Тогда, в феврале, она себя убедила, что больше никогда его не увидит — слишком опасное дело ему предстоит и скорее всего он погибнет, но поверить в то, что он не вернется к ней, если все обойдется, Кэрри не могла. Однако дни и недели после его возвращения в Нью-Йорк, дни и недели, когда она так ждала его звонка, убедили ее в полной реальности сказанных им слов: «Ничего путного у нас не выйдет. Я не могу дать тебе счастья, которого ты заслуживаешь. Любимая, так будет всегда, другого нам не дано».

Все эти недели Кэрри гадала, нет ли еще какой-то причины, почему он не звонит. Возможно, это из-за ноги. А может, он ждет подходящего случая. Но едва она увидела Джейка — красивого, здорового, отдохнувшего, — все ее недоуменные вопросы, все несбывшиеся надежды свелись к одной простой истине: он к ней не вернется. Все кончено.

Кэрри была не подготовлена к собственной реакции — к ненависти, более сильной, чем та, которую она испытывала в Хьюстоне, к тому же разжигаемой почти неодолимым желанием обнять Джейка и сознанием полной невозможности это сделать, потому что он не хотел быть с ней. Он, несомненно, был рад встрече с Кэрри, но его отчужденность она чувствовала безошибочно. Джейк уверенно двигался к началу своей новой жизни. Кэрри сохраняла чудесные воспоминания о прошлом, таком теперь далеком.

Кэрри была не готова и к тому, что ее появление у Меган вместе с Марком произведет такой эффект. Она, по существу, оставалась равнодушной к собственной известности. Кэрри радовалась своей работе и гордилась ею. Сложившийся стиль их отношений с Марком был для нее удобен и во всех смыслах приемлем. Меган пыталась ей внушить, какой известной она стала, но Кэрри не обращала на это внимания.

А здесь, в окружении знаменитостей, которых она легко узнавала и которые — все поголовно — просто жаждали с ней познакомиться, Кэрри чувствовала себя ошеломленной. Она робко улыбалась, вежливо и скромно отвечала на вопросы, то и дело поглядывала на Марка, ища у него поддержки, и при этом еще должна была сдерживать эмоции, вызванные встречей с Джейком.

Через час Кэрри целеустремленно начала пробиваться сквозь толпу к комнате Меган. Ей было необходимо отключиться, побыть одной, унять свое волнение, прежде чем оно вырвется наружу.

Кэрри любила спальню Меган, полное цветов святилище в голубых и кремовых тонах. Изысканно красивые обои в гардеробной французской работы были расписаны от руки незабудками, любимым цветком Меган. Во время долгого отсутствия Джейка Кэрри немало вечеров провела в этой комнате; подруги разговаривали о своих успехах или вспоминали счастливые минуты прошлого. Но в этих воспоминаниях зияли большие провалы, и далеко не обо всем они говорили друг другу. Кэрри никогда не упоминала о Джейке, а у Меган, несомненно, тоже были свои секреты.

Кэрри вошла в комнату и прикрыла дверь, так что неумолчный шум сборища превратился в почти неслышный ропот. Кэрри направилась к голубому шелковому шезлонгу и вдруг обнаружила, что она не одна.

На большой кремовой с голубым подушке возле кровати возлежал рыжий щенок-спаниель и смотрел на Кэрри влажными карими глазами. Она опустилась на колени и очень медленно и осторожно приблизилась к подушке.

— Здравствуй, малышка, ты кто такая? — ласково обратилась Кэрри к собачке.

Влажные карие глаза смотрели на незнакомку недоверчиво, но хвостик несколько раз дернулся из стороны в сторону.

— Ты очень милая, и тебе, наверное, не по душе весь этот шум?

Хвостик задвигался быстрее. Кэрри уселась на пол рядом с подушкой.

— Ты можешь посидеть у меня на коленях, если хочешь. Не бойся. Я отлично понимаю, что ты чувствуешь. Я и сама убежала оттуда.

Щенок забрался к Кэрри на колени.

— Шерстка у тебя такая шелковистая, — продолжала Кэрри, поглаживая собачку. — Тебе нужна ласка, верно, дружок?

Кэрри прижала щенка к себе покрепче и заплакала.

— Кэролайн!

Джейк, оказывается, последовал за ней из гостиной. Давно ли он здесь? Кэрри выпрямилась, но не обернулась. Поспешно осушила слезы, прижавшись лицом к мягкой шерстке спаниеля. Услышав голос Джейка, щенок встрепенулся. Джейк уселся на пол.

— Я вижу, вы подружились с Гвендолин.

— Гвендолин!

Меган назвала щенка именем героини пьесы Оскара Уайльда в память о том, какой успех она имела в роли Гвендолин. В память о счастливом для нее времени, о своем романе с Джейком, об их споре в вечер премьеры, о букете, присланном Стефаном…

Собака вырвалась у Кэрри из рук и перебралась на колени к Джейку.

— Она тебя знает.

— Я ее любимец и к тому же нянька, — улыбнулся Джейк, но Кэрри по-прежнему не смотрела на него. — Мы с Гвендолин скоротали немало вечеров вдвоем, пока Меган в театре. Читаем, жуем кожаные игрушки, играем в мяч.

— Меган крепко к ней привязана?

— Да, Гвендолин дарит ей то, в чем она больше всего нуждается, — бескорыстную любовь.

— Но Меган и без того купается в бескорыстной любви!

— Верно. Твоей. Моей. Айена, Маргарет и… — Джейк запнулся, потом продолжил: — Поклонники переменчивы. Продюсеры тоже. А это маленькое существо — нет. К тому же Меган по натуре воспитательница. Ей нравится наблюдать, как кто-то или что-то растет. Ты только взгляни на ее цветы.

— Мне кажется, это направленный в иное русло материнский инстинкт. Наверное, Меган нужен ребенок.

Джейк ничего на это не сказал и продолжал возиться с Гвендолин. Кэрри потянулась погладить собачку, ее рука на секунду коснулась руки Джейка, но она тотчас ее отдернула.

Они сидели и молчали. То было спокойное, мирное молчание. Оба понимали, насколько хрупки и драгоценны эти мгновения.

Ненависть Кэрри к Джейку исчезла. Она вспомнила, как молилась, чтобы его не убили: даже если им больше не суждено встретиться, пусть только он останется жив. И ее молитва была услышана: вот он сидит рядом, живой, здоровый, невредимый, и сидит потому, что ему так хочется. Есть ли у него что ей сказать? Что-то такое, о чем он умолчал в тот долгий уик-энд?

Кэрри ждала. Но Джейк не говорил ни слова. Все самое главное уже сказано. И он пришел сюда только затем, чтобы своим присутствием подтвердить это главное. Все кончено. У них есть только прошлое. Джейк не мог допустить, чтобы она его возненавидела, но и не мог что-то изменить. Он хотел только, чтобы она пребывала с ним в мире.

В мире с тем решением, которое он принял за них обоих, подумала Кэрри. В эти минуты, пока он был рядом, она была согласна с этим. Но как ей быть всю оставшуюся жизнь?

Кэрри понимала, что едва он ее покинет, она начнет тосковать, а со временем тоска превратится в ненависть и злобу. Но что же делать? Она должна научиться с этим жить. Возможно, они даже останутся друзьями; возможно, будут иногда обедать вместе. Сумеет ли она снова его рассмешить? Можно будет попытаться…

— Меган говорит, что у тебя теперь есть собственный бизнес.

— Да. Я разобрался с принадлежащей мне компанией и сделал себя ее президентом, — улыбнулся Джейк.

— Вот как? — поддразнила его Кэрри; ей нравилось его поддразнивать, потому что он этому радовался.

— Да вот так! — Он снова улыбнулся и посмотрел ей в глаза, вспыхнувшие в ответ.

— Ох уж эти мне богачи!

— Не волнуйся, до кровопускания не дошло.

— Я полагаю, что ты просто устал выполнять приказания, — задумчиво произнесла Кэрри. — Захотел стать сам себе хозяином.

«Она все понимает и всегда понимала меня», — подумал Джейк. Она точно определила причину. Он выполнял приказания всю свою жизнь. В детские годы — бесконечные поручения по дому. Потом армия и Вьетнам. Уроки Джулии: английский язык, манеры, умение одеваться, беспощадные тренировки. Колледж: тесты, сочинения, расписание. И наконец, годы после колледжа, когда он делал только то, что велел Стюарт Доусон. Джейк не слишком от этого страдал, он сам поставил себя в положение человека, которому отдают приказания.

Однако теперь он предпочел, чтобы никто им не командовал. И только Кэрри поняла почему. Вовсе не ради того, как, не спрашивая у него, решили Джулия и Меган, чтобы командовать другими. Нет, просто ради того, чтобы самому стать себе хозяином.

— Твое дело в Нью-Йорке?

— Да, но у нас большие международные связи.

— И тебе приходится много ездить?

— Для меня это стало второй натурой.

— А ты знаешь, что я никогда еще не бывала за границей?

«Зато побывала в Ист-Тауне, штат Западная Виргиния, — добавила Кэрри про себя, — посетила эту далекую страну».

— Мне трудно в это поверить.

Сколько раз во время своих разъездов по Европе и Азии он мечтал, чтобы она была с ним и радовалась таким замечательным городам, как Париж и Каир, Венеция и Гонконг. Джейк постарался прогнать от себя эту мысль, она пробуждала в нем гнев и досаду: он никогда не сможет показать ей все это, а кто-то другой сможет… когда-нибудь.

— Ах вот вы где! — Меган вошла в спальню, Гвендолин бросилась к ней и мгновенно оказалась на руках у хозяйки. — Три моих самых любимых существа в мире! Кэрри, Марк упомянул о заказанном им столике.

Кэрри глянула на часы: они должны были быть в ресторане час назад. Сколько же времени они просидели здесь с Джейком? Она не слишком хорошо знала Марка, но опасалась, что он рассердится.

— Мне пора. Спасибо, Меган, за чудесный вечер.

Кэрри вышла из комнаты, не попрощавшись с Джейком: это было выше ее сил.

Марка она нашла в гостиной среди целой толпы гостей.

— Извини, — сказала она так, чтобы услышал он один.

— Ничего, — так же тихо ответил он, а потом, взглянув на свой «Ролекс», громко произнес: — Господи, Кэрри, ты знаешь, который час? Если мы не уйдем прямо сейчас, то опоздаем.

Кэрри кивнула: оба понимали, что столик в ресторане и ужин они упустили, но обоим уже хотелось уйти.