Диана Логунова - Ты — мой парадокс

— Можно ещё вопрос? — ах, ты, своей улыбочкой меня заманить хочешь?

— Валяй, — согласилась я, нарезая овощи.

— На балу, когда папа сказал, что Танька бегала к тебе в больницу, — я напряглась. — Из-за чего?

Отвечать, если честно, не хотелось. И не то, что мне не хотелось ворошить прошлое, а боялась увидеть в его глазах осуждение. Прошлое — я первый раз сказала об этом случае так. Да, это действительно было прошлым.

— Ты же понимаешь, что я всё равно узнаю, Диан? — этого-то мне и не хотелось.

— Понимаю, Лис, прекрасно понимаю, — скупо отозвалась я, — но, дай мне собраться с мыслями.

Помимо воспоминаний о суициде, в памяти всплыли и другие моменты прошлого. Моя ошибка в том, что я не умею жить настоящим или будущим. Я живу прошлым, хватаясь за него руками, ногами, словно за спасательный круг. Но моё прошлое это не спасательный круг, а Титаник, который идёт ко дну.

— Мне было семнадцать, — после затянувшейся тишины, начала я, — я заканчивала последний класс в школе, и собиралась поступать на дизайнера. Но, тогда мы с Тимофеем поссорились, дойдя до того, что он перестал считать меня своей сестрой. Опуская моменты, скажу, что я решила покончить со всем этим, начиная с себя. Родители на работе были, Тим уехал подавать заявление в институт. Я заперлась в ванной, предварительно оставив письма. Но, как только я провела линию уже по второй руке, дверь открыли и это оказался сам Тимофей. Не помню, что было дальше. Но очнулась я только через трое суток, когда папа и брат разговаривали.

Сняв с запястья толстые браслеты, я протянула руки в Тёме, дожидаясь, что он скажет. Ожидая грубых слов, я совсем не ожидала, что меня резко дёрнут за эти же самые руки и посадят к себе на колени.

— Маленькая, глупая девочка, — проворчал Тёма, куда-то в район моей шеи.

Ну, не согласиться я не могла. И маленькая, и глупая, и девочка. Ой, у меня же салат не дорезан!

— Сиди, потом дорежешь, — проворчал Тёма, притягивая меня к себе, — да, ты сказала вслух.

Эх, всю жизнь бы так просидела, в этих тёплых, крепких объятиях. Уютно, умиротворённо, аж глазёнки закрываются.

Потянувшись, я зажмурила глазки из-за солнца, едва не замурлыкав, как котёнок. Опять распластавшись на кровати, я вспоминала вчерашний день. Стоп! Я резко поднялась на кровати и уставилась на мирно сопящего Артема. Блин, я же вчера на его руках уснула. И как только не проснулась, когда он меня перетащил и… переодел. Как же я люблю его футболки! Обняв себя за локти, я прикрыла глазёнки и подставила личико под лучики солнышка, выскакивающих из-за шторки, улыбаясь.

— Ребёнок, ты мой, сладкий, — хрипло отозвался Тёма, подмяв меня под себя. — Вот что мне с тобой делать?

— Люби, корми, и никогда не бросай, — ответила я со смехом.

— Люблю, кормлю, не брошу, — пробубнил он в подушку.

Кстати, о еде…я есть хочу, вообще-то! когда там, моя кормежка? Ещё раз потянувшись, и обняв Артика, я…осталась лежать на месте, наслаждаясь объятиями любимого человека.

Тёмка, тем временем, чуть прижав меня сверху, зарылся своим носиком в изгиб шеи, и, похоже, задремал. Нет, мне не тяжело, и даже удобно, но щекотно чуть-чуть.

Попыталась сдвинуться, но кроме усиления обхвата не добилась ничего.

— Ты куда? — невнятно пробормотал он.

— Зай, давай я тебе покушать приготовлю, — тихо прошептала я, ему на ушко, — ты спи, пока.

Подождав с минуту, Тёмка всё же перекатился с меня, взяв в заложники, мою подушку, уткнувшись в неё лицом, и забавно причмокнул. Улыбнувшись, я с хорошим настроением отправилась готовить завтрак. На настенных электронных часах — повезло — показывало 11:28. если честно, то я до сих пор не смогла разобраться в этих стрелочках, поэтому больше предпочитаю электронные часы. Заглянув в холодильник, поняла, что Тёма всё же не поел вечером. Взяв в руки яйца, я «вылила» их в тарелку и перемешала вилкой. Далее нарезала хлеб и приготовилась делать омлет.

Когда всё было почти готово, и я решила приготовить чай-кофе, мой сонный лисёнок вылез из кроватки и прошлёпал в ванную комнату. Пара минут, он такой же сонный, но уже с сырым лицом появился на кухне. Выглядел он очень мило, напоминая маленького ребёнка из рекламы. Быстро чмокнув своё чудо, я приступила раскладывать всё по тарелкам.

— Тёмка, давай кушай, — настоятельно попросила я, когда он опять засыпал.

Вооружившись вилкой, он вяло начал употреблять пищу. Отламывая кусочки, он сначала чуть ли не всматривался в них, а потом нехотя клал в рот, старательно пережевывал.

— Тёма, если не нравится, не ешь, — совсем растерялась я.

В какой-то мере, мне стало обидно, что не могу ему угодить, или же, что даже не знаю, что он не любит омлет. У самой аппетит пропал. Благо, в моей тарелке оставался один маленький кусочек, поэтому насильно съев его, я подошла к раковине. Сейчас Лис казался мне сам не свой. Может? А что может? Я не знаю ничего!

— Артём, съешь то, что обычно ешь. Никто тебя насильно есть, не заставляет, — устало сказала я.

— Диан не обижайся, — ага, мне прямо, радоваться и смеяться, — дело не в том, что мне не, не нравиться.

— Проехали, Тём, — махнула я рукой, — тебе сегодня куда-то надо?

— В Клуб, думаю, заскочить, — пожал плечами, — сразу после лагеря хотел, но не получалось, что-то…

— Хорошо, я как раз сегодня хотела к Таньке зайти, и к Ксюшке, и к Женьке, — начала перечислять я.

— Что ещё за Женька? — нахмурился Тёма.

— Ларина, — посмеялась я над тем, как Артик насупился. — По магазинам, думаю, пройдёмся.

— Тебя подвезти? — поинтересовался он, к моему удивлению, доедая омлет, — и, ты прости. Просто было неожиданно, вот и сглупил спросонья.

— Ничего страшного, — чмокнула его в щеку, — и да, если не трудно, то подвези.

Добравшись до дома Долматовой в рекордные сроки (благодаря Тёмке, конечно), я очень удивилась предоставленной передо мной картиной. Дело было так: подхожу, значит, я к двери и открываю своим ключом. Не успеваю и обувь снять, как передо мной пролетает ураган, в котором я узнаю свою лучшую подругу и своего роднёнького братца-кролика. Особой одеждой они тоже похвастаться не могли. Танька бегала в одном нижнем белье, а Тимофей в шортах. Пролетев мимо, они так и не заметили меня.

— Когда свадьба? — прикрикнула я.

На кухне что-то упало и разбилось. С наичистейшей совестью, я пошла на кухню к подруге. Таня что-то шипела на Тимку, скрестив руки на груди.

— Ну, думаю, скромность можно отставить, — спокойно отозвалась я, — тебя я с детства знаю, а с тобой, вообще, в одном животе росла.

Покраснев, Долматова убежала с кухни, скрывшись в одной из комнат. Тимофей, взлохматив волосы, опять перевёл взгляд на разбившийся стакан.

— Дети мои, благословляю вас, — пробормотала я мужским голосом, — и в жертву я принесла этот разбившийся стакан! На счастье, дети мои!

Откашлявшись, я всё же заставила брата убрать осколки и сама поставила чайник. Танька, смущенная, так и не выходила из своего убежища. И чего так смущаться? Я же не прошу подробности их интимной жизни! Вот! Так, пора выводить подругу из этого изоляторного бункера-убежища.

— Подруга, — задорно начала я, постучав в дверку, — выходи! Не бойся, я тебя не укушу. Я уже кушала.

Дверь робко приоткрылась, а после выглянула серая макушка Таньки. Словно ёжик, Долматова пофыркала и вышла.

— Диана, я всё объясню, — с боевой готовностью пояснила она.

— Ну, я тебе не мама, а тем более не ревнивый муж, вернувшийся из командировки, — подмигнула удивлённой Таньке, — обойдешься всего лишь шопингом со мной!

— Может, я лучше всё объясню? — эх, и где она всю смелость растеряла?

— Тань, я не имею желания обсуждать своего брата, — усмехнулась я, возвращаясь на кухню, — а с тобой мы дома поговорим, понял!

— Иногда мне кажется, что я младше тебя, — вздохнул Тим, — лет на 10!

— Только иногда и, кажется? — лукаво уточнила я.

— Иногда, кажется, а иногда я в этом полностью уверен, — Тимофей присел на стул, — чай будешь?

— Нет, — покачала головой я.

— А я буду. Иди, завари! — вот это наглость, я вам скажу!

Бубнив себе под нос всякие ворчливые фразы, я всё же налила чай Тимофею, и себе за компанию. Подруге же я налила кофе.

— Приятно поперхнуться, — улыбнулась я самой язвительной улыбкой, и если бы Тимофей пил, действительно бы поперхнулся.

Ну, примерно в такой обстановке прошёл завтрак у Тимки и Таньки, а для меня, естественно, второй завтрак. Далее, мы всё же спровадили моего брата восвояси. Через пару минут пришла Евгеша, бурно рассказывая о том, что за человечки пошли.

— Нет, я удивляюсь его вкусу и его дизайну, — возмущенно рассказывала Женя. — Я ему говорю один эффект делать, он совершенно другой ставит.

Это она рассказывала о том, как ей и какому-то там Руслану поручили делать презентацию об академии нашей. Мало того, что эти двое на дух друг друга не переносили, так Руслан ей на нервы специально действует! То свет не тот, то эффект, то фон поменяет, то музыку другую вставит, то видео в разные места вставит. Можно было бы подумать, что он просто напросто дурак, но как только Женька начинала орать, всё было как надо. Тем временем, Ксюша до сих пор не пришла. Телефон тоже не поднимала, а где её искать мы и не знали. Решили ещё чуть-чуть подождать. Долгожданный звонок в дверь раздался через час, после того, как мы уже измотали себе все нервы до конца. То есть, через два с половиной часа назначенного времени.

И если мы хотели начать на неё орать, то только при одном её виде у Женьки выпал телефон из рук, Танька замерла на месте с открытым ртом, а я заносилась вокруг Мелехиной.