– Барышня хочет танцевать, говоришь? Что же, как смею я вам отказать, ― поклонился Иван и тут же приобнял меня за талию, ведя обратно в центр зала.

– Правда, барышня не очень умеет, ― призналась я негромко с улыбкой.

– Не страшно.

Но не успела я оказаться в его объятьях и сделать несколько шагов, мелодия оборвалась и началась сценка. Поклонившись вновь, Иван отошел обратно к дверям. Лишь вздохнув и прислушавшись к выступающим, я смогла понять, что следующий номер ― мой. Видимо, об этом и хотел сообщить Слава, когда отвлекся на мои взгляды поверх его плеча.

Как ни банально, советы не врали, и с каждым выступлением я дергалась всё меньше. Проведя пальцем по краешку ракушки (пора бы сделать из неё брелок на сумку, раз количество выступлений всё растет), я шагнула в центр зала…


Иван моё выступление не слушал, исчезнув ещё на середине предыдущего представления. Вернулся он уже без маски и формы, как и остальные актеры, в обычном костюме. Начинался двадцатый век с Маяковским, Есениным, Цоем и военными песнями вперемешку. Стулья поставили в несколько рядов, оставив совсем немного места в центре для актеров, и видно цель теперь было хуже, зато не таким откровенным казалось моё наблюдение.

В новом облике Иван выглядел менее загадочным, но почему-то куда более знакомым. Где я могла его видеть? Лишь к поклону вспомнила, где видела эти руки, сжимающие книгу, этот наклон головы и чуть высокомерный взгляд. Мы ведь ехали вместе в электричке! Конечно, меня он не узнал бы и без маски, ведь совсем не смотрел тогда в мою сторону.

В холле я поймала Славу:

– Так вы все в одной студии?

– Нет, моих ребят здесь лишь четверо, мы прошли конкурс на участие. Иван ― из основного состава литературного клуба.

– Почему ты решил, что я о нем хотела узнать? ― смутилась.

– И правда, никаких причин! ― подмигнул Слава. ― Спела шикарно, зря беспокоилась.

– Знаешь, а и не беспокоилась почти.

– Ничего себе, растешь, подруга! Кстати, о совершенно неинтересном тебе молодом человеке ― позову его к нам в группу. Ты слышала же, он играет на гитаре и поет.

– Кхм.

– Против?

– Нет, отличная идея.

– Вот и супер. Пойдем-ка выпьем.

– Сопьемся же?

– Не выдумывай глупостей, ― рассмеялся он.


― Ну, рассказывай.

– Что рассказывать? ― открыл он пиво.

Покрутив трубочку в стакане с джин-тоником, я уточнила:

– О себе.

– А что тебе интересно?

– Прекрати увиливать! Всё, конечно же. Кроме любви к рыбалке и руководства театром я почти ничего не знаю. Да-да, я и не спрашивала. Так вот ― «прямо сейчас идеальный момент».

– Крис Аивер слушаешь?

– И ты? Божественно.

– Ну что говорить? По образованию я инженер, работал по специальности десять лет. Уже дошел до должности руководителя проекта, но понял, что тема вообще не моя. Начал искать, чего не хватает, и наткнулся случайно на театральный кружок для самых маленьких. У нас при фирме занимались дети сотрудников, и им нужен был злой колдун. Конечно, меня там ничему не учили, да и роль была на десяток реплик. Но вот я вышел на крошечную сцену, взглянул в глаза малькам, поверившим, что я и правда могу всё, и понял ― а ведь могу. Как бы это объяснить…

– Ты не хотел быть всегда одним и тем же?

– Во, точно.

– Понимаю.

Слава благодарно улыбнулся.

– Ну и вот, начал искать, куда пойти, попробовал несколько студий, но всё ― не то. Однообразная программа для любителей в возрасте, изучение азов годами ― уснуть можно. Тогда я и подумал ― надо сделать своё. Найти актеров и режиссеров, которые хотят передавать свой опыт, и таких же как я, желающих учиться. Через несколько месяцев я зарегистрировал свой бизнес, снял помещение, и поехало ― репетиции, лекции, первые заказы из детских садов. Сам не заметил, как пять лет пробежало.

– Это сколько же тебе должно быть сейчас, ― попыталась подсчитать я. Цифры не сходились с внешностью человека передо мной.

– Хорошо сохранился, ― рассмеялся он. ― Всего лишь тридцать пять, не сто.

– И правда ― сохранился, ― кивнула я. ― Это всё огонь в глазах.

– Свои-то видела? Ты когда на сцену выходишь, разве что искры не летят.

– Правда? Ого, не думала. Впрочем, такое сам и не увидишь, верно? Давай тогда за огонь и выпьем!


Придя на групповые занятия раньше времени, я застала в аудитории лишь Матвея. Он нервно оглянулся и убрал телефон в карман.

– Привет. Что, поклонницы покоя не дают, тут прячешься? ― пошутила я, уже жалея, что оказалась с ним наедине.

– Не поклонницы, ― лишь пробормотал он и выскочил из комнаты.

Вернулся молча, минут через пять. Делая вид, что увлечена книгой, я боялась шуток, но он был сам не свой.

– Матвей? ― закрыла я книгу.

– Вы рано сегодня! ― воскликнула Вероника с порога и кинула сумку на стул у пианино. ― Я через пятнадцать минут подойду, разогрейте связки пока.

После её ухода я нерешительно подошла к Матвею, остановившись в паре шагов от стула. Он уже хватал меня за руки и пихал в бедро, безопаснее было держать дистанцию.

– Ты чего?

– Неважно.

– Ты можешь рассказать, я ― никому, честно. На тебя смотреть страшно.

– Не нравится ― не смотри. Все уйдут и пусть.

Я всё же присела рядом. Помолчав, он продолжил:

– Кошка моя сегодня умерла.

– Ой, соболезную. Мне тоже было тяжело, я целый день плакала, когда мою усыпили.

– Нет, тут ещё… Вот ты новую завела?

– Родители, не я, но да. Знаю, поначалу кажется, что это невозможно, но иногда от этого становится легче.

– Её мне подарила одна девушка, десять лет назад. Теперь уже не подарит, давно уехала. Для меня Маруська как часть её была всё это время.

– Любил её? Ой, извини, некорректный вопрос. Такой момент, а я лезу.

– Нет, всё в порядке. Я, наверное, и сам хочу поделиться с кем-то. Дай обниму! ― я дернулась, и он слабо улыбнулся. ― Шучу, прости. Тебя что, мои приколы так напрягают?

– Честно? Жутко. Ты влезаешь в моё личное пространство, отпускаешь всякие непристойности, хватаешь за руки… Помнишь, мы пару раз переписывались, пока репетировать должны были, а ты болел? Ты тогда нормально шутил, и я могла с тобой разговаривать. Да и в лагере ничего такого не замечала. Но в основном сейчас ты ведешь себя, уж прости, как озабоченный придурок.

– Это же флирт! Разве девушкам не нравятся пошлости?

– Если это обращено к одной единственной и имеет какие-то рамки ― может нравиться. Или если девушка сама такого стиля общения придерживается. А когда пытаешься общаться по делу и вообще никак не провоцируешь ― зачем?

– Говорят, всем нравятся плохие парни. Я после её ухода всё пытался понять, что делал не так, а потом решил ― можно ведь просто стать мудаком и женщины к тебе потянутся.

– И как? Тянутся?

– Я уже давно сбился со счета, со сколькими переспал.

– Разве тебе нужен в отношениях только секс? Что же ты так к чьей-то кошке привязался?

Матвей нахмурился.

– Разве секс не ведет к близости? Я встречался с теми девушками по несколько раз.

– И как их звали? Хоть одну?

– Не помню.

– Не могу и не хочу лезть в твою жизнь, но попробуй понять ― тебе нужны отношения, любовь, тепло? Если да ― перестань атаковать всё, что видишь, и попробуй разглядеть в девушках людей, понять их интересы, характеры, чувства. Не унижать намеками на совокупление, а просто разговаривать, помогать, поддерживать. Мудаки хороши, чтобы по ним страдать и спать с ними, и то только если найдется что-то ещё, внешность приятна хотя бы. А на этом «кроме» уже можно построить чувства.

– Я подумаю.

– Спасибо.

– Тебе спасибо. С тебя и попробую начать. Мир? ― протянул он руку и заметил, что я снова вздрогнула, грустно улыбнулся. Вздохнув, я сжала его ладонь:

– Мир. А вот и Вероника, пора заниматься…


― Саша, привет, как твои дела?

– Привет. Нормально всё.

– Удобно разговаривать?

– Да, вполне.

– А ты всё ещё пишешь песни?

– Пишу, так же в стол, а что?

– А можешь скинуть несколько посмотреть? Ты ведь ещё и на гитаре играешь, правильно?

– Да. Могу и на клавишах, но гитару люблю больше.

– Мы просто группу собираем, хочу предложить тебе присоединиться, если сойдемся во взглядах на музыку.

– Давайте попробуем. А ты играешь?

– Я пою.

– Ого, да, помню, ты говорила. В среду тогда можем пересечься? Демки скину.

– Супер!


Услышав вечером звуки пианино ― уже более уверенный мотив, ― я в спешке накинула халат и выбежала на площадку, прислушиваясь у каждой двери. К счастью, мелодия не замолкала, пока я исследовала этаж выше и ниже.

Вздохнув, нажала на звонок и тут же отдернула руку, слишком уж громкой вышла трель.

Мне открыли почти сразу, на пороге стояла грузная женщина, в таком же халате, как у меня, только почти выцветшем от времени.

– Кого вам?

– Здравствуйте, я ваша соседка, слышу часто, что у вас играют…

– Ген, а ну сюда иди! Я за тебя оправдываться не нанималась!

Из комнаты высунулся нос, на нем очки, за ними ― грустные глаза, над ними ― копна спутанных темных кудрей.

– Извините, ― пробормотало еле слышно создание.

– Нет-нет, простите, вы не так меня поняли! Мне очень нравится, как вы играете, правда!

– Честно? ― удивился он чуть громче и шмыгнул носом.

– Честно! Вы, можно сказать, вдохновили меня своим примером. А не хотите ли к нам в группу?


Найти Ивана в инстаграме оказалось легче, чем я ожидала. Ссылка на его профиль не слишком пряталась в глубинах записей профиля литературного клуба, проводившего вечер.

На фотографиях он был даже красивее, чем запомнилось мне. Несколько фото в обнимку с разными девушками, но ни одного ― с той, с бала. Двадцать два года, студент ― слишком молод, а какой взгляд циничный, надо же. Мысль написать ему была мимолетна и тут же отвергнута, я лишь подписалась на страницу и вышла.