Нэн Райан - Твоя, только твоя

Он был раздавлен горем – до такой степени погружен в свое несчастье, что совершенно забыл о том, что они с Жюли собирались рассказать Мэри. А они собиралась рассказать ей о том, что же на самом деле произошло с Клеем Найтом более десяти лет назад.

Мэри Элен очень волновалась из-за отца. Она потеряла мать, а теперь боялась потерять и его. Боялась, что отец в прямом смысле умрет от горя.

Проходили недели, но Джону Томасу не становилось легче. Пришло и ушло Рождество, но горе его было все так же глубоко. Зима сменилась весной, а Джон Томас был все так же печален. Наступило лето с его липкой жарой и духотой, а хозяин Лонгвуда по-прежнему сидел в своих комнатах в мокрой от пота рубашке, с безжизненным взглядом.

Джон Томас совершенно утратил интерес к своей хлопковой империи. Доходы его стали уменьшаться. Состояние таяло. Рабов продали соседям. Плодородные земли не обрабатывались.

Мэри все больше тревожилась за отца. Она пыталась встряхнуть его сообщением о том, что их ждет полное разорение, если он не перестанет горевать и не займется делами. Дочь предупреждала Джона Томаса и о возможной гражданской войне. Если это случится, то блокада северян отрежет хлопковые плантации от богатых европейских рынков. Лучше бы ему очнуться! Хорошо бы отправить за границу как можно больше хлопка, иначе они будут разорены…

Но Джона Томаса ничто не интересовало.

Сторожевой корабль «Морская ведьма» направлялся на юг. Поздно ночью на носу корабля, на ходившей ходуном палубе, стояла одинокая фигура высокого моряка, одетого по-зимнему. На нем были темные шерстяные брюки, свитер с высоким воротником, тяжелая морская куртка и черная фуражка.

Сильный ветер ерошил выбивающиеся из-под фуражки иссиня-черные волосы. Длинные ноги моряка, облепленные брюками, были широко расставлены, как у людей, которым постоянно приходится передвигаться по качающейся палубе движущегося корабля.

Несмотря на бурное море, мужчина не терял равновесия. Из внутреннего кармана он достал тонкую манильскую сигару и спички. Вставив сигару в рот, моряк чиркнул спичкой и тут же спрятал ее в ладонях, чтобы не дать погаснуть крошечному огоньку.

Капитан Клей Найт глубоко затянулся. Оранжевые искорки взметнулись над его головой, и их тут же унес северный ветер.

Ночь была холодной, но он провел в открытом море сотни таких ночей. Клей бывал в море в зимние штормы, когда море со всей яростью обрушивалось на корабль. Он знал, что такое снасти и поручни, покрытые льдом, когда вся команда страдает от пронизывающего холода. Ему доводилось бывать в море, когда ветер был так силен, что из-за рева волн приходилось изо всех сил кричать, чтобы тебя услышали. При этом корабль движется так, словно участвует в гонках, в то время как на самом деле он только спускается и поднимается по гигантским волнам, фактически оставаясь на месте.

Клей Найт не понаслышке знал, что такое канаты, врезающиеся в истертые до крови ладони, знал, что значит скалывать лед. Он также знал, что значит бороться со стихией, бороться с непроглядной тьмой, которая так рано наступает в эти короткие свинцово-серые дни. Много, очень много холодных, одиноких ночей провел молодой моряк на палубе корабля в открытом море, очень, очень далеко от берега.

И все же, видно, не так далеко, как следовало бы.

Окончив военно-морскую академию двенадцать лет назад, капитан Найт пропадал в море месяцами и побывал во многих иностранных портах. С самого начала он добровольно вызывался участвовать в различных кампаниях, которые позволяли ему бывать вдали от берегов Америки. Ему казалось, что чем дальше он будет от города Мемфиса, что в штате Теннесси, тем меньше он будет думать о Мэри Пребл Лотон.

В сентябре 1852 года, через три месяца после окончания академии, Клейтон Найт был одним из немногих офицеров, которые в числе сотни моряков были отправлены на корабле «Джеймстаун» в Буэнос-Айрес, в Аргентину, чтобы защитить живших там американцев.

В июне 1853 года его направили в экспедицию на борту корабля «Бринкли», который должен был нанести на карту острова между Алеутскими островами и Японией. На берег Клей сошел только через девять месяцев, в Сан-Франциско. И его тут же отправили в Шанхай, третьим помощником на борту корабля «Брисон». Это было в апреле 1854 года.

В числе девяноста моряков под руководством командора Джона Келли Клей Найт принял участие в десанте с борта корабля «Вичита». Американцы присоединились к британским военно-морским силам, чтобы помочь им выбить китайские подразделения, угрожавшие иностранным концессиям в Шанхае.

В 1855 году он служил в консульстве в Гонконге, а в конце того же года – на островах Фиджи. В 1856 году Клей возглавил небольшой десант, высадившийся со сторожевого корабля «Декатур», чтобы помочь жителям Сиэтла, штат Вашингтон, отбить нападение тысяч воинственных индейцев.

Большую часть 1857 года он провел в Соединенных Штатах, читая лекции в Аннаполисе. В конце года молодой моряк получил повышение и стал старшим лейтенантом.

В 1858 году Клей Найт был в Парагвае первым помощником на борту корабля «Свобода», а в устье Конго он попал уже в следующем, 1859 году.

А сейчас был январь 1861 года. Клейтон Найт недавно получил очередное звание и стал капитаном. Десять дней назад он покинул верфи военно-морского флота в Норфолке, где его «Морская ведьма» была полностью переоборудована. Сейчас корабль направлялся на западную военно-морскую базу, в порт Сан-Франциско. По пути ему предстояло обогнуть мыс Горн.

Путь был неблизкий, и корабль должен был сделать, по крайней мере, четыре остановки. Первая и самая длительная из них предстояла на тропическом побережье, в городе Рио-де-Жанейро. Команда уже мечтала об увольнительных в теплом бразильском порту.

Покуривая в одиночестве холодной январской ночи, капитан Клей Найт продолжал вспоминать годы, проведенные в море. Он вспоминал места, где ему довелось побывать, и женщин, с которыми ему довелось иметь дело. Моряк покачал темноволосой головой и невольно посмеялся над собой.

За эти годы Клей объездил, чуть ли не весь свет, у него было множество женщин, но он так и не смог окончательно забыть Мэри.

Временами капитану казалось, что ее образ начинает меркнуть в его памяти. В такие моменты ему было трудно, вспомнить, как она выглядела, вспомнить звучание ее голоса и то счастье, которое он испытывал, держа ее в объятиях.

Потом словно разряд молнии освещал тьму, и давно забытые воспоминания оживали и мучили его. И тогда Клей видел Мэри так ясно, что ему до боли хотелось до нее дотронуться. Ему казалось, что он чувствует вкус ее поцелуя, ощущает тепло ее стройного тела, двигающегося рядом с ним.

Наконец капитан Клейтон Найт встряхнул темноволосой головой и посмеялся над собой – подумать только, о чем он думает, стоя в одиночестве на носу своего корабля! И это в то время, когда на его страну надвигается серьезная опасность! Родина стоит на грани гражданской войны. И эта война унесет огромное количество жизней, возможно, и его собственную. А он думает о Мэри Пребл Лотон.

Благодарение Богу, никто, и особенно Мэри, не знает, какой он сентиментальный дурак!

Клей перестал смеяться и крепко сжал челюсти. Прищурив серые глаза, он швырнул в море свою сигару.

Если его любовь так и не умерла, то не умерла и ненависть. Только она и спасала его. Каждый раз, когда Клей вспоминал Мэри – милую, честную, любящую девочку, он тут же вспоминал и о том, что она оказалась совсем не такой.

На деле она оказалась жестокой, лживой, невероятно холодной женщиной, которая, не задумываясь, разбила ему сердце. Капитан был рад, что никогда больше не увидит эту прекрасную ведьму.

Во второй половине дня, ближе к закату, по правому борту «Морской ведьмы» появилось сверкающее, как драгоценность, атлантическое побережье Бразилии. Наступило время прилива, и живописный город Рио-де-Жанейро, казалось, плыл прямо в океан. Это было потрясающее зрелище: песчаные пляжи, прекрасные долины, горы и холмы, покрытые тропической растительностью.

Истосковавшимся по суше морякам с «Морской ведьмы» Рио напоминал поразительно красивую, обольстительную женщину, простирающую к ним руки и манящую их к себе.

«Ведьма» вошла в залив Гуанабара, когда в этом волшебном городе уже замерцали огни. Они светились вдоль белоснежных пляжей и лиловых холмов.

Зоркие глаза и умелые руки лоцмана осторожно провели «Ведьму» к месту ее стоянки в гавани, где уже было множество больших и малых судов.

«Ведьма» осторожно втиснулась между чумазым буксиром и белоснежным клипером. Когда швартовы закрепили на причале и бросили якорь, «Ведьма» оказалась примерно на том месте, где более трехсот пятидесяти лет назад высадились первые португальские моряки.

Тех древних португальских мореплавателей здесь никто не встречал, а на долю американского корабля выпало немало теплых улыбок и машущих рук. Нашлось множество желающих, особенно женщин, готовых в этот теплый февральский вечер показать морякам свой любимый город. Город, который пульсировал от волнения и прямо-таки излучал чувственность двадцать четыре часа в сутки.

Команда «Ведьмы», свежевыбритая, одетая в чистенькую, аккуратно выглаженную форму, кричала приветствия и махала стоявшим внизу женщинам. Морякам не терпелось сойти на берег. Кровь у них кипела, и им казалось, что они больше не в силах ждать ни минуты – так им хотелось исследовать этот прибрежный тропический рай.

Но одному из них придется подождать.

Капитану Клею Найту не меньше, чем его команде, хотелось насладиться прелестями Рио. Он долго был без женщины и надеялся сегодня вечером забыться в объятиях темпераментной бразильской красотки.

Но у него еще были дела.

Ему предстояло стать почетным гостем на торжественном ужине по случаю прибытия «Морской ведьмы». Ужин устраивал отставной капитан военно-морского флота Джон Д. Виллингхам, ветеран, который служил еще под началом деда Клея в войну 1812 года. Почтенный капитан Виллингхам женился на богатой наследнице из Рио и, выйдя на пенсию, остался жить в Рио-де-Жанейро.