Нэн Райан - Твоя, только твоя

В доме горел свет. Он был уверен, что там горит и ласковый огонь в камине в парадной гостиной. Клей мечтал согреться у камина и выпить стаканчик горячего сидра.

Вот Мэри удивится, когда увидит его!

Клей редко приходил в Лонгвуд в будние дни. Даже теперь, на каникулах, у него оставалось очень мало свободного времени, потому что в эти дни ему приходилось работать в конторе по десять часов.

Но сегодня ему так сильно захотелось увидеть Мэри, что юноша решил не подавлять этого желания. Он ее увидит, услышит ее голос, коснется ее руки.

Анна оторвалась от шитья и посмотрела на сына, когда он вдруг вскочил со стула и объявил, что собирается сходить к Мэри, несмотря на то, что было уже девять часов.

– Клей, уже поздно. В такое время не принято навещать юных леди. Кроме того, сегодня слишком холодно, чтобы так далеко ходить. – Анна улыбнулась и добавила: – Я знаю, что тебе хочется повидать Мэри Элен. Но выходные уже совсем скоро. Подожди до субботы.

Клей отрицательно покачал головой:

– Не могу, мама! Мне нужно ее увидеть! Я должен! Ты просто не понимаешь!

Он взял куртку и вышел прежде, чем она успела что-либо сказать.

Анна Найт снова занялась шитьем при свете настольной лампы, но ее серые глаза затуманились. Она думала о том, как сложится судьба сына.

На свете не было более милой и более земной девочки, чем Мэри Элен Пребл. Но она принадлежала к элите Мемфиса.

Преблы были аристократами.

А Найты – нет.

Хотя вопрос этот никогда не обсуждался, Анна не могла себе представить, чтобы могущественный Джон Томас Пребл, который так пекся о счастье дочери, позволил ей выйти замуж за молодого человека, в жилах которого текла красная, а не голубая кровь.

Анна огорченно покачала головой и отложила почти законченное платье. Она устало поднялась со стула, пересекла комнату и отдернула занавески на окне. Женщина потерла запотевшее стекло и посмотрела в окно.

Она увидела, как быстро и решительно шагает ее сын. Темные волосы юноши блестели в лунном свете. Клей очень спешил. Он хотел увидеть любимую. Он должен был ее увидеть. Юноша свернул за угол и скрылся из виду.

Анна Найт закрыла глаза. Она вздохнула, и устало прижалась лбом к холодному влажному стеклу.

Бедная женщина помнила, что это такое, когда человек отчаянно влюблен. Она даже слишком живо помнила, что такое бушующая страсть. Анна считала, что если, несмотря на жуткий холод, молодой человек отправляется за три мили повидать любимую, то о бушующей страсти он уже знает больше, чем следует.

Клей постучал в парадную дверь и ждал, пытаясь своим дыханием согреть окоченевшие пальцы и переминаясь с ноги на ногу. Он дрожал от холода.

– Ну, мистер Клей, заходите скорей, не то замерзнете, – сказал, ему старый Тайтес, широко распахивая дверь.

– Спасибо, Тайтес! – Юноша быстро прошел в дом.

– Мое почтение мистеру и миссис Пребл. Мэри еще не спит?

Он бросил взгляд на парадную лестницу, снял куртку и передал ее дворецкому.

– Нет, мисс Мэри Элен не спит, но ее нет дома.

– Нет дома? Уже десятый час! Где же она?

– Она с мамой и папой отправилась на какую-то особенную вечеринку.

– А! – Клей изменился в лице, он не смог скрыть своего огорчения. – А где эта вечеринка? Кто ее устраивает?

– Ох, мистер Клей! Я никак не могу запомнить все эти вечеринки, и бог знает что еще! Кажется, все на свете решили устраивать праздники! Мистер и миссис Пребл получили столько приглашений, что и не сосчитать! Целую кучу! – усмехнулся слуга.

– Могу себе представить!

– Они, должно быть, скоро вернутся. Почему бы вам не пройти на кухню? Мэтти приготовит вам горячего шоколаду.

– Спасибо, Тайтес! В другой раз! Думаю, что сейчас мне лучше пойти домой. – Клей улыбнулся Тайтесу и добавил: – Мне завтра рано на работу, в шесть часов вставать, еще затемно.

– Да, конечно, зимой поздно светает, – ответил Тайтес и покачал головой, соглашаясь с юношей.

Клей надел куртку и направился к двери.

– Скажи Мэри, что я заходил, ладно, Тайтес?

– Конечно, скажу. Деточка очень расстроится, что не увиделась с вами!

Клей задумался. Тайтес прав. Мэри действительно расстроится, если узнает, что он приходил. Ей не нужно знать об этом. Лгать он не станет, просто ничего не расскажет.

– Нет, Тайтес, я передумал, не говори ей ничего. – Юноша обернулся к слуге. – Не упоминай об этом Мэри, ладно? Не говори им, что я здесь был!

– Ладно! Конечно, мистер Клей, не скажу! Никому не скажу!

Теплые плащи были расстелены на грубых досках пола в старой привратницкой. Старый кирпичный домик с забитыми досками окнами был почти полностью скрыт из виду ветками дикого винограда и густым кустарником. Он стоял у заросшей сорняками дороги, которая никуда не вела.

Когда-то в конце усаженной дубами аллеи стоял большой дом. который сгорел дотла много лет назад.

Владельцы земли так и не стали восстанавливать дом на этом удаленном от города участке у реки.

Мэри наткнулась на это место совершенно случайно. Однажды у слуг потерялась любимая собака, и девушка вызвалась помочь ее отыскать. Пропавшую собаку она так и не нашла, но наткнулась на обветшавший домик и тут же объявила его своим.

Это был домик ее и Клея.

И теперь они были здесь. Юная пара пришла сюда хмурым холодным днем. Было одно из воскресений января. В первый раз после рождественских каникул влюбленные смогли побыть наедине.

Клей помог делу – он нанял коляску с одной лошадью и пригласил Мэри после обеда покататься по округе. Молодые люди сразу же отправились в это уединенное место.

Оказавшись внутри темного домика, Клей оторвал кусок бумаги и принялся разжигать старый кирпичный камин. Через несколько минут огонь уже пылал. Мэри и Клей зажгли полдюжины свечей, которые принесли с собой, и расставили их по кругу на полу. Сами они вошли в круг и расстелили на холодном полу снятую с себя теплую одежду.

Юные влюбленные посмотрели друг на друга, засмеялись, тотчас же упали на колени и принялись целоваться. Несмотря на то, что в доме не было и десяти градусов тепла, через несколько минут они уже сбросили с себя все. Согреваемые страстью, молодые люди занимались любовью при мерцающем свете свечей. А потом молча лежали на спине. Сердца их сильно стучали.

Огонь в камине уже хорошо разгорелся, и в комнате стало тепло. На обнаженных телах плясали оранжевые отблески огня. Им было хорошо и уютно. Они были счастливы.

– М-м-м! – вздохнула Мэри и прижалась к Клею.

Она любила смотреть на его красивое лицо сразу после того, как они занимались любовью. Оно было само спокойствие. В этот момент его тяжелые веки были всегда закрыты, а лицо с классическими чертами было таким просветленным, что казалось почти ангельским. В нем было что-то от маленького мальчика. И оно было прекрасно.

Мечтательно улыбаясь, Мэри посмотрела на Клея. И ее улыбка погасла. Девушка озадаченно нахмурилась. Глаза юноши были широко раскрыты. Он рассматривал грубый потолок над головой. Сейчас Клей вовсе не казался спокойным и довольным. Совсем напротив. Смуглый подбородок был напряжен, полные губы сжаты, лоб нахмурен.

Мэри приподнялась на локте и поправила светлые волосы возле уха. Она встревоженно спросила:

– Что случилось? Что-то не так?

Клей медленно повернулся и посмотрел на нее. Он сделал глотательное движение и, в конце концов, сказал:

– Ты ведь знаешь Бренди, Бренди Темплтон?

– Да, конечно. Ты прекрасно знаешь, что Темплтоны живут неподалеку от Лонгвуда. Но в чем дело? – Девушка пристально посмотрела на него.

На загорелой шее юноши забилась жилка.

– В канун Рождества Бренди и ее отец заглянули в нашу контору. – Клей снова сделал глотательное движение. – Она сказала мне, что видела тебя на рождественской вечеринке у Лотонов.

Молодой человек замолчал, внимательно изучая лицо Мэри.

– Ох, Клей, я… – Мэри положила руку ему на грудь. – Мне следовало самой тебе рассказать, но я не…

– Бренди сказала, что ты весь вечер была с Лотоном. – Ее рот в ужасе округлился. Мэри перевернулась на живот и поднялась. Она села на корточки и твердо сказала:

– Это ложь! Я весь вечер бегала от него, и Бренди это знает! Это так, я клянусь тебе! Ты должен верить мне, Клей, должен!

– Я очень хочу тебе верить, Мэри!

– О Господи, это моя вина! – сказала Мэри, и глаза ее наполнились слезами. – Мне следовало самой рассказать тебе об этой вечеринке. Я не хотела туда идти. Я просила позволения остаться дома, но отец настоял.

– И ты ни разу не была наедине с Дэниэлом Лотоном? – осторожно спросил Клей. – И ты не разрешала ему отвезти тебя домой и…

– Господи Боже! Да нет же! Никогда! Я ни за что не стала бы этого делать! – поклялась Мэри. – Я виновата только в том, что сразу тебе не рассказала. Это была ошибка. – Из глаз ее потекли слезы. – Большая ошибка! Я не хотела тебя расстраивать. Это единственная причина, почему я не рассказала тебе об этом.

Клей ловко перевернулся и сел рядом с ней. Напряжение спало. Холодные серые глаза потеплели. Он ласково обнял Мэри за шею и провел большим пальцем по ее горлу.

– Это я понимаю. Я тоже был не совсем честен с тобой. Мэри заморгала, чтобы лучше рассмотреть его.

– Ты? Здесь замешан кто-то еще? Бренди? Ты…

– Нет, Мэри, ничего подобного. Ты моя девушка, и больше никто мне не нужен. Я хочу тебе признаться, что был в Лонгвуде в тот вечер, когда ты ездила на вечеринку.

Мэри переменилась в лице.

– Ты приходил? Тайтес ничего мне не сказал, и ты никогда… Почему ты мне не сказал?

– Я знал, что тебе будет неприятно, что я напрасно ходил по холоду, а тебя не было… – Тут, наконец, он улыбнулся Мэри: – Я не хотел тебя расстраивать…

– Ты не хотел меня расстраивать?

Мэри тоже улыбнулась. Она не хотела огорчать Клея. Клей не хотел огорчать ее.