне так кажется.

— Ах, вам кажется… И у вас нет доказательств?

— Только предположения.

— Вообще-то отделение полиции — это не место для предположений. Здесь любят конкретику.

— Будь у нас везде конкретика, нечего было бы расследовать. Предположения для того и существуют, что за них можно зацепиться и выйти к предполагаемому результату.

— А вы кем приходитесь потерявшемуся?

— Это муж моей подруги.

— Простите, чей муж?

— Муж подруги.

— А вы тогда здесь каким боком?

— Я дружу с этой семьёй.

— У вас что, своих забот нет? Вам зачем это нужно?

— Своих забот у меня много. Просто меня убивает человеческое равнодушие. Если мы все не будем друг за друга переживать и помогать друг другу, скатимся в пропасть.

Дежурный кашлянул и посмотрел на меня так, словно я не в себе.

— А почему не пишет заявление ваша подруга и жена пропавшего?

— Она говорит, уже начались какие-то движения и её мужа ищет служба собственной безопасности. Сказала, что будут подключать полицию. Но я ей почему-то не доверяю.

— Ну, так, может, действительно, пусть лучше занимается этим делом жена, но не вы. У неё для этого намного больше оснований, чем у вас, и она лучше знает своего блудного мужа. Быть может, он куда-то уехал. Жена про это знает, а вы нет. Может, ваша подруга не всполошилась, потому что её муж склонен исчезать. Это тоже не стоит сбрасывать со счетов. У нас много подобных примеров. Вдруг он на заработки уехал? Откуда вам могут быть известны чужие семейные дела? Чужая семья, знаете ли, потёмки.

— Да какие, к чёрту, заработки?! Человек пропал, а жена отнеслась к исчезновению мужа со спокойствием Будды.

— Это их семейные дела. Вообще, вы бы лучше к участковому обратились. — Дежурный всячески старался сбагрить меня. — А в больницы и морги звонили?

— Нет.

— Так обзвоните. А потом уже к нам обращайтесь. Только вы бы не сами этим занимались. Этим близкие родственники должны заниматься. Может, жена уже озадачилась этим вопросом, а вы не в курсе.

— Дело в том, что она не торопится этим заниматься. Слишком спокойна и равнодушна. Думает, отыщется сам.

— Значит, у неё для этого есть все основания. Она ему жена, а вы кто? Никто. — Дежурный посмотрел на меня недовольно.

— Я смотрю, вы не хотите принять у меня заявление.

— Но ведь вы даже не звонили ни в морги, ни в больницы. Жена не торопится искать своего мужа, потому что знает его гораздо лучше вас, а вы не имеете никакого отношения к этой семье, но бьёте тревогу.

— Что значит, я не имею никакого отношения к этой семье? Вы думаете, что говорите? Если бы я его не имела, я бы сюда не пришла! Я друг семьи.

— Но не близкая родственница. Неужели вы думаете, мы с ходу взвалим на себя уголовное дело, которое ни на чём, кроме догадок и предположений, не основано? Нет ни свидетелей, ни жертв.

— Я вас хорошо понимаю, — произнесла я дрогнувшим голосом. — Вам просто невыгодно возиться с пропажей людей. Не хочется взваливать на свои плечи работу, на которую нет ни времени, ни сил, да к тому же начальство будет за неё спрашивать и наказывать за невыполнение. За снижение раскрываемости никто по головке не погладит. Нет тела — нет дела. Нельзя портить своими проблемами строчки отчётов. Наивные те, кто надеются на помощь наших органов. Они не помогут ни делом, ни добрым советом. И при этом мы все называем своё государство правовым и говорим о гражданском обществе. Всего лишь высокие дутые слова, за которыми ничего нет. Выживать — это только твоё личное дело. Жутко жить среди правоохранительного равнодушия. Жаль, что среди людей совсем не осталось места для человеческого отношения к самому человеку.

— Вы что себе позволяете?! — Дежурный снял очки, на его щеках появился нездоровый румянец.

— Ничего уголовного, — с вызовом ответила я. — Кто ещё вам скажет правду в глаза?

— Да я вас за решётку посажу, — злобно пригрозил дежурный.

— За что?

— За клевету на правоохранительные органы. Думаете, мне не за что вас закрыть? Да я вас так сейчас припрячу, всю жизнь будете выбираться!

— Я в этом даже не сомневаюсь. Сколько раз я зарекалась обращаться к вам за помощью. Придёшь за помощью и тут же станешь подозреваемой или виновной, — лихорадочно произнесла я и пошла прочь из отделения.

Первым делом я обзвонила все больницы и морги в надежде найти Дениса или хоть что-то о нём узнать. Но его нигде не было. Затем пару дней караулила у дома Виктора Леонидовича Черепанова, на которого был зарегистрирован запомнившийся мне джип. На третий день мне повезло, и я увидела, что на территорию охраняемого дома действительно въезжает именно тот автомобиль, который я наблюдала ночью, когда исчез Денис. Правда, увидеть водителя мне не удалось из-за тонированных стёкол.

Не знаю почему, но после того, как увидела джип, у меня поднялось настроение. Надежды на то, что кто-то поможет мне найти Дениса, не было, и я решила искать его сама.

На следующее утро я нанесла на лицо эффектный макияж, оделась так, чтобы подчеркнуть свои прелести, и, покрутившись у зеркала, направилась к выходу. Тут раздался звонок в дверь, и я увидела на пороге Милу и Артура.

— Приве-е-т, — протянула Мила, и я почувствовала запах перегара.

— Привет, — неприветливо ответила я, не приглашая незваных гостей в квартиру.

— У тебя телефон отключён. Я хотела узнать, всё ли в порядке, — пояснила она.

— Я сейчас в отпуске, поэтому отключила телефон, чтобы не доставали звонками. Хочется тишины и покоя.

— Отпуск — это хорошо. А пройти можно?

— Тебе можно, твоему жигало — нет.

Я посмотрела на Артура. После моих слов он моментально изменился в лице.

— Ну зачем ты так? — вздохнула Мила. — Артур мой друг.

— Повторяю: ты для меня всегда желанная гостья, а неизвестных молодых людей, занимающихся специфической деятельностью, я, в отличие от тебя, к себе в дом не пускаю. У меня после его визита деньги и драгоценности пропадут, с кого спрашивать буду?! Завтра ты ему надоешь, он от тебя к другой, более щедрой и непьющей свалит, где я драгоценности, которые он у меня сопрёт, искать буду?! С администратора стрип-клуба спрашивать или в Самару к нему поеду? — Я перевела дыхание. — Ты заходи. А твой жигало полчасика подождёт в машине. Пусть привыкает быть всего лишь тенью своей хозяйки.

Артур окинул меня взглядом, полным презрения, и, не сказав ни слова, ринулся вниз по ступенькам. Мила прошла в квартиру и скинула в коридоре туфли.

— Жестокая ты, Сашка, бессердечная.

— Твоя школа. У тебя научилась, — ответила я, провожая Милу на кухню.

Мила сразу полезла в холодильник, достала полбутылки водки и банку солёных огурцов.

— Эта водка для компрессов, — тут же предупредила я.

— Отлично. Мне сейчас как раз компресс нужен. На горло поставить. Смочить, в общем.

— Ты же не пьёшь дешёвые спиртные напитки.

— Жизнь заставляет.

Я поставила перед ней рюмку и села напротив.

— А я думала, ты своего жигало отправила туда, откуда пришёл. А ты, оказывается, с ним всё в любовь играешь. Много денег он уже с тебя выкачал?

— А тебе какое дело до чужих денег?

— Извини, быстро же ты мне стала чужой.

— Он ко мне переехал.

— Так быстро?

— А чего тянуть? Ночью в баре танцует, а затем ко мне едет. Я ему сама предложила. Если бы ты только знала, какие он деньги за квартиру платит, офонареть можно. А у меня квартира всё равно пустует. Я туда практически не заезжала, а теперь стимул есть.

— Денис не объявился?

— Нет.

— А если объявится, как ты ему объяснишь присутствие в твоей жизни Артура?

— А он о нём и не узнает. Я же его не на Рублёвку притащила, а в свои родные пенаты. Ты вот меня осуждаешь, а порадоваться за меня никак не хочешь.

— Представь себе, в данном случае я порадоваться за тебя не хочу.

— Со мной впервые такое. Я влюбилась практически молниеносно. Точнее, сначала я влюбилась в его запах.

— Тебе нравится запах пота?

— Нет. У него свой специфический запах. Понимаешь, мне нравится в нём всё, даже то, что он прожигает жизнь с бешеной скоростью.

— Милка, да тебя потянуло на плохих парней. Смотри, как бы не сделал тебе слишком больно твой плохиш!

— Даже если, как ты говоришь, Артур жигало, он очень сильно меня зацепил. Я отпускаю его на работу в стрип-клуб с таким тяжёлым сердцем…

— Да пусть с работы уволится, — с сарказмом заметила я. — Нафиг танцевать, если ему подфартило? Жена миллионера пригрела!

— Ты действительно не веришь, что у него ко мне может быть серьёзное чувство?