Однако заготовленные им слова приветствия замерли на губах, как только он вошел в комнату, где его ждала Айрис.

Несколько мгновений он стоял, мигая, пока его глаза после яркого солнечного света привыкали к полумраку. Держа в руке темные очки, он бегло осмотрелся вокруг. Стены с изысканными резными украшениями, изящные сводчатые проходы, мозаичный пол, повсюду цветы, атмосфера благоухающей и освежающей прохлады. Сквозь одну из арок виднелись ветви пальм и зеленая полоска Нила.

И тут Стивен увидел Айрис Лоуэлл. Ее голос был спокойным, мелодичным, и Стивену показалось, что она говорит с легким, едва уловимым акцентом.

– Вы Стивен Делтри? – спросила она.

Несколько мгновений он не мог вымолвить ни слова, глядя на нее во все глаза. Стивен был коммуникабельным человеком, легким в общении, в своей жизни встречал много красивых женщин, но на этот раз он буквально потерял дар речи при виде дочери Лоуэлла-паши.

Она неподвижно сидела в кресле с высокой спинкой из кедра, украшенной позолотой. Подлокотники заканчивались головами сфинкса, на которых покоились изящные руки хозяйки. Стивену пришло в голову, что изумруды, украшавшие эти тонкие пальцы, вполне могли раньше лежать в одном из сундуков, извлеченных из гробницы какого-нибудь фараона. Стивена поразило и то, что Айрис была одета в белую египетскую тогу, подчеркивающую строгие линии ее гибкого тела.

Он медленно приблизился к ней. В ее теле еще угадывалась детская хрупкость, а о длине черных шелковистых волос, уложенных вокруг головы в три тяжелых кольца, можно было только догадываться.

Она повторила:

– Вы Стивен Делтри?

Он почувствовал желание поклониться, как августейшей особе – настолько царственно она держалась.

– Совершенно верно, – ответил он. – Я привез распоряжения вашего отца и его инструкции, касающиеся вас. Я был удостоен чести находиться с пашой до его последней минуты. Мне бы хотелось прежде всего выразить вам мое сочувствие… – Он смущенно замолчал.

Стивен продолжал смотреть ей прямо в лицо, однако краем глаза заметил, как изящные пальцы крепче сжали головы сфинксов и в прекрасных глазах мелькнуло выражение одиночества и отчаяния.

– Благодарю вас, – с достоинством ответила она. – Я глубоко признательна вам за все, что вы сделали для моего отца. Позже, когда вы утолите голод и жажду, я хочу услышать… все. Эту ночь вы проведете в Маленьком Дворце в качестве моего гостя. Вы получите все, что вам будет необходимо.

Стивен удивленно поднял брови. Как правило, общение с женщинами не доставляло ему никаких проблем, он чувствовал себя с ними непринужденно, но эта девушка вела себя с ним так, словно удостаивала высочайшей аудиенции, которую в любой момент могла прервать.

– Я уже заказал номер в отеле в Асуане и оставил там свой багаж, – сказал он.

– Заказ будет аннулирован, – холодно ответила она. – Мои слуги заберут ваши вещи. Я знаю, мой отец пожелал бы, чтобы вы воспользовались гостеприимством нашего дома.

Снова брови Стивена поползли вверх. Ситуация начинала забавлять его, но, когда она вновь заговорила, улыбка, появившаяся было на его губах, тут же исчезла.

– Я хочу, чтобы у нас с вами с самого начала не было никаких недоразумений, – сказала дочь Лоуэлла-паши. – Я повинуюсь воле отца во всем, кроме его желания о моем отъезде в Англию. Я этого не сделаю. Я никогда не покину Египет.

Перчатка брошена, и поединок начался, невесело подумал Стивен. Айрис Лоуэлл времени не теряла. Он был готов к отпору, сам паша предвидел это, однако он сказал Стивену:

– Ее необходимо убедить. Я не могу допустить и мысли о том, что она будет жить в одиночестве в нашем логове на берегу Нила. Она должна отправиться к своей тетушке Оливии…

– Мне кажется, – ответил девушке Стивен, – нам лучше обсудить этот вопрос несколько позже.

Он увидел, как ее бледные щеки вспыхнули от гнева.

– Нет. Этот вопрос бессмысленно обсуждать. Я уже все решила.

Стивен печально посмотрел на нее.

– Но ваш отец тоже все решил. Я здесь для того, чтобы выполнить данные мной обещания, и отступать я не собираюсь.

К такому резкому возражению Айрис была не готова, она словно онемела и удивленно смотрела на англичанина. Только сейчас она разглядела его и была вынуждена признать, что он очень интересен, по крайней мере внешне. На картинках книг или же из автомобиля отца она видела мельком английские лица, и в них не было ничего интересного.

Но сейчас она была вынуждена признать, что Стивен Делтри был красив и импозантен, – высокий, великолепно сложенный, в прекрасно сшитом белом хлопчатобумажном костюме, с каштановыми вьющимися волосами и открытым загорелым лицом. Он нисколько не походил на принца Юзрева, и для Айрис, привыкшей к темным волосам и черным глазам смуглолицых египтян, было почти потрясением глядеть в светло-серые глаза Стивена. В них она увидела быстрый ум, чувство юмора и решительный характер: он посмел перечить ей!

– Я поступлю так, как сочту нужным, – сказала она, поднимаясь с кресла.

Увидев Айрис во всей ее несравненной красоте, Стивен почувствовал, что у него перехватило дыхание, но в то же время он был рассержен ее упрямством.

– Дитя мое, – произнес он, – в глазах английских законов вы еще ребенок. Ваш отец распорядился, чтобы я вместе с мисс Морган, вашей гувернанткой, доставил вас в целости и сохранности к вашей тетушке.

Он выудил из кейса длинный конверт.

– Как видите, печать цела, – заметил он. – По желанию вашего отца я должен зачитать вам этот документ, чтобы вы яснее поняли причины его решения положить конец вашему пребыванию в Египте.

Он видел, как глаза Айрис, взгляд которых был прикован к бумагам в его руках, расширились от страха. Она снова села. Ее стройное тело слегка дрожало от сдерживаемых чувств.

Умение переносить боль без единого стона и оставаться гордой перед лицом несчастья Айрис относила к самым важным качествам Дочери Земли и Неба.

– Что ж, очень хорошо, – невозмутимым тоном сказала она, – присаживайтесь, Стивен Делтри. Если такова последняя воля моего отца, то я по крайней мере выслушаю вас. Прочтите мне то, что вы собирались прочесть.

Ее повелительный, почти высокомерный тон опять позабавили Стивена, но сейчас ему было не до веселья. Кроме того, сама Айрис была абсолютно серьезна. Пока он стоял и в задумчивости глядел на нее, она хлопнула в ладоши и отдала приказание вошедшему слуге. Стивену подвинули стул. Рядом на столике появился кофейник с турецким кофе, графин вина со льдом и блюдо со сладостями. Когда Стивен, наконец, сломал печать и начал читать, ему казалось, что ему просто снится удивительный сон и он вот-вот проснется…

Глава третья

Двадцать три года тому назад Ромни Лоуэлл, в то время один из самых молодых и самых блестящих профессоров-египтологов, был приглашен египетским правительством для выполнения одного грандиозного проекта: раскопок древнего храма в пустыне неподалеку от Асуанской плотины, считавшегося главным храмом, богини Изиды с тех пор, как остров Файли был затоплен [2]. Эта задача требовала многолетней работы, колоссальных расходов и всех знаний, опыта и энтузиазма, которыми располагал Ромни Лоуэлл.

Накануне отъезда из Англии он неожиданно встретил девушку по имени Элен. Он описывал ее как «бледную изящную сказочную красавицу с темными волосами и черными глазами», что походило по мнению Стивена, и для описания очаровательной девушки, сидящей перед ним. После непродолжительного ухаживания Ромни и Элен поженились, и он повез ее в Египет, чтобы провести с ней там медовый месяц, или год, или всю жизнь.

Пока шли раскопки храма Изиды, они жили в роскошном плавучем доме на Ниле. Лоуэлл вспоминал эти дни, как «самые счастливые, какие только может вообразить человек, который по-настоящему любит», а затем, два года спустя, когда стало ясно, что у них будет ребенок, их счастью не было предела. Его работа продвигалась хорошими темпами: из почвы на острове были извлечены замечательные свидетельства древней цивилизации. Каждый день Элен бродила вместе с мужем среди раскопок, и он объяснял ей смысл удивительных высеченных на камне картинок, переводил для нее некоторые папирусы, извлеченные из шкатулок, сделанных из кедра и золота.

Египет и Элен – вот что было тогда Вселенной для Ромни Лоуэлла. Но потом наступил день, когда ему пришлось возвращаться в Англию. Его мать, которую Ромни очень любил, находясь при смерти, послала за ним. Ему очень не хотелось оставлять Элен одну в Маленьком Дворце, построенном специально для нее, где она ожидала появления на свет ребенка. Но он также не хотел, чтобы она ехала с ним в Англию. Он писал:

«Мысли о жене не давали мне покоя. Она умоляла не покидать ее, а я должен был ехать, поэтому я терзался противоречивыми чувствами. Снова и снова я просил Элен спокойно дождаться моего возвращения, потому что до рождения нашего ребенка оставалось всего два месяца. Но она решила ехать вместе со мной, и я до сих пор помню выражение ее глаз, когда она говорила: «Кто знает, Ромни, если ты оставишь меня здесь, мы можем больше никогда не увидеться…» Я пытался обратить в шутку все ее страхи, но неожиданно сам поверил в них и согласился взять ее с собой. Хотя я терпеть не могу всех этих технических новшеств нашего века, но на этот раз был рад, что существуют быстроходные комфортабельные корабли. Мы добрались до Александрии, оттуда морем до Венеции, поездом до Парижа и наконец прибыли в Англию.»

Продолжая свой рассказ, Ромни Лоуэлл поведал об их возвращении в Лондон. Казалось, все складывается удачно, ведь он успел к матери, а Элен благополучно перенесла путешествие. Все его опасения на ее счет оказались совершенно беспочвенными. У Элен было единственное желание, которое он разделял: как можно быстрее вернуться в Египет. У нее была та же непреодолимая тяга к раскопкам, то же мистическое чувство, что они оба являются современными воплощениями неких служителей Изиды, которые знали и любили друг друга еще во времена одной из канувших в Лету династий Древнего Египта.