— Сколько жертв? — спросил, с трудом ворочая языком во рту.

— Пока ничего неизвестно, командир. Отдыхайте…

Разве он мог? Разве он мог не думать о тех ста сорока шести пассажирах? Разве мог не анализировать раз за разом каждое свое действие, каждую отданную команду? Не ошибся ли? Все ли инструкции выполнил? Мог ли справиться лучше? Все ли учел? По до звона натянутым нервам вопросы — один за другим. И снова, и снова. Еще, и еще. До сумасшествия прокручивая в голове.

Над ним суетились. А Копестиренский то и дело порывался встать. Только тело не слушалось.

— Пожалуйста, не шевелитесь. Нам нужно поставить вам капельницу…

слышал обрывки разговоров: ожог, но не страшный, а вот потеря крови критическая. У него? Потеря крови? Глупости какие… пошарил рукой в попытках обнаружить ранение. Но та едва шевелилась. А боль… чертова боль волной разливалась по всему его телу. Завязывала тугие узлы, натягивая звонкие струны…

— Отключился…

***

ИЛС1 (ILS — Instrument Landing System) — это система инструментального захода современных самолетов на посадку, базовое название — курсо-глиссадная система, хотя в русском языке систему часто называют просто ИЛС.

ВПП2 — взлетно-посадочная полоса.

Захват курсового маяка3 — (моими словами, поскольку, если объяснять это с физической точки зрения, один черт ничего не будет понятно) — курсовой маяк излучает некий сигнал. Данный сигнал является узконаправленным на глиссаду, по которой самолеты заходят на посадку. Когда оборудование самолета захватывает этот сигнал (видит его на своих приборах), это означает, что самолет находится вблизи посадочного курса.


Глава 24


— Эй… А чего все столпились? До окончания рабочего дня, — Стелла сверилась с часами на запястье, — еще целых, — двадцать минут…

— Да тут такое…

— Что?

Стелла проследила за пальчиком своего инструктора и впилась взглядом в экран висящей на стене плазмы.

— Сделайте громче! — прохрипела она, отчего-то вмиг утратив способность говорить. Бегущая строка, сопровождающая картинку в режиме «ноу комментс», свидетельствовала о том, что рейс триста одиннадцать был вынужден совершить экстренную посадку из-за взрыва в одном из двигателей. Стелла дернулась к телефону, проверить — каким рейсом летел Артур.

— По предварительным данным на борту судна находилось сто сорок пассажиров и шесть членов экипажа, — хорошо поставленным голосом вещал диктор. — Напомним, что на высоте десяти тысяч метров у борта триста одиннадцать, следовавшего в столицу из Женевы, произошел взрыв в одном из двигателей. По свидетельству очевидцев, часть самолета просто оторвалась в воздухе, пробив корпус и один из иллюминаторов. В соцсетях пассажиры рейса делятся впечатлениями относительно слаженной работы экипажа, которому удалось стабилизировать ситуацию, и благодарят капитана корабля Артура Копестиренского за спасение. Вот, что они пишут…

Стелла вздрогнула. Телефон вывалился из ее онемевших пальцев и с тихим стуком упал на пол. Вместо ведущего на экране возник представительный пожилой мужчина, по всей видимости, какой-то эксперт.

— Рад приветствовать вас в нашей студии, Андрей Александрович. Возвращаясь к случившемуся… Как вы оцениваете действия экипажа и командира корабля в сложившейся ситуации? Напомню, что жертвами произошедшего стали два человека…

Сквозь жуткое онемение, сковавшее тело Стеллы, пробилась дикая, неконтролируемая злость на сосунка, который совершенно определенно пытался сделать рейтинг программы, во что бы то ни стало.

— Здравствуйте, Антон, — кивнул эксперт, чуть нахмурив брови. Видимо, и его в значительной мере покоробила такая подводка ведущего. — Что касается вашего вопроса… По данным, которыми мы уже располагаем, можно с уверенностью судить, что экипаж действовал согласно всем имеющимся инструкциям. Командир сработал профессионально и собранно, что, впрочем, неудивительно, учитывая его уровень подготовки. Также стоит отметить, что эти данные подтверждаются и присутствующими на борту пассажирами.

— Но погибло два человека…

— Один от инфаркта. Второй — в момент возникновения пожара. В сложившейся ситуации жертв могло бы быть в десятки раз больше. При таком боковом ветре — то, что сделал Копестиренский — настоящее чудо. Профессионалов его уровня в нашей авиации можно пересчитать по пальцам… Я считаю, что пассажирам этого рейса несказанно повезло.

Дальше Стелла уже ничего не слышала. Она раскачивалась в каком-то трансе и никак не могла взять себя в руки. Ей нужно было действовать. Наверняка нужно было… Найти Артура. Позвонить ему, чтобы удостовериться, что все хорошо. Но женщина не могла заставить себя даже пошевелиться.

— Стелла Владимировна… Присядьте. Лен, позови Люсю и Степана… Быстрей.

Кто-то из присутствующих подвел начальницу к низкой скамье и усадил. Кто-то подал ей воду.

— Стелла!

— Что, Степочкааааа? — всхлипнула женщина.

— Ты чего здесь расселась, как царица?

— Что? — моргнула она.

— Сидишь здесь, говорю, чего?!

— А что делать?

— Нет, вы посмотрите на нее! Ладно, беременные тупеют — это научный факт.

— А? — переспросила растерянно.

— Говорю, подрывай свою прелестную задницу и чухай к своему мужику. Ты знаешь, где он?

Широко распахнув глаза, Стелла медленно покачала головой из стороны в сторону.

— Не знаю, — всхлипнула снова.

— Значит, думай, кому ты можешь позвонить, чтобы узнать… И давай, бери уже себя в руки. Ничего непоправимого не случилось.

— Да… Ты прав, Степочка… Ты, конечно же, прав!

Слова друга стали для нее как будто толчком. Стелла вскочила. Огляделась быстро по сторонам, обнаружила свой телефон, который не успели поднять. Рванула к нему так, что голова закружилась. А там — пропущенный от Каркуши!

— Карина!

— Ну, слава богу!

— Ты где сейчас находишься? Где Артур?

— Мы в больнице с бабулей… И папа…

— Какой больнице? Я немедленно выезжаю…

— В окружной клинической… Приезжай поскорее, пожалуйста… Нам ничего не хотят говорить…

— О чем?

— О состоянии папки… Он не приходит в себя, — всхлипнула девочка. — И это все, что нам сказали эти уроды!

— Я сейчас буду!

Стелла положила трубку. Сделала глубокий вдох, не позволяя панике вновь себя захватить. На плечо легла чья-то тяжелая ладонь:

— С кем ты говорила?

— С Каркушей. Она сказала, что Артур не приходит в себя, а им ничего толком не сообщают о его состоянии. Слушай, Степ… А дай-ка мне Белкиной номер! — оживилась Стелла, уворачиваясь от костлявых рук ужаса, которые в любой момент могли перекрыть ей дыхание.

— Той, что я после операции…

— Да-да, из Минздрава. Чувствую, что не обойтись нам без тяжелой артиллерии…

До больницы ее снова подвезли. На этот раз вызвался Ник. Хороший он все-таки парень. Когда все закончится, нужно будет не забыть рассказать Артуру. Он это наверняка оценит.

— Стелла Владимировна, нам сюда…

Каркуша и Надежда Анатольевна. Карина выглядела расстроенной, но боевой дух не утратила. В отличие от своей бабки, которая подвывала, сидя в углу.

— Я только узнала. Из новостей. Как он?

— Нам ничего не говорят! Сказали, что у него травма какая-то! И все! Нас даже к нему не пускают!

Стелла прижала к груди темненькую головку девушки и, сделав медленный-медленный вдох, осторожно погладила ее по волосам.

— Они не имеют права, милая! Мы сейчас все выясним!

Не помня себя, Стелла звонила по заранее найденным номерам. Объясняла, ждала, пока ей перезвонят… Какие-то минуты, а для нее — целая вечность. Не в силах сидеть и ждать с моря погоды, пошла искать ординаторскую.

— Я по поводу Копестиренского…

— Да-да, Стелла Владимировна, верно? Я как раз к вам иду.

— Долго идете, доктор. А там, под реанимацией, в неизвестности сидят его дочь и мать-сердечница.

— Так и я не без дела сижу. У нас пострадавшие с того же рейса, гражданочка.

Стелла дернула головой и выставила вперед ладонь, будто бы отстраняясь от дальнейших слов врача. Обо всем постороннем она подумает после. Сейчас ее меньше всего заботила судьба остальных пострадавших… Стелла просто не находила в себе сил сопереживать хоть кому-то. Слишком много боли было внутри у нее самой.

— Так, что с Артуром?

— Легкая черепно-мозговая травма, но в большей степени нас волнует ушиб позвоночника. Сейчас начался отек… судить о характере повреждения и перспективах довольно непросто, но… уверяю вас — мы делаем все возможное.

Стелла прикрыла глаза. Она чувствовала, как ее затягивает жуткая черная воронка ужаса. Все вокруг покачнулось и закружилось с бешенной скоростью.

— Вам нехорошо?

— Нет, все в полном порядке, — соврала Стелла, — его жизни что-нибудь угрожает?

— Состояние тяжелое, но не критичное. В скором времени ваш эээ…

— Муж, — подсказала Стелла.

— Ваш муж, — покладисто повторил доктор, — придет в себя. После проведения лечебных мероприятий вероятность полного восстановления двигательной активности очень даже велика.

— Как он… Я не понимаю… Артур ведь спасал людей! Он вышел из самолета последним! Вышел, понимаете! Разве вы не видели репортаж?!

— Нет, признаться, еще не было времени. Впрочем, ничего удивительного в том, что вы говорите, нет. Ресурс человеческого организма в стрессовой ситуации практически неограничен. Да и отека тогда еще не было… такого.