Нэн Райан - Твоя, только твоя

Подушечкой большого пальца Клей ласково вытер влагу под глазами Мэри. Она обняла его за шею и положила голову ему на плечо.

– Ох, Клей! – облегченно вздохнула она.

– Ты никогда не покинешь меня, Мэри? – спросил юноша.

И прежде чем она успела ответить, он погрузил руку в ее распущенные волосы и притянул к себе ее голову, чтобы увидеть ее блестевшие от слез глаза.

Клей совершенно серьезно спросил:

– Ты ведь не станешь причинять мне боль, правда?

– Никогда, дорогой мой, никогда!

В штат Теннесси снова пришла весна, а Мэри Элен так и не позабыла о своем школьном увлечении. Ее родители были этим очень недовольны. Но они сочли благоразумным не говорить с девушкой о ее увлечении. Родители понимали, что сами избаловали дочь, слишком долго позволяя ей делать все по-своему. И они прекрасно знали нрав их своевольного ребенка. Если только Мэри Элен поймет, что отец и мать крайне отрицательно относятся к ее увлечению Клеем, ее будет не остановить. Ей, наоборот, захочется, во что бы то ни стало его получить.

Им ничего не оставалось, как выжидать время, дожидаться момента, когда Мэри Элен сама прекратит отношения с этим юношей. А такой момент когда-нибудь наступит. И так будет лучше для нее.

Джон Томас Пребл не мог допустить, чтобы его дочь-аристократка стала женой сына портнихи. У него на примете есть более подходящий зять. Он был уверен, что в один прекрасный день Мэри Элен забудет о своем увлечении и предпочтет связать жизнь с молодым человеком своего круга. Например, с патрицием Дэниэлом Лотоном.

Весна сменилась летом, но не было никаких оснований считать, что Клей наскучил Мэри Элен.

Знойный июльский день клонился к вечеру. Жюли Пребл стояла у высокого окна и наблюдала, как юная пара, рука в руке, направляется к беседке. Неожиданно женщина вышла из себя. Она не в силах больше этого терпеть! Нужно что-то делать!

Миссис Пребл отвернулась от окна, в отчаянии ломая руки.

– Джон, ты должен немедленно что-нибудь предпринять! – Голос ее поднялся почти до визга, Жюли была в бешенстве. – Ты должен запретить Мэри Элен встречаться с Клейтоном Найтом! Этой глупости пора положить конец! Мы должны немедленно это прекратить!

Джон Томас Пребл спокойно поднялся со стула и прошел к небольшому бару в дальнем конце комнаты. Он достал две хрустальные рюмки для бренди и такой же графин и наполнил обе рюмки. Подойдя к жене, он протянул ей рюмку и посоветовал немедленно выпить. Она так и сделала. Джон Томас забрал у нее рюмку и проводил жену к длинному дивану в белую и бежевую полоску.

Уступая настоянию мужа, Жюли села. Он сел рядом с ней и протянул ей свою нетронутую рюмку бренди.

– Выпей и это, дорогая!

Супруга послушно осушила вторую рюмку.

– Ну вот, так-то лучше, – сказал ей муж и обнял за плечи свою все еще кипевшую супругу. – А теперь я хочу, чтобы ты выслушала меня, Жюли. И не прерывай меня, пока я не закончу. Ты можешь меня послушать?

Женщина вздохнула:

– Да, я слушаю.

– Очень хорошо. Так же, как и ты, я считаю положение очень опасным. И это моя вина. Я несу за это полную ответственность. Признаюсь, думая, что Клей Найт скоро наскучит Мэри Элен, я считал, что к этому времени она уже и думать забудет о юноше.

– Этого не будет, Джон, она…

– Прошу тебя, Жюли! – покачал головой Джон Томас, успокаивая жену. – Запретить Мэри Элен видеться с Клеем – это не решение проблемы. И ты это прекрасно знаешь. Если один из нас только намекнет, что мы не одобряем ее увлечения, мы ее наверняка потеряем. Я хочу, чтобы ты обещала мне этого не делать.

Вздохнув, Жюли кивнула в знак согласия. Она понимала, что муж прав.

– Я не скажу ни слова!

Джон Томас улыбнулся и сказал:

– Могу я напомнить тебе, дорогая, что твой муж – человек, пользующийся большим влиянием? Человек, которому состоятельные приятели и политики, занимающие высокие посты, обязаны тем или иным личным одолжением?

Его улыбка стала шире.

– Предоставь это мне, сокровище мое. Подожди еще немножко. Дай мне еще немного времени. Я должен попросить своих приятелей о дружеской услуге – помочь мне устроить одно дело.

Он потерся тубами о бледную щеку жены.

– Еще немного, и наша пылкая доченька сама сойдет с опасного пути, и это будет сделано как нельзя лучше.

Это не было просто предположением.

Джон Томас был уверен в успехе.

Лето шло своим чередом. Прошло несколько недель, и Преблы постепенно стали относиться к Клею гораздо теплее и сердечнее. Юноша не мог желать лучшего. Особенно хорошо к нему относился Джон Томас. Теперь хозяин Лонгвуда разговаривал с Клеем как с равным, проявляя искренний интерес к тому, что говорит юноша.

Клей не знал отца. В его в жизни не было мужчины, наделенного властью. Поэтому молодой человек был очень рад общению с Джоном Томасом, он любил разговаривать с ним как мужчина с мужчиной. Клей был польщен тем, что Джон Томас охотно говорит с ним о серьезных вещах. И говорит без всякой снисходительности к его возрасту.

Джон Томас внимательно слушал то, что говорил Клей, и поощрял его на доверительные беседы.

Клей объяснял себе это изменение отношения к нему со стороны Преблов тем, что он вырос и Преблы почувствовали это. Поняли, что он умный и ответственный взрослый мужчина. И этот надежный мужчина отчаянно влюблен в Мэри и хочет когда-нибудь на ней жениться. Клей испытывал облегчение оттого, что мог теперь свободно говорить с Джоном Томасом Преблом. Они нередко обсуждали и мечту Клея поступить в военно-морскую академию в Аннаполисе.

Однажды вечером взволнованный Клей обнял Мэри и сказал:

– Ты знаешь, Мэри, мне кажется, я действительно нравлюсь твоему отцу!

Девушка рассмеялась – как вообще можно было сомневаться в этом!

– Ну конечно, ты ему нравишься, глупый!

Клей Найт угодил прямо в расставленную для него ловушку.

Знойным летом 1848 года Джон Томас Пребл очень умело использовал ничего не подозревавшего юношу. Выжидая, он тем временем прилагал усилия к осуществлению своих тщательно продуманных, далеко идущих планов. Джон Томас проявил большое терпение. И точно в назначенный момент, когда все было готово, когда он уже полностью завоевал доверие и расположение молодого человека, мистер Пребл нанес свой удар.

Он приступил к осуществлению своего плана теплым субботним вечером в середине августа. Клей был приглашен к ужину и пришел заранее. Джон Томас Пребл встретил его у парадной двери. Широко улыбаясь, он приветствовал молодого человека и сразу провел его в просторную гостиную.

– Мэри Элен немножко задерживается, – по-свойски заметил он. – Ты знаешь, каковы женщины. Чтобы одеться, им нужно вдвое больше времени, чем нам, мужчинам.

– Да, сэр, – с улыбкой согласился Клей. – Но ожидание себя оправдывает, не так ли?

– Ты прав, сынок! – согласился Джон Томас.

Он повернулся и закрыл тяжелые двойные двери. Мужчины остались одни в гостиной. Джон Томас сказал через плечо:

– Похоже, это единственный случай, когда я рад, что Мэри Элен и ее матери требуется так много времени, чтобы одеться к ужину.

Он повернулся к Клею. Сердечная улыбка продолжала сиять на его лице. Джон Томас прошел к бару и налил прекрасного бурбона в маленькие синеватые рюмки. Клей удивленно посмотрел на него, когда хозяин предложил ему рюмку.

– Выпей со мной, Клей, – предложил он, и, когда юноша заколебался, Джон Томас подбодрил его: – Давай, давай, от одной рюмки ничего не будет, дамы не узнают.

– Сегодня особый вечер, мистер Пребл?

– Да, Клей, сегодня совершенно особый случай. Юноша взял рюмку, выпил и поморщился. Джон Томас засмеялся и залпом выпил свою. Он отставил рюмки в сторону.

Хозяин Лонгвуда вел себя так, словно они с Клеем были двумя заговорщиками: подмигнул юноше, сжал его плечо и спросил:

– Ты ведь любишь мою Мэри Элен, не правда ли, сынок?

– Да, сэр. Всем сердцем, – ответил красивый восемнадцатилетний молодой человек с хорошими манерами.

– Хорошо, хорошо! – сказал Джон Томас, делая вид, что доволен ответом.

Он потер подбородок и задумчиво добавил:

– Насколько я знаю, смерть твоего деда, адмирала Тигарта, значительно уменьшила твои шансы поступить в военно-морскую академию.

Клей кивнул и сказал, глядя в пол:

– Это верно, сэр. Несмотря на помощь моего учителя, мистера Мак-Дэниэла, у меня очень мало шансов. Боюсь, что сейчас у меня, их вообще нет…

– Может быть, и есть, – перебил его Джон Томас. – Что бы ты сказал, если бы я сообщил тебе, что, возможно, мог бы помочь тебе попасть в академию?

Клей вскинул голову. Серые глаза его удивленно расширились, он судорожно глотнул.

– Вы можете это сделать, сэр? Вы бы могли…

– Я должен посмотреть, что мне удастся сделать, – просиял Джон Томас. – Может случиться, что мне удастся договориться и устроить тебе место в академии, которое ты так жаждешь получить.

– Я просто не знаю, что и сказать. Я так сильно этого хочу! Это так много для меня значит, что я…

– Я знаю, сынок! Но я хочу, чтобы ты понял, что пока ничего еще не известно.

– Ну конечно, я понимаю! – воскликнул Клей. – Но когда? Когда, вы думаете, вам удастся узнать, можно ли…

– Я уже навел кое-какие справки, – ответил Джон Томас, и его улыбка стала еще шире. Понизив голос, он прошептал: – Честно говоря, я уже немало узнал. Я занимаюсь этим делом уже несколько месяцев. Мне удалось – через старых друзей, имеющих большое влияние в политике и тесные связи в академии, – удалось договориться о собеседовании для тебя.

Увидев удивленное лицо Клея, он от души рассмеялся:

– Я уже договорился насчет поездки. Завтра утром ты отправишься на восьмичасовом пароходе в Нью-Орлеан. Оттуда восемнадцатого числа на судне «Каспий» ты пойдешь в Балтимор. Я договорился с твоим начальством в конторе. Я сказал, что ты будешь отсутствовать две или три недели.