Сама Лера уже не могла предоставить возлюбленному свое тело в полное владение, как раньше, потому что внутри ее жила Машка. Лера очень боялась ей навредить и вынуждена была сворачивать любовную увертюру, а процесс интимной близости контролировать в такой степени, что ни о каком удовольствии не могло идти и речи. Она чувствовала, что Андрей недоволен. Он, разумеется, сдерживал свои чувства, понимая причины ее вынужденной холодности, но на пользу их отношениям все это не шло. Лера видела, что Шаповалов томится, но ничего не могла изменить. Неожиданно оказалось, что на данном жизненном этапе Машка стала для нее важнее Андрея. Лера думала, что именно из-за охлаждения в интимных отношениях Андрей по-прежнему не предлагает ей замужества, но надеялась, что с рождением ребенка все у них наладится.

С Рафаэлем Лера общалась редко. Как только он узнал, что к ней вернулся Андрей, звонить ей домой перестал, чтобы лишний раз его не раздражать. С Лилей Рафаэль так и не сошелся. Сказал, что ей он по-прежнему не нужен, да и у него, похоже, все чувства к ней перегорели. Оказалось, что не так-то легко простить измену жены. Он жил у родителей, в Чудове. Они тяжело пережили его разрыв с Лилей и то, что он не захотел судиться с ней из-за квартиры, но в конце концов вынуждены были смириться с решением сына. Таким образом, как шутил Рафаэль, они с родителями зажили в полном мире и согласии.

Разговоров с Рафаэлем Лере не хватало. Андрея мало интересовало, как развивается в ней Машка. После посещения консультации, контрольных взвешиваний и анализов Лера сама звонила Рафаэлю на мобильник и докладывала, как идут дела. Он всегда задавал кучу дополнительных вопросов, бурно радовался, если у нее все шло как надо, и предлагал свозить ее к приятелю в Военно-медицинскую академию, если у нее находили какие-нибудь отклонения от нормы. Лера всегда отказывалась, потому что отклонения были незначительными и легко исправлялись специальными диетами.

Однажды Рафаэль предложил:

— Лерка, давай как-нибудь встретимся. Страшно хочу увидеть, как ты растолстела! Ты была такой спичкой, что просто не верится, как в тебе может умещаться целая Машка.

— Ну-у-у… не зна-а-аю… — протянула Лера. Ей и самой хотелось увидеться с Рафаэлем, но она понимала, что их встреча понравиться Андрею не может. — Как ты себе это представляешь?

— Надо подумать… Ты сама подумай. Я бы пригласил тебя в Чудово, но стоит ли тащить тебя в твоем положении в такую даль…

И вот однажды подходящий случай представился — Андрей уезжал в командировку в Москву. Лера, проводив его, тут же позвонила Рафаэлю:

— Ты можешь приехать на свидание с Машкой, — пошутила она. — Андрея аж целую неделю не будет дома.

Они выбрали день, и Рафаэль действительно приехал с огромным пакетом подарков. Там были и фрукты, и соки, и игрушки, и даже ярко-красное платьице с кружевными воланчиками.

— Ты сумасшедший! — рассмеялась Лера, разглядывая платьице. — Оно ж на ребенка лет трех!

— Ну и что? Дорастет и до трех. Не мог, понимаешь, оторваться, как представил себе такую маленькую принцессу в темных кудряшках. Брюнеткам очень к лицу красное.

— Когда-то тебе очень не нравилась моя красная помада, — вспомнила Лера.

— Знаешь, я, наверное, к ней уже привык, а потому… — Рафаэль улыбнулся. — В общем, кто старое помянет — тому глаз вон!

— Согласна! — расхохоталась Лера и крутанулась перед ним волчком. — Ну, а какова я? Видишь, Машка замечательно во мне умещается!

— Осторожнее ты, еще голова закружится, — остановил ее Рафаэль и тоже засмеялся: — Да-а-а! Хороша, ничего не скажешь. Только я не понимаю, почему даже беременным женщинам надо непременно ходить в штанах.

— Это не штаны, дурья твоя голова! Это называется комбинезон. Видишь, он специально сшит так, чтобы поддерживать живот.

— Животик у тебя знатный, — согласился Рафаэль и смущенно спросил: — Лер, а потрогать можно? Я осторожно…

Она почему-то смутилась, но разрешила:

— Ну потрогай…

Рафаэль, напряженно улыбаясь, присел перед ней на корточки и положил руки на ее живот.

— Толстенькая девочка… — сказал он и спросил: — А она шевелится?

— Пока нет… но скоро уже должна… зашевелиться… Говорят, дети здорово брыкаются… — проговорила Лера, и ей перехватило горло. Как бы она хотела, чтобы в такой позе перед ней сидел Андрей и так же заинтересованно расспрашивал о Машке.

— А можно я послушаю, как она дышит? — опять спросил Рафаэль и, не дожидаясь разрешения, приник ухом к животу Леры, та замерла, блаженно закрыв глаза.

— Надо же, какая идиллия! — раздался позади них голос Андрея.

Рафаэль вскочил на ноги, а Лера в ужасе выдохнула:

— Андрей? Ты как здесь оказался?

— А вы от счастья совсем слух потеряли, да? Неужели не слышали, как я замок открываю? Надо было быть бдительнее! Твой возлюбленный, Леруся, вполне успел бы спрятаться в шкаф или… на балкон, как в анекдоте. В общем, мы разыграли самый пошлый классический вариант: муж — в командировку, жена — с любовником, а он возьми да и вернись не вовремя! За что ж ты меня так, Лера? Я ведь уже почти совсем поверил в то, что ребенок мой.

— Он твой, Андрей! — отчаянно выкрикнула она.

— Чего ж тогда Данишевский с твоим животом целуется? А я все думаю, почему ты мне почти во всем отказываешь… Теперь ясно…

— Андрей!

— Ой, Лера, избавь меня, пожалуйста, от истерик, — сморщился он. Плюхнулся в кресло, посмотрел на ворох подарков Рафаэля, сваленных на диване, и спросил: — Слушайте, а зачем вы всем головы морочите? Почему бы вам не пожениться и не обниматься на законных основаниях? Или тут кроется какая-то страшная тайна? Я чего-то не знаю, Лера?

— Ты кретин, — вместо Леры ответил ему Рафаэль.

— Согласен, — усмехнулся Андрей.

— Я не о том.

— А о чем?

— Она, — Рафаэль показал на Леру, — тебя любит.

— А тебя, стало быть, нет?

— Нет.

— А то ты женился бы?

Рафаэль помолчал немного, потом посмотрел на Леру и сказал:

— Женился бы, да. Я ей, кстати, как-то уже предлагал, давно, но она мне отказала. И именно потому, что любит тебя.

— Ага. И ребенок мой, — все с тем же сарказмом в голосе проговорил Шаповалов.

— Твой!

Андрей поднялся с кресла, оглядел Леру с Рафаэлем тяжелым взглядом и сказал:

— А идите-ка вы… сами знаете куда… Нашли идиота…

Он пошел вон из комнаты. На выходе обернулся и добавил:

— Продолжайте предаваться… любви! Так сказать, не стесняйтесь и ни в чем себе не отказывайте!

Глаза Леры наполнились слезами.

— Лерка! Не смей! — выкрикнул Рафаэль. — У тебя Машка уже… вон какая… большая… Не плачь, пожалуйста!

Она медленно опустилась на диван, прямо на красное платьице, смяв кружевные воланчики. Он сел рядом с ней на пол, запрокинул голову на диван и, глядя в потолок, произнес:

— Говорят, Лера, все, что ни делается, то к лучшему.

— А еще говорят, что лучшее — враг хорошего, — печально отозвалась она.

— Брось! Ничего хорошего не было. Все, что сейчас произошло, отвратительно. Я бы ни за что не ушел от любимой женщины, если бы она меня не прогнала. А ты ведь его не прогоняла.

— Не прогоняла.

— Значит… — Рафаэль повернул к ней лицо и умолк.

— Ну, что значит? — жалко улыбаясь, спросила она.

— Я думаю, что он, ты уж прости, не любит тебя.

— Просто, мне кажется, Андрей так и не смог поверить, что ребенок его.

— Разве это хорошо его характеризует?

— А как бы ты воспринял ту картину, которую он сегодня здесь застал? — горько усмехнулась Лера.

— Не знаю… — покачал головой Рафаэль. — Мне бы она, конечно, тоже не понравилась, но я бы не ушел. Гордость — она ни к чему, если любишь. И вообще…

— Что?

— В самом деле, выходи за меня замуж, Лера! — выпалил Рафаэль.

— Ты ведь женат. — Она опять печально улыбнулась и даже потрепала его по волосам, которые действительно оказались жесткими.

— Да развелся я. На прошлой неделе.

— Зачем же с горя снова жениться?

— Не с горя.

— А с чего?

— Знаешь, Лера, хотя твой Андрей абсолютно не прав, но… Словом, я воспринимаю Машку как… своего ребенка… Ты не представляешь, как я рад, что тебя увидел и до живота твоего дотронулся. Будто до настоящей дочки… Вот зря ты смеешься! В конце концов, разве так важно, кто физический отец ребенка, если… если физический с большой радостью от него отказался?

— Рафаэль, очнись! Ребенка еще нет.

— А для меня будто бы уже есть.

— Но ведь если женишься, то не только с ребенком рядом жить придется, а еще и со мной, а ты сто раз говорил, что я не в твоем вкусе. — Лера уже весело рассмеялась. — Даже имя у меня противное — Лер-р-ра — будто гвоздем по стеклу! То ли дело Ли-леч-ка — прямо серебряный звон! Кажется, так ты говорил?

— Да ну тебя! — отмахнулся Рафаэль. — Это все я нес спьяну, да и вообще давно!

— Разве с тех пор что-нибудь изменилось?

— С тех пор многое изменилось. Понимаешь, когда я с Лилей разводился, никак не мог понять, почему на ней женился. Рядом стояла абсолютно чужая женщина, с которой я каким-то непостижимым образом прожил целых четырнадцать лет… А ты мне… — Он накрыл ее руку своей ладонью. — Ты мне… вместе с Машкой… родная. Честное слово!

Лера вытащила из-под его ладони свою руку и спросила:

— А как же любовь?

— А может быть, такое вот родство для брака важнее, чем любовь? Мы с тобой можем пожениться… по расчету, но он не будет меркантильным. Дело ведь не в деньгах или там в жилплощади. Просто нам вдвоем хорошо. Разве нет? Ты же мне обрадовалась! Я видел!

— Да, я обрадовалась, верно, — согласилась Лера. — Мне вообще тебя очень не хватало.