И вдруг как будто черная тень неслышно опустилась на них. В комнате наступила мертвая тишина, нарушаемая только их частым прерывистым дыханием. Они сидели на кровати, обняв друг друга, не двигаясь, не произнося ни слова.

Снаружи донесся звук, заставивший Айрис онеметь от ужаса, словно чья-то властная рука зажала ей рот. Она услышала голос Михайло Юзрева. Он был здесь, в храме. Он разговаривал со старым Сиру. Он здесь, ее злейший враг, он не выпускает ее из виду. Ни ее, ни Стивена!

Похолодев от охватившего ее отчаянья, Айрис медленно высвободилась из объятий Стивена.

Глава двадцать вторая

Стивен вопросительно посмотрел на нее.

– Что с тобой, любимая?

Сердце гулко колотилось в груди Айрис. Она потрясла головой, словно пытаясь избавиться от голоса Юзрева, все еще звучавшего в ее ушах. Она прислушалась. Было тихо, но Айрис знала: он наверху, он никуда не ушел. Она почувствовала, как ее охватывает приступ бессильной ярости. Как она может терпеть это издевательство, это преследование со стороны Юзрева? Она, чье желание для всех в Маленьком Дворце всегда было законом. Стивен осторожно тронул ее за руку.

– Дорогая, тебя что-то напугало? Что произошло?

Она быстро встала и принялась приводить волосы в порядок. В тусклом свете лампы ее лицо казалось смертельно бледным и осунувшимся.

– Мне не нужно было позволять тебе целовать меня, Стивен, – сказала она. – Я, наверное, была не в себе. Не дотрагивайся до меня больше, Стивен. Ты должен понять, что мы не сможем поехать вместе в Лондон и никогда не поженимся.

Роковые слова наконец были произнесены. Ей многого стоило их сказать, но она справилась с собой. Там, наверху, притаилась тень смерти, готовая унести с собой Стивена. Любой ценой она должна была отвести угрозу от своего возлюбленного. Звук голоса Михайло, сознание того, что он так уверенно и нагло вошел в ее храм, убедили ее, что от него нет спасения. Теперь она действовала со спокойной обреченностью. Чем раньше она пройдет через это испытание, тем лучше. Не стоило продлевать агонию.

Айрис не осмеливалась взглянуть на того, кого любила всем сердцем, но чувствовала, в какой шок она повергла его своими словами. Она хорошо представляла выражение его серых глаз в эту минуту.

– Айрис, ты не можешь говорить это всерьез, – изменившимся голосом произнес Стивен. – Ты сама не понимаешь, что говоришь.

Дрожащими пальцами она продолжала заплетать косу.

– Нет, – сказала она, – я говорю абсолютно серьезно. Я много думала о нас с тобой и пришла к выводу, что мы не подходим друг к другу. Ты англичанин, и твои интересы связаны с Англией, с теми людьми, на которых я вдоволь насмотрелась в Каире. Я устала от них. Мне с ними неинтересно.

Она замолчала. Ей трудно было говорить – во рту у нее пересохло, в горле першило. Она по-прежнему избегала смотреть ему в лицо.

Он тоже вскочил с кровати на ноги, и она почувствовала, как его сильные пальцы крепко сжали ее руку. Не церемонясь, он рывком повернул ее к себе. Она была потрясена, увидев его лицо. Оно было пепельно-серым, словно Стивену нанесли смертельный удар.

– Никогда не слышал подобного вздора! – воскликнул он. – Это просто смешно. Я не хочу тебя слушать. Я тебе не верю. Ты была счастлива в Каире, и ты сама мне об этом говорила. Мы с тобой согласились, что лучше жить вдали от города, где-нибудь в уединенном месте, здесь, например. Но когда ты говоришь, что не выйдешь за меня замуж, потому что тебе может стать скучно, это вздор! Что это за любовь тогда?

Айрис закрыла глаза и стиснула зубы. В глубине души она восхищалась им, и ей было отрадно знать, что он не собирается так легко от нее отказываться. Но обратного пути нет, мосты сожжены, и теперь ей надо довести дело до конца.

Айрис отдернула руку.

– Спорить бесполезно, Стивен. Я все решила окончательно. Я знаю, что кажусь тебе непоследовательной в своих поступках, что тебе было трудно со мной общаться после нашего возвращения сюда. Просто я постепенно пришла к мысли, что мы не подходим друг к другу, и нам лучше расстаться.

С побагровевшим лицом он остолбенело уставился на нее. Он не знал, как ему реагировать на ее заявление – то ли сердиться, то ли обижаться, то ли попытаться понять, что же все это значит на самом деле. Ее поведение было настолько непоследовательным, что могло озадачить кого угодно.

– Только не надо меня убеждать, что ты меня не любишь – холодно сказал он. – Я знаю, ты любишь меня. Конечно я понимаю, у тебя могут быть сомнения, ты молода и неопытна, это естественно. Бог свидетель, я сам временами спрашивал себя, почему ты меня полюбила. Но в главном ты казалась уверенной, в том, что мы созданы друг для друга. Да и то, как ты реагируешь на мои поцелуи, как сама целуешь меня… Я отказываюсь верить, что ты могла бы меня так целовать, если бы не любила!

– Я просто потеряла голову, – проговорила она, презирая себя за эти слова, боль и укор в глазах Стивена заставили ее сердце сжаться от горя и стыда.

– Ты хочешь сказать, что это было лишь физическое влечение? Не верю. Да, мы жили разными жизнями в разных мирах, но ты всегда говорила, что мы близки по духу и понимаем друг друга. Но если это значило для тебя только…

Он не закончил фразу и горестно развел руками, что наполнило ее сердце еще большим отвращением к себе. Но она продолжала:

– Так и есть, Стивен. Тебе лучше взглянуть правде в глаза. Я не выйду за тебя замуж. Так будет лучше для нас обоих. Все равно из нашего брака не вышло бы ничего хорошего. Возвращайся в свой мир, а меня оставь в моем.

Стивен продолжал смотреть на нее неверящим взглядом. В его памяти проносились воспоминания о счастливых днях, проведенных вместе. Он снова подошел к ней ближе, взял ее руку и с детской трогательностью приложил ее ладонь к своей щеке. В его жесте было столько нежности, что у нее защемило сердце.

– Айрис, любимая, – воскликнул он. – Ну скажи, что это неправда. Ты просто устала. Эта неделя в Каире отняла у тебя слишком много сил. Ты не привыкла ко всему этому шуму, спешке, суматохе современной жизни. Отдохни день-другой в тишине и покое, и ты снова будешь в порядке.

Чудовищным усилием воли Айрис заставила себя высвободиться. Она набралась храбрости и посмотрела ему в глаза долгим внимательным взглядом. И тут у Стивена все внутри похолодело. В его возлюбленной было что-то настолько чужое, отстраненное, что у него возникло ощущение подкатывающей дурноты. Он вдруг понял, что она действительно решила не выходить за него замуж.

Его любовные грезы начали рассыпаться, как карточный домик.

– Это невозможно! Я не могу в это поверить!

– Тебе придется, – прозвучал неумолимый ответ. – Я хочу, чтобы ты уехал и никогда не возвращался, Стивен.

– О Господи, – с горечью произнес он. – И это после всего, что было? Что мы говорили друг другу, какие строили планы на будущее? Уму непостижимо! Ни одна женщина не может быть такой жестокой, такой коварной…

Она прикрыла веки, пряча от него глаза. При мысли о страшной фигуре, притаившейся там, наверху, решимость покинула ее, и она была готова броситься Стивену в объятия. Но помня о том, что Юзрев ждет, Айрис собралась с силами и решила нанести последний, смертельный удар.

– И еще, Стивен, – сказала она. – Я ужасно раскаиваюсь, что встала между тобой и Элизабет Мартин. Но, может быть, еще не поздно…

Она осеклась, испугавшись своих слов и испугавшись выражения лица Стивена. На ее глазах Стивен, только что отчаянно боровшийся за свою любовь, быстро превращался во враждебного незнакомца. Стивен мог бы ей ничего не говорить, она сама видела, что это конец. Она добилась своего.

– На том и покончим, – сказал он ледяным тоном. – Теперь я понимаю, что твоя любовь ко мне была только выдумкой. Что же касается Элизабет, то я думаю, что твои сожаления не совсем уместны, и по крайней мере в отношении меня они запоздали.

– А теперь уходи, – сказала она тоном, больше похожим на приказ, чем на просьбу.

Но тут произошло нечто совершенно неожиданное для нее. Стивен резко рассмеялся и взглянул на нее так, как смотрел тогда, когда они впервые встретились – как на избалованного ребенка, которого давно пора научить себя вести.

– Я с большим удовольствием, моя дорогая Айрис, завершу дело, порученное мне вашим отцом, – сказал он. – Я отправлюсь с вами в Англию, как и планировалось, и передам вас и мисс Морган вашей тете Оливии.

– Я не уеду из Египта, – опешив, пролепетала она.

– Еще как уедете, – сказал он. – Слишком долго вы отказывались слушаться, дитя мое. Ну ничего, теперь я наконец покажу вам, кто тут решает.

– Но ты не можешь… – начала она, вся дрожа от нервного возбуждения.

– Могу и сделаю это, – оборвал он ее. – И больше никаких глупостей. Даже если мне придется силком тащить вас в самолет, вы все равно полетите в Англию. Закон на моей стороне. Вы несовершеннолетняя. Ваш отец пожелал, чтобы вас передали вашей тете, значит, так тому и быть. Что же касается меня, теперь я вижу, каким идиотом я был. Вы сказали, что потеряли голову. Что ж, я тоже потерял свою, теперь мы квиты и начнем все сначала.

Айрис не могла найти слов для ответа. Теперь перед ней встали новые проблемы. Она была уверена, что Стивен, разочаровавшись в ней, откажется от нее, уедет и будет вне опасности. Но если он будет настаивать на ее поездке в Англию, это катастрофа. Михайло потеряет терпение и тогда… О Господи! Ей было страшно даже подумать о том, что может произойти.

– Вы возвращаетесь домой и говорите мисс Морган и Аеше, чтобы они собирали вас в путь. И если ваше высочество не хочет, чтобы ваше высочество тащили в самолет силой, то вашему высочеству лучше самой это сделать.

Он смотрел на нее с холодной насмешкой, которая ранила ее в самое сердце. Но она понимала, что сама лишила себя его любви и нежности. И ее охватило острое мучительное ощущение, что она только что лишилась самого ценного в своей жизни.