Покончив с ужином, я проводила его до дома на окраине Бруклина и села в такси, чувствуя себя намного лучше теперь, когда увидел Питера, поговорила с ним, поняла, что его дух все еще не сломлен, несмотря на то, что ему приходилось терпеть такого человека, как Аластер.

На следующий вечер я пошла на мюзикл "призрак оперы" на Бродвее.

Когда я очутилась в Большом зале и свет потускнел, я, наконец, снова почувствовала себя живой. А когда спектакль начался, я уже была вся в слезах. Это было прекрасно, песни были великолепны, и мне пришлось воздержаться от того, чтобы подпевать, я просто произносила слова, а слезы текли по моему лицу от чистой красоты этого звучания. И когда все закончилось, я почувствовала себя немного опустошенной.

Выйдя из театра, я поняла, что идет легкий снег. Было ужасно холодно, и я раздумывала, стоит ли мне посетить Таймс-сквер в другой раз, но мне очень хотелось увидеть его сейчас, поэтому, борясь с холодом, я вышла на середину Таймс-сквер и остановилась перед гигантской рождественской елкой, которая стояла посреди него, глядя на сверкающие украшения, держа зонтик, который я купила на одном из стендов. Я напевала песни, которые продолжали звучать у меня в голове, и была так поражена тем, что оказалась здесь, в этом месте, после просмотра одной из моих любимых пьес в мире, что почти пропустила голос, который раздался позади меня и сказал :

- Харпер?

Медленно, как в тумане, я обернулась и увидела Диего Риверо, который стоял прямо передо мной, закутанный в плащ, с таким же тяжелым шарфом, как у меня, и с зонтиком в руке. Он посмотрел на меня с удивлением, почти шоком, а я просто стояла, ошеломленная.

- Что ты здесь делаешь?- Спросил он, подходя ближе.

- Я могу задать тебе тот же вопрос, - сказала я и внезапно отвернулась. Неловкое молчание повисло между нами, как будто мы оба помнили, когда видели друг друга в последний раз.

После той ссоры - или как там ее называть - которая произошла между нами в канун Дня Благодарения, он отвез меня домой в полном молчании. Я не сказала ему ни слова, и он тоже, и с тех пор я его больше не видела. На самом деле, я была так занята учебой, выпускными экзаменами и поездкой сюда, что почти не думала о том, что произошло между нами.

Но теперь все вернулось, и я хотела уйти, не оглядываться назад, боясь, что он может увидеть во мне еще одну правду, которой я не готова была поделиться.

- Я навещаю семью, - сказал он, нарушая молчание, но я не осмелилась поднять на него глаза, вместо этого уставившись в землю. - Думаю, ты тоже.

Я молча кивнула, пытаясь найти выход из создавшегося положения.

Но он не позволил мне, потому что спросил: - Ты голодна?

На этот раз я подняла глаза и посмотрела ему в лицо. Но лицо его оставалось совершенно бесстрастным. - А почему ты спрашиваешь?- Наконец сказала я, поморщившись.

- Потому что подумал, что смогу угостить тебя ужином, - сказал он, пожимая плечами. - В качестве извинения за то, что снова был невнимательным приду..рком.

У меня вырвалось фырканье.

- Ну же, Харпер. Здесь холодно, и я хочу все исправить.

Наши взгляды встретились, пока я обдумывала его предложение. Этот человек был полным кретином по отношению ко мне. Но он также извинился за свои ошибки, и это больше, чем многие люди в моей жизни когда-либо делали. Патрик, например, так и не извинился. И мой отец не понял бы значения слова "прости", даже если бы оно ударило его по лицу.

И все же....

- Почему ты вообще беспокоишься?- Серьезно спросила я. - Черт возьми, мы даже не друзья.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Улыбка сползла с его лица, и оно помрачнело.

- Потому что я хочу все исправить, - ответил он, - мне кажется, что я всегда причинял тебе боль. И пусть я не очень хорошо тебя знаю, Харпер, но я знаю, что не ты, не заслуживаешь этого.

Я вздохнула, чувствуя себя несколько опустошенной. - У меня такое чувство, что мы снова будем спорить, - честно призналась я.

- Тогда давай не будем ссориться, - улыбнулся он. - Пойдем?

И, несмотря на то, что этот человек мне почти не нравился, я сказала: -Только если ты отвезешь меня в самый дорогой ресторан в округе и заплатишь за все, как обещал.

Он рассмеялся тем глубоким, рокочущим смехом, который заставил меня невольно улыбнуться. - Сделка заключена.

Глава 19

Ресторан, который выбрал Риверо, был почти переполнен, но хозяйка, которая украдкой бросала на Риверо оценивающие взгляды, нашла нам маленький столик у окна. Мы сели, и после того, как мы сделали заказ (я остановилась на бифштексе, который, будь я одна, никогда бы не осмелилась заказать, так как он был слишком дорогой, но так как Риверо платил, я без труда заказала его), Риверо спросил меня, что бы я хотела выпить. Поскольку Риверо уже перевалило за двадцать один, я могла позволить себе коктейль, пока он заказывал пиво. Как только это было сделано, он повернулся и посмотрел на меня.

Когда он промолчал, я выгнула бровь. - У меня что-то на лице?

Его губы дрогнули. - Ты нарочно пытаешься вызвать у меня неприязнь? - спросил он с веселым выражением в глазах. - Я думал, мы договорились, что сегодня не будет ссор.

- Ну, - сказала я, нахмурившись, - ты смотрел на меня, ничего не говоря, так,что... - это нервировало меня, закончила я мысленно, чувствуя, как горит моя щека.

Его глаза нашли мои. - Мне просто показалось, что у тебя очень красивые глаза.

Это заставило меня фыркнуть. - Если ты пытаешься умаслить меня комплиментами, не утруждайся.

- Я думаю, тебе не помешает немного масла, - усмехнулся он. - Ты, кажется, слишком взвинчена.

- И вот, - протянула я, закатывая глаза, - ни прошло и минуты, как ты снова не осудил меня.

- Он вздохнул. - Я не осуждал, - сказал он немного раздраженно, - это было наблюдение.

Я прищурилась. - В твоем лице, это одно и то же.

Прежде чем он успел ответить, принесли наши напитки. Я сделала глоток своего коктейля цвета заката и позволила его сладости покрыть мой язык. - А где живет твоя семья?

Он не вернул нас к предыдущей теме, что было облегчением, а вместо этого дал мне прямой ответ. - Квинс. А твои? - спросил он, делая глоток пива.

- Бруклин, - удивленно ответила я. - Значит, мы были соседями.

Он покачал головой. - Я вырос в Сан-Франциско, - сказал он мне, - и моя семья переехала в Квинс, когда мне было восемнадцать.

- О, - выпалила я. - Значит, мы были соседями, по крайней мере, пару лет.- Я вспомнила, как во время поездки в безэховую камеру Гарварда он сказал одной из девушек, что поступил в колледж в двадцать один год.

Он немного помолчал, а потом спросил: - Ты вырос в Бруклине?

- В общем, да, - ответила я и решила, что лучше снова сменить тему. - Когда ты закончишь институт?

Что-то промелькнуло в его глазах, как будто он знал, почему я переменила тему разговора. Но он ничего не сказал об этом, а просто отхлебнул пива. - В конце этого года. Что насчет тебя?

- Еще два года, - вздохнула я.

Нам принесли еду, прервав светскую беседу, и мы были слишком заняты трапезой, чтобы разговаривать. Молчание было довольно дружелюбным, не таким неловким, как раньше, и я задавалась вопросом, как получилось, что я провожу вечер в Нью-Йорке с Диего Риверо. Жизнь, несомненно, работает таинственным образом.

Но я чувствовала, как что-то разворачивалось внутри меня, когда мы ели, и делали это, без споров и ссор. Это что-то было безымянным, и я задумалась об этом. На самом деле меня интересовало гораздо больше. Я задумалась обо всем, что он мне наговорил, обо всех его оскорблениях и суждениях, и мне вдруг захотелось открыть эту тему снова...

И все же мне не хотелось портить этот момент. Я не хотела снов ругаться. Он извинился, признался в своих ошибках, платил за ужин, чтобы помочь нам стать вежливыми друг с другом из-за того, чтобы у нас теперь были общие друзья, и я не должна рисковать этим, снова возвращаясь к прошлому.

Диего Риверо был загадкой с самого первого дня, страшной загадкой, которая преследовала меня больше, чем я когда-либо призналась бы себе, не говоря уже о ком-либо другом, и слова внезапно оказались на грани того, чтобы выплеснуться наружу, нуждаясь в словах, в том, чтобы быть услышанной, чтобы получить какие-то объяснения.

Потому что, что бы он ни сказал в пылу в тот день у входа в "Старбакс", когда мы устроили публичную ссору, я не приняла это за чистую монету. В его поведении было нечто большее, чем просто неверное истолкование выражения моего лица, когда мы впервые встретились. Судя по тому, что говорили Майло и Гестия, и по тому, что я видела в нем, когда он не ругался со мной и общался с другими, Риверо казался умным и добрым, услужливым и добродушным. Он притягивал к себе людей, как это всегда делал Майло, но по-другому; его харизма была чрезмерной, поглощая весь воздух в комнате, заставляя людей почитать его не только за его мозги, но и за его абсурдно красивую внешность.

Я просто считаю крайне маловероятным, что я, Пейдж Харпер, вызвала у него такую реакцию. И только из-за выражения моего лица? Я не купилась на это, и мне вдруг до смерти захотелось узнать правду, потому что то, что он сказал мне - было неправдой.

- Ты выглядишь взбешенной, - сказал он, и я поняла, что перестала есть и смотрю на него с гримасой.

Поскольку я была сыта-и едой, и собственными мыслями, - я решила послать все к черту. Если это привело к очередному взрыву, пусть будет так. Мне нужно было знать, что происходит у него в голове. - Я продолжаю думать, что это не имеет смысла, - сказала я, стараясь говорить искренне, а не обвинять. - Я видела тебя с другими людьми. С Майло и его друзьями, со студентами. Все, кажется, думают, что солнце светит из твоей зад....ницы, и ты никогда не был грубым или колючим ни с кем из них.