Я медленно проверила начинку своего сэндвича, и мое сердце пропустило удар. - Я люблю грибы и говядину, - пробормотала я, улыбаясь ему.

Он улыбнулся в ответ и откусил огромный кусок от своего сэндвича, который был полон говяжьего фарша и овощей. - Я же сказал, что я мастер в этом деле.

Я откусила кусочек и растаяла, испустив стон чистого восторга. - Черт, как же это вкусно.

Диего расплылся в улыбке. Я вдруг пришла в восторг от того, как он выглядел, его лицо было мягче, чем я когда-либо видела, с его темными, расплавленными карими глазами, которые заставляли меня чувствовать, что все его внимание было сосредоточено на мне, как будто... как будто я была важна.

Никто никогда не смотрел на меня так прежде, и когда его руки внезапно убрали несколько прядей моих волос за ухо, мурашки побежали по моей коже, покалывая мочку уха, которую он коснулся кончиками пальцев.

Когда он опустил руку, я поймала себя на том, что на мгновение наклонилась вперед, как будто пытаясь проследить за его движением, но затем остановилась, ужаснувшись тому, что собиралась сделать.

Сильно покраснев, я откусила большой кусок от своего сэндвича и посмотрела прямо на огромный парк впереди, совершенно сбитая с толку. Что, черт возьми, со мной не так?

Между нами повисло молчание, пока я обдумывала свои почти унизительные действия, когда он прервал его и сказал: - Могу я спросить кое о чем личном?

Удивленная, а теперь скорее настороженная, я взглянула на него и увидела, что он наблюдает за мной. Было что-то в его глазах, что-то, что я не могла расшифровать, но это было неплохо. На самом деле, это было утешительно. Он успокаивал. Теперь он был моим другом.

Боже, как все изменилось.

- Хорошо, - сказала я, мой голос был тихим и неуверенным, когда я взяла себя в руки. - Ты никогда не спрашивал разрешения на это и всегда высказывал свое мнение, независимо от того, нравилось мне это или нет...

Он снова улыбнулся своей манящей улыбкой. - Я понял свою ошибку и пошел другим путем, - сообщил он мне. - Спасибо, что разрешила.

Мои щеки снова вспыхнули. - Тогда спрашивай, - пробормотала я, глядя на траву.

- Ты... - он заколебался, и когда я взглянула на него, его глаза были устремлены вперед. - Ты потеряла своих родителей?

Я напряглась, снова устремив взгляд вперед. Подтянув колени к груди, я обхватила их руками и глубоко вздохнула, когда очень осторожно решила сказать ему одну правду. - Моя мама умерла, - тихо сказала я, - много лет назад. От рака.

Он тяжело вздохнул. - Я сожалею о твоей потере, - тихо сказал он, - хотя сомневаюсь, что тебе от этого станет легче.

Сделав еще один глубокий вдох, я повернулась, чтобы посмотреть на него, и увидела, что он вытянул ноги вперед и откинулся на руки. Он повернул голову, чтобы встретиться со мной взглядом, и я слегка улыбнулась ему. - Нет, но тем не менее спасибо.

Он слегка улыбнулся в ответ, и его рука внезапно взяла мою, сжала ее. - Спасибо, что доверяешь мне настолько, чтобы поделиться этим.

Моя улыбка стала шире, когда пламя на моих щеках разгорелось. - Теперь, когда ты перестал быть придурком, мне стало легче,-сказала я ему, и пока он смеялся, я была загипнотизирована, загипнотизирована тем, как его голова откинулась назад, как его темно-каштановые кудри блестели в тусклом солнечном свете, показывая его прекрасное лицо, полное открытого юмора, яркое и душераздирающее.

Он был более опасен, чем я думала раньше. За очень короткое время, в течение которого мы больше не были врагами, меня потянуло к нему, я опьянела от его присутствия, наслаждалась его шутками, мне нравилось, что он так близко. Черт побери, я позволила ему задать мне личный вопрос, чего никогда раньше не делала.

Он пробирался в мое сердце, и это пугало меня до чертиков так же сильно, как и возбуждало. Это был самый свободный и в равной степени пугающий момент, который я когда-либо испытывала за долгое время. И то, что он держал меня за руку, посылая ударную волну через мое тело, не помогло ни в малейшей степени.

После этого мы вернулись к нашим бутербродам, и все это время он держал меня за руку. Я не осмеливалась прервать контакт, не хотела прерывать... и он, казалось, был доволен этим. Как только наши бутерброды были уничтожены, ему пришлось убрать руку, чтобы налить нам немного виноградного сока. Он протянул мне кружку и налил себе тоже.

Температура, казалось, немного понизилась, но Диего уже обо всем подумал. Он достал из рюкзака одеяло и завернулся в него. Когда я многозначительно посмотрела на него, он усмехнулся и протянул руку. - Садись поближе, - сказал он, - здесь очень тепло.

Каждое нервное окончание в моем теле встало дыбом, когда я придвинулась ближе к нему, пока наши бока не соприкоснулись. Дрожь пробежала по мне, когда он обнял меня одной рукой, накрыв одеялом, и мы оказались вместе под одеялом. Это было так интимно...

Мне это нравилось. Мне это чертовски нравилось.

- Лучше?- спросил он, его голос был таким близким, таким низким, грубым и сексуальным.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Не в силах вымолвить ни слова, я просто натянуто кивнула. Я не знала, куда девать руки. Я понятия не имела, о чем мне говорить.

Может быть, мне показалось, но Диего тоже был напряжен, и не было ли это прерывистым дыханием, которое он выдыхал? - Хочешь посмотреть что-нибудь?

- Да, хорошо, - выпалила я, чувствуя, что краснею. Снова.

Он достал из кармана телефон и наушники, протянул мне один и открыл приложение. Мы пролистали страницу, и в конце концов остановились на Бруклине 9-9, в духе того, что мы находимся в Нью-Йорке и все такое.

Мы смеялись, обменивались понимающими взглядами, шутили, и с каждым словом и смехом я инстинктивно придвигалась к нему все ближе и ближе, и даже положила голову ему на плечо, пока он обнимал меня, подтягивая одеяло, чтобы нам было тепло.

Мое тело, казалось, было в постоянном состоянии румянца и дрожи. Но это было слишком хорошо, и хотя я знала, что должна отстраниться и установить некоторую дистанцию между нами, даже если я знала, что это не может ни к чему привести, и даже если я продолжала говорить себе, что мы просто друзья - неоперившиеся друзья, - мое сердце и моя интуиция не верили мне.

Но я оттолкнула все это и отдалась ощущению, безымянному чувству, которое охватило меня так же верно, как тяжелая, теплая рука Диего.

Глава 24

После нашего пикника с Диего, мы больше не виделись, и поэтому я использовала свободное время, чтобы начать читать книги до начала весеннего семестра. Это было облегчением, быть вдали от Риверо...

Мне казалось, что мое тело было охвачено огнем, и единственным, кто мог погасить этот огонь, был Диего.

Эти мысли были опасны. Должна ли я держать Диего на безопасном расстоянии, как и всех остальных, или позволить всему течь естественно? Какая-то часть меня паниковала из-за того, что Диего стал таким же, как все, и эта часть пугала меня больше всего. Потому что за такое короткое время он сумел заставить меня почувствовать вещи, которые я никогда не чувствовала раньше, но которые были неоспоримы.

Это было плохо.

Так что отдохнуть от Диего было облегчением.

Но затем наступила моя последняя ночь в городе, которая, по совпадению, была кануном Нового года, и Диего потряс меня, вспомнив точную дату, потому что он написал мне: "я заеду за тобой в десять, так как это твоя последняя ночь здесь, и никто не должен праздновать Новый год в одиночку."

Мое сердце бешено колотилось, желудок сжимался, дыхание было неровным. Мои пальцы дрожали, когда я неуверенно напечатала: "хорошо."

Диего хотел провести со мной новогоднюю ночь. Он хотел провести ее со мной. Значит ли это, что в полночь он... Мы…

Мои щеки вспыхнули, и я упала на кровать, чувствуя, что не могу дышать, и не могу стоять прямо. Нет, нет, я точно ошибаюсь... Он не мог этого хотеть. Не со мной. Да, за время нашего пребывания в городе мы стали намного ближе, но это было одно. Это была дружба. Это не было ... это не могло быть чем-то большим.…

Но мой разум не слушал, и я начала представлять себе всевозможные сценарии, которые могли бы произойти сегодня вечером. В одном мы просто обнимались в полночь,в другом нам становилось жарко и тяжело дышать...

- Нет, - отругала я себя, закрывая лицо руками. - Ничего не случится. Он не испытывает ко мне таких чувств.

До недавнего времени он считал меня заносчивой и высокомерной, и да, я простила его и пошла дальше, но на самом деле я не могла забыть. И я знала, что если бы я чувствовала что-то подобное к кому-то, я бы никогда не смогла полюбить его.

И все же...

- Нет!- Закричала я, тряся головой, а потом вскочила на ноги. - На кухню!- Приказала я себе, и сделала именно это, решив приготовить самое трудное блюдо, которое я знала, и заставила себя действовать, отказываясь думать о сегодняшнем вечере, или Диего, или о чем-либо, связанном с его губами...

Но время шло, и вскоре Диего сказал, что заедет за мной. И я поймала себя на том, что обдумываю, что надеть. Я немного ненавидела себя за то, что вела себя как дура, и из-за этого надела повседневное черное платье с рубиново-красными чулками, нанесла самый легкий макияж и убедилась, что выгляжу презентабельно, но как будто не слишком старалась.

Когда полчаса спустя я села в машину Диего, то беззаботно хлопнула его по плечу, что, как я знала, было уже чересчур, но мне было все равно. - Привет, дружище, - весело сказала я, настолько непохожая на себя, что не стала винить его за то, что он выглядел немного удивленным странным приветствием.

- Ты в порядке?- Сказал он с полуулыбкой.