Он старался избавиться от этих мыслей, но они как наваждение возвращались снова и снова.

Каждый Божий день Стивен спускался вниз в твердой решимости рассказать Айрис об Элизабет. Он и не рассчитывал своим признанием произвести какой-нибудь эффект. Что ей, собственно, за дело до того, на ком он собирается жениться? Однако всякий раз, когда он уже готов был сказать о своей невесте, язык не поворачивался произнести роковую фразу. Дальше так продолжаться не могло.

Айрис, не подозревавшая о мучительной борьбе, происходящей в душе англичанина, которого она считала человеком с железной волей, продолжала предаваться своим мечтаниям, выжидая время. Она намеренно избегала разговоров об отъезде в Англию. В любом случае Морга все еще была слаба и не могла никуда ехать. А потом, как надеялась Айрис, когда Стивен побудет здесь еще некоторое время, он окончательно подпадет под магическое очарование Египта. Тогда он все поймет и больше не будет настаивать на ее отъезде.

Айрис продолжала жить в своем иллюзорном мире. Ей было хорошо со Стивеном: кроме того, что он в интеллектуальном плане занял место ее отца, его общество вызывало в душе Айрис неведомые ей прежде ощущения. Она не хотела думать ни о прошлом, ни о будущем. Айрис жила только сегодняшним днем, забыв даже свой план о брачном союзе с Михайло. Она была уверена, что переманит Стивена на свою сторону.

Однажды старая гувернантка, когда они были одни, пожурила Айрис.

– Когда ты напишешь письмо миссис Корнуолл? Тебе уже давно пора это сделать, дитя мое. Мистер Делтри написал ей, но ты тоже должна связаться со своей тетушкой.

Айрис загадочно улыбнулась.

– Да, я в ближайшее время напишу ей. Не надо напоминать мне об этом, Морга, – ответила она.

– Но мистеру Делтри скоро придется ехать в Каир. Вчера вечером он сообщил об этом. У него есть и свои дела, Айрис. Он ждет от тебя какого-то решения.

Айрис слегка прикусила губу, но продолжала улыбаться.

– Ему придется подождать еще немного, Морга, – сказала она.

Мисс Морган слишком хорошо знала свою воспитанницу, чтобы продолжать этот спор. Но она никак не могла отделаться от дурного предчувствия. Ей казалось, что ситуация может выйти из-под контроля, и все кончится чем-то ужасным.

Эта ночь была особенно жаркой и тихой. В черно-синем небе, словно большой серебристый фонарь, висела полная луна. Пронзительным холодом горели звезды. Мисс Морган рано отправилась спать. Стивен, как обычно, ужинал вдвоем с Айрис – это был ставший уже традиционным ужин на террасе с бесконечной сменой превосходных блюд и отличным вином. Было настолько безветренно и тихо, что ровное пламя свечей казалось золотыми стрелами, пронзившими кромешную тьму ночи.

Стивен любовался девушкой, сидящей напротив. Он сразу обратил внимание, что сегодня Айрис была в новом платье, самом элегантном из тех, что он видел до сих пор. Сшитое из черного гофрированного шифона, оно было схвачено на ее узкой талии широким поясом, украшенным жемчугом и драгоценными камнями. Шея и плечи оставались открытыми. В ушах красовались большие кольца, а в темные уложенные кольцами косы вплетена серебряная лента. Стивен поймал себя на том, что не может отвести взгляд от этой ленты, матово мерцающей в лунном свете.

Потягивая крепкий турецкий кофе и дымя сигарой, Стивен почувствовал, что сегодня он взволнован более, чем обычно. С этим пора кончать, сказал он себе, потому что это уже безумие. Сегодня он обязательно расскажет Айрис об Элизабет. Он скажет: «Вы обязательно должны познакомиться с моей будущей женой. Может быть, вы подружитесь…»

Но он понимал, насколько нелепа сама мысль, что Элизабет и Айрис станут подругами. Современные девушки, Элизабет уж во всяком случае, вряд ли поймут Айрис.

Айрис в свою очередь из-под опущенных ресниц наблюдала за Стивеном. Он загорел и казался Айрис очень красивым. Ей нравился его белый тиковый пиджак и снежная белизна воротничка на фоне бронзовой шеи. Но почему он сегодня такой молчаливый? За весь вечер он бросил лишь несколько фраз в своем обычном стиле. Он не смеялся и не заводил разговор на какую-нибудь отвлеченную тему. Он даже смотрел на нее сердито.

Айрис сказала ему об этом. Он отвел взгляд от ее стройной фигуры и немного нервно рассмеялся.

– Вздор! – сказал он. – Но я должен заметить, Айрис, что хотя эта неделя была очаровательной и я просто восхищен вашим гостеприимством, послезавтра я должен возвращаться в Каир. Я хочу, чтобы вы пообещали мне, что завтра утром мы составим точный план поездки в Англию.

От страха у Айрис кровь похолодела в жилах.

– Нет! – воскликнула она. – Нет!

Он находился в таком состоянии, что вывести его из себя было проще простого.

– Да, моя дорогая! – сердито произнес он. – Больше не может быть никаких отсрочек и отговорок. Вам придется это сделать.

Последовало напряженное молчание. Стивен не решался взглянуть на нее. Затем он услышал какие-то шуршащие звуки и был вынужден поднять на нее взгляд. Она стояла перед ним, прямая и очень бледная.

– Я не хочу ничего слушать, – сказала она тихим голосом. – Такой чудесный вечер! Все вокруг так изумительно! Я запрещаю вам портить мне этот вечер, Стивен.

Он тоже поднялся со своего места. Так значит ему опять предстоит бороться с этой упрямой девчонкой! Приятная сговорчивая собеседница снова превратилась в своенравную молодую нахалку, с которой совершенно невозможно иметь дело. Ну что ж, подумал он, пришла пора выложить карты на стол.

– Послушайте меня, милая девушка, – начал он, – на следующей неделе вы отправляетесь в Лондон. Я буду сопровождать вас с мисс Морган до Каира, а затем…

Он замолчал, потому что Айрис вдруг повернулась и побежала вниз по мраморным ступеням в темноту сада; Стивен неожиданно почувствовал, как его охватывает дикая ярость. Он не хотел уступать этой девчонке, не хотел продолжать потакать ее капризам! Он смял в пепельнице сигару и бросился вслед за Айрис.

Она была уже довольно далеко, бесшумно скользя по земле в своих легких сандалиях к берегу блестящего в лунном свете Нила. Сквозь кусты Стивен видел сверкающие серебряные блестки на ее одежде и в волосах.

– Айрис! Вернись! – закричал он. – Вернись, глупенькая!

Он догнал ее уже у самого берега. В какой-то момент у него мелькнула безумная мысль, что она собирается прыгнуть в воду. Айрис стояла на самом краю, приняв свою излюбленную позу античной статуи – вытянувшись в струнку, слегка откинув голову. Тяжело дыша, Стивен подбежал к ней и схватил ее за руку. Рука была холодной и безжизненной, но когда она повернула к нему свое лицо, он увидел, что она очень взволнованна.

– Вы не заставите меня уехать, Стивен, – выдохнула она. – Повторяю вам, я умру, если поеду в Англию. Оставьте меня. Я хочу здесь жить и здесь умереть. Вы не погубите меня, Стивен.

– Вы сами хотите себя погубить, – сказал Стивен.

Она попыталась высвободить руку. Ее била дрожь.

– Пустите меня…

– Давайте вернемся и поговорим спокойно, Айрис.

– Нет.

– Я не собираюсь оставлять вас здесь, чтобы вы поплыли на тот берег и провели ночь в этом вашем проклятом храме.

Ее глаза гневно сверкнули.

– Если я захочу, то поплыву куда угодно. Вы не можете меня остановить.

Но терпение Стивена уже лопнуло. Нервно рассмеявшись, он подхватил ее стройное тело и, заключив в свои объятия, приподнял над землей. Их взгляды встретились.

– Тебе пора научиться делать то, что тебе говорят, – пробормотал он сквозь зубы.

Первые мгновения она отчаянно сопротивлялась. А затем как будто наваждение, преследовавшее обоих все эти дни, вдруг стало явью. Волны ее волос каскадом упали на лицо Стивена, ослепив его, и своим неповторимым ароматом окончательно сломили его сопротивление. В безумном порыве он крепко прижал ее к своей груди. Пальцы Стивена коснулись ее шеи, и он почувствовал лихорадочно бьющийся пульс. Теперь он не замечал ничего вокруг, ничего не знал и ничего не помнил – для него существовала только эта удивительная женщина, которую он держал в своих объятиях, податливая, как пламя свечи, и такая же горячая. Ее чувственные губы были совсем близко. Тихий, дрожащий голос прошептал его имя.

– Стивен! Стивен…

И он закрыл ее жаждущие ласки губы долгим страстным поцелуем. Он бережно опустил ее на землю, и они стояли, слившись в жарком объятии. Для Айрис это мгновение было откровением, пробуждением души и сердца, триумфом женской слабости, неразрывно связанным с признанием мужского превосходства. Но для Стивена Делтри это было поражение; неземное блаженство и вместе с тем горькое сожаление. И хотя в эту минуту от счастья все плыло у него перед глазами, он знал, что час расплаты впереди, потому что на свете есть еще Элизабет.

Глава десятая

Айрис, наслаждаясь этим долгим и страстным объятием, почувствовала, что начинает понимать, в чем истинный смысл жизни и в чем ее, Айрис, предназначение. Она была рождена, чтобы любить Стивена Делтри и быть любимой им. Это было предопределено звездами тысячи и тысячи лет назад. Именно поэтому судьба свела Стивена с ее отцом и потом направила к ней. Пылко отвечая на его поцелуй, чувствуя себя безмерно счастливой от этой открывшейся ей возвышенной любви, она вдруг подумала, как нелепо и смешно было с ее стороны считать его своим врагом и желать, чтобы он поскорее покинул ее дом.

Она любит его. Она любит его со всей страстью и преданностью, на какие только способна. В ее мечтах, до настоящего момента смутных и неопределенных, любовь существовала всегда. Она много читала о ней. Она узнала многое об этом чувстве, изучая историю. Разве не здесь, в Египте, на берегах Нила Клеопатра любила Антония? А как сильно любили друг друга ее отец с матерью, пока смерть не разлучила их!

Так же и она будет любить Стивена. Между ними больше не будет споров, не будет борьбы характеров. У Айрис были свои принципы относительно любви между мужчиной и женщиной. По ее убеждениям, когда женщина встречала своего единственного мужчину, который должен был стать ее мужем, ей следовало подчиняться его воле. Она не должна пытаться приказывать; наоборот, она должна повиноваться. В любви и дружбе они должны быть равны, но его воля должна быть для нее законом.