Дверь хлопнула, и я, включив телефон, подождала ровно две минуты и вышла из кабинки. Дверь опять открылась, и я заработала микро инфаркт. На меня взирал Лёша-солнышко.

— Чао-какао, — я отсалютовала двумя пальцами, и удобнее закрепив рюкзак, выпрыгнула из окна, сделав манки. Слава Богу, дерево находилось прямо у окна. И я, не успев выпрыгнуть, оказалась на стволе. По деревьям-то я хорошо лазаю, а вот спрыгивать с них не люблю. Один раз так ногу сломала, и теперь при каждом сильном прыжке, у меня начинают болеть ноги. Была, ни была, я повисла на ветке, и, качнувшись, аккуратно спрыгнула. Ноги не заболели, чему я дико обрадовалась. Но, долго не ликовала, а поспешила к машине подруги.

— Да, Тимочка, — полелеяла я нежным голоском, ответив на телефонный звонок.

— И что ты забыла в мужском туалете? — засмеявшись, спросил брат ехидным голосом.

— Эх, не защищать родину Солнышку, — печально выдохнула я, следя за дорогой. — Ой, мне некогда!

И резко скинула, выключая опять телефон.

— Что за припадок? — засмеялась Долматова.

— Ты же знаешь Тимофея, — выдохнула печально-печально, — тем более, если он с мстительной лисичкой. Отследить могут.

— Мстительная лисичка, — Таня старалась дико не хохотать, но не выдержала.

* * *

— Танька, — промурлыкала я, кутаясь в одеяло. — Пора вставать.

— Я пельмешек и я никуда не пойду, — промямлила подруга, сворачиваясь.

Ох, хорошо, что мы вчера не пили, а то было бы хуже. Лениво поднявшись с кровати, я обошла её и стянула с подруги одеяло.

— Холодно, — пробубнила она, и, добавив нехорошие слова в мою сторону, всё же слезла с кровати.

— Я бы сама дома осталась, но мы зря, что-ли вчера химичили? — коварно, но сонно усмехнулась я.

Вы думали, что мстя мсятская закончится? Ну, уж нет! Над Тёмочкой я поработаю коварнее, и медленнее, а вот над Ахиевой всё будет быстро и не так гуманно. Глумится всё же, мне больше хочется над Тёмой.

— Точно. — Опомнилась Таня, и мигом начала собираться.

Закончив трапезу, я пошла, мыть кружку, где меня и осенило. Я метеором понеслась к ручке и листочку, и быстро набросала строчки. Да, признаюсь, у меня бывают такие припады и начинаю строчить стихи.

«А я тебя люблю.

Люблю и не целую.

И частыми ночами,

Под окнами твоими,

Несколько часов, в сомнительных томлениях,

Простоять готов.

А ты всё ждешь ответа,

Под майскою грозой.

Ждёшь и не дождёшься,

Когда ответ придёт.

И я, не торопясь, шагал к тебе на встречу.

Шагал и выжидал,

Уйдёшь ли ты,

Или,

Пойдёшь на встречу…»***

— Неожиданное посещение музы? — поинтересовалась подруга, когда я вырвала листочек и поцеловала его.

Танька единственная, кто знает о таких приходах. Да, они реально приходят неожиданно. Когда ложусь спать, когда мою посуду, гуляю и так далее. Однажды, на прогулке, мне пришла замечательная мысль. Пришлось записывать на руке, чтобы не забыть.

— Красиво, — оценила честно подруга, прочитав, сей шедевр моего творчества. — На почве любви…

— Какой? У меня весеннего припадка не наблюдается, — пожала плечами.

— Да, — издеваясь, протянула Танька. — Да, и вместо белочки, к тебе приходит лисичка с варварскими замашками.

Я закатила глаза, отмахиваясь от подруги.

— Я серьёзно! — воскликнула Таня, разводя руки в стороны.

— Серьёзное отношение к чему бы то ни было в этом мире, является роковой ошибкой.

— Жизнь — это серьёзно?

— О да, жизнь — это серьёзно! Но не очень…

Подруга закатила глаза, и последовала одеваться дальше. Я же, с чистой совестью пошла умываться. Не знаю, как люди могут после душа засыпать! Я, например, после душа чувствую прилив сил на несколько часов!

Выйдя из душа, услышала, как подруга напевает песню о счастье.

— Я счастлив, — начала цитировать я, — потому что мне некогда думать о том, что несчастен. Шоу.

— А как насчёт любви? — заклинило Таньку.

— Этого нет в меню. Я наелась похожим блюдом. Лапшой. На ушах.

— Ты меня скоро до маразма доведёшь! — прохныкала подруга.

— Что не убивает нас, делает нас сильнее, — хмыкнула я.

— А то, что убивает нас, делает нас мертвыми, — цитировала Долматова.

Я пошла собираться. Не понимаю настроения подруги. Напряженное, предвзятое? Нет, так было бы легче. Скорее всего, уклончивое и выводящее.

Подруга постоянно подбадривала меня на открытия себя. Идти и улыбаться дальше. Но во мне образовался блок, который мило флиртовал до тошноты и ближе не подпускал. А вот, Тёму осмотрел и неловко уменьшился в размерах. Похоже, Таня тоже это заметила и начинает давить с новой силой. Мило, незаметно и с усмешками. Но, потом, от этого ничего не останется, и подруга перейдёт к нажиму и жёстким действием, но с усмешкой. Будто не причём, так, мимо проходила.

И тут, начинают появляться казусные мыслишки. А правда ли я веду себя так дотошно? Смогу ли я открыться кому-то?

Я постоянно себе твердила, что Антон просто не мой человек. Не судьба. Интересно, кто же это, моя судьба? Может, подруга и права, что надо вписывать в своё «меню» «блюдо» под названием «Любовь». Я задумалась и чётко поняла, что нужно идти и улыбаться. Но, больше не открываться никому и никогда! Хватит! Надоело! Я не хочу, чтобы меня предавали те, кому я всем сердцем и душой. И что женщины лучше всего умеют? Улыбаться счастливо, когда сердце разбито. Тоже мне, королева трагедии! В мире будет не справедливо всю нашу жизнь, поэтому не стоит вешать нос. Знаешь, мир и полон приятных сюрпризов!

— Я готова! — крикнула Таня, а я осознала, что стою в комнате в одном полотенце и гляжу мимо всего.

С тихим и диким воплем, я заскакала по квартире, пытаясь одеться и накраситься одновременно.

— У тебя есть ровно десять минут и пятнадцать секунд, — проинформировала подруга, опираясь на косяк, и смотря на вихрь в роли меня.

Вздохнув, я отодвинула потоком воздуха волосы с глаз и наконец-то была готова. Волосы оставила хаотично дополнять голову.

— Поехали уже, — подруга явно начала нервничать, что мы опоздаем.

— Готова, — я на бегу надела кроссовок и схватив рюкзак, выскочила за дверь.

— Что сегодня ждёт Тёмочку? — ехидно поинтересовалась Долматова в машине.

— Что-то, типа, свободы, — пожала плечами, — а вот завтра.

— Интрига, — на лицах расплылась гаденькая улыбочка.

— Но, сегодня явно буду весь день скрываться, — я выдохнула.

— Боишься? Его?

— Он отшлёпает!

— А, как тогда.

— Эх, ты! Нет, чтоб посочувствовать подруге!

— Я сочувствую, — у, какое возмущение, — молча и чуть-чуть…

— Глупый Лис, — выдала я, выбираясь из машины.

— Ты тогда заяц, — «утихомирила» меня подружка.

— Не надо Ляля, — пригрозила пальчиком я, сердито на Таню посмотрев.

— Кстати, про Ляля, — задумалась Таня, вспоминая, что её номер для экзамена так и не готов. — Мой экзамен…

— Я в курсе! — начала успокаивать Таньку я, — я отпрошусь и мы подберём музыку.

— Я даже не знаю, какую песню примерно хочу, — нервничала Долматова, понимая, что сроки у нее небольшие.

— Тогда, — я остановилась и с воодушевлением посмотрела на Таню. — Доверься моему вкусу.

— Ладно, — недоверчиво кивнув, согласилась подруга.

— Всё будет круто! — уверяла я Долматову, а колёсики в моей голове уже чуть ли не отваливались от интенсивной работы.

— Не забывай, мне ещё под это танец ставить! — напомнила Таня.

— Да, я знаю, — отмахнулась я, заставив Таню удивиться и не так оптимистично взглянуть на её помощь.

С парковки мы выходили, как хищники на дикой охоте, осматривая местность и высматривая свою жертву. Жертва эта, к глубочайшему сожалению, находилась около главного входа в нашу академию.

— И что делать? — поинтересовалась Долматова, понимая, что мимо Артёма мы никак не пробежим, а ждать момента его ухода хлопотно.

— Что-что, — откинув волосы назад и гордо зашагав прямо к цели, фыркнула я, — живыми не сдадимся! В бой идут русские войска!

— Эх, и когда в бой пойдёт тяжёлая артиллерия? — наигранно печально вздохнула Таня, замечая лукавую улыбку на моем лице.

— Скоро, — хмыкнула я, и рассмеялась, увидав удивленное выражение лица подруги.

И вот, мы напротив жертвы, а может и жертва напротив нас. Да, я вообще сомневаюсь, что жертва — это не мы, а именно Артём, мать вашу, Лис!

— Привет, — я обольстительно улыбнулась всем парням стоявшим рядом, кокетничая и игнорируя Тёму.

— Не боишься? — поинтересовался Тёмка, нежно обхватывая рукой шею подруги, которая была явно не против такого собственнического жеста.

— Я похотливых хомячков не боюсь, — мило улыбнулась я, добавив в голос пафоса.

— Дерзишь, — хмыкнул Артём, затягиваясь сигаретой.

— Конечно, — я поморщилась, когда парень выдохнул дым, хоть и не в мою сторону. — Ты своим ядом в мою сторону не дыши!

— У тебя яда больше, — не отпуская шею подруги, сказал Артём с интересом в глазах. — Да?

Весь наш разговор начинал напоминать какой-то дикий и скрытый соблазн друг друга, и что, скорее всего, этот соблазн перетёк во что-то большее, переместись мы в пространстве.

— На тебя точно хватит, — прошипела я, так и мечтая укусить Артёма.

— Эх, что за девушки пошли, — тяжко вздохнул парень, растягивая губы в подобии горестной ухмылки. — Раньше за меня волосы друг другу вырывали, а сейчас?

— Знаешь, — растягивая гласные, начала я, — мне мои волосы уж очень нравятся, так пусть париком обзаведутся другие.

— Диана, — слишком недоброжелательным и язвительным голосом окликнула меня блондинка, которая вчера пострадала от моей мести, — топай своей дорожкой. Тебя сюда не звали.