А она именно в нём и увязла. После проклятого поцелуя это очевидно. Нелли позволила ему случится, даже больше, хотела его. Пускай короткие доли секунд, пускай на уровне инстинктов и, наверное, по большей части из любопытства, но…

Это было то самое предательство, что теперь мешало ей строить нормальные отношения. Нельзя любить одного, и чувствовать неопределённость к другому. Это неправильно. И подло.

Макс без особого желания побултыхал уже остывший кофе в фирменном стаканчике.

— Весёлая ночка выдалась? Что праздновала?

— Скорее поминала. Потерю лучшего друга.

— Что, такой хороший был?

— Как оказалось, паршивый. Мне почему-то на них не везёт.

— А может некоторым людям просто не стоит дружить? Парня и девушку природа не для этого задумывала.

— Может. Но для этого мы с тобой слишком затянули, — согласилась она. Принятие этой мысли пришло к ней вчера, после третьего или четвёртого шота. — А ведь всё могло сложиться иначе.

— Мы? — ехидно уставились на неё исподлобья. — Мы затянули?

Да. Он снова прав.

— Я. Я затянула.

— Спасибо, что хоть признаёшь это. Теперь чувствую себя не таким тормозом.

— К сожалению, это уже неважно. Всё равно ничего не изменить.

— Всё можно изменить.

— Не в этом случае.

— Почему?

— Потому что то, что я испытываю к тебе несопоставимо с тем, что я чувствую к Матвею.

Лицо Максима накрыла мрачная тень.

— Ты его любишь?

— Да.

— А меня, разумеется, нет, — это был даже не вопрос. Больше разочарованный сарказм.

— Не знаю. Ты мне дорог, но это нелюбовь. Даже не влюблённость. Если симпатия и была по началу, она давно ушла.

— Зае*ись, — ядовито усмехнулся Майер, наплевав на свои моральные правила: какой смысл быть теперь вежливым и не сквернословить? Он ей больше уже ничего не был должен. Пускай её певичка теперь подбирает выражения. — Я два года ношу с за тобой, как побитый щенок на привязи, а у тебя захудалой симпатии и то нет. Зато едва появился на горизонте какой-то клоун, уж не знаю, что он там делал и вливал тебе в уши, но ноги ты сразу раздвинула.

Нелли хмуро поджала губы. Такой тон от него для неё был в новинку. Вот и вскрываются их истинные сущности. Наверное, не стоило их прятать вовсе. Кто знает, может именно это и не позволило им стать ближе тогда, когда это ещё было возможно.

— Переходим на личности? Как прелесть.

— А что, правда глаза колит? Слушай, а может тебе просто нравилось чувствовать свою значимость? Ну ты же не такая дура, чтоб не понимать, что когда полуголая девка ходит по твоей квартире — это по умолчанию влияет на мужскую эрекцию? Кстати, спасибо. Благодаря тебе я познакомился с соседкой по клетке. Глуповатая девица, но она хотя бы не строит из себя недотрогу.

— Рада и за твою эрекцию, и за твою соседку.

— Нет, правда. Она тут такую ересь сказанула, что я едва не попрощался с ней. Но потом подумал, что мне в общем-то похрен на то, что она не в курсе, кто такой Сталин, так что я остался.

— Какая душещипательная история, — закатила глаза Нелли. — Когда можно поздравить счастливых молодых?

Шутку Макс не оценил. Он подался вперед, облокотившись локтями на столешницу.

— Информация чисто утолить любопытство: в какой временной отрезок ты была готова к отношениям? Последний месяц, два, три? Или с самого начала, но просто решила не лишаться мальчика на побегушках? Это же так удобно: пылинки сдувает, а взамен ничего не просит. Жаль я не трахнул тебя сразу. Сейчас хоть не жалел бы.

Пылаева, к его изумлению, согласно кивнула. Такая откровенность ей нравилась. Именно этого ей и не хватало в общении с ним. Сложно выставлять собственные недостатки и светить закидонами, когда оппонент слишком уж идеальный.

— Ты прав. Поехали.

Майера застали врасплох.

— Куда?

— К тебе.

— Это шутка?

— Какая шутка? Хочешь секса — поехали. Я тебе его реально задолжала. Рассчитаемся и распрощаемся.

Максим долгим тяжёлым взглядом всматривался в неё, пытаясь понять, говорит ли она всерьёз.

— Чего ты добиваешься?

— Хочу подтвердить догадку.

— Какую?

— Не так уж сильно я тебе нравлюсь. Тебя просто задевает то, что ты так и получил желаемое.

Собеседник резко встал на ноги. А небольшой круглый стол на две персоны с вытянутыми металлическими ножками с грохотом завалился на бок. Всё, что стояло на нём улетело на пол. Немногочисленные в этот час посетители в шоке уставились на смутьяна.

— Мы знакомы два года. Два ёб***х года. Очень жаль, если ты действительно так думаешь, — холодно бросили оцепеневшей и вжавшейся в спинку кресла Нелли.

Пока не начались разборки и поиски охраны, Максим, бросив бариста на стойку крупную купюру и буркнув: «это за неудобства» вышел из кофейни, оставляя её одну. Вот и поговорили.


На репетицию Пылаева опоздала. Ненамного, но достаточно, чтобы лишний раз вывести из себя и без того нервного Никитича, у которого потихоньку от перенапряжения начинал дёргаться глаз. Их сверхэмоциональному преподу давно пора подмешивать в коньяк по рюмочке пустырничка. Нельзя шутить с давлением в чего-то возрасте.

— Надо же, наша Примадонна явилась! — встретили её саркастично, пока на сцене оттачивались диалоги Распутина и летучей мыши Бартока. — Я уж думал, вы, мадмуазель, окончательно зазвездились и решили, что наша скромная песочница недостойна такой персоны!

— Простите, — миролюбиво извинилась Пелька.

То ли вид у неё был совсем убитый, то ли по лицу было заметно, что похмелье не успело дойти до конца и соображалка сейчас работала туго, то ли она просто втайне была его любимой ученицей, но Чудик смягчился.

— Ваши подростковые проблемы когда-нибудь доведут меня до инсульта. Один с раскрашенным лицом является за неделю до мюзикла, другая вовсе начинает прогуливать. Иди, переодевайся. Твои пропущенные сцены отыграем в конце.

Нелли послушно поспешила за кулисы, игнорируя прожигающий взгляд Матвея. Да что толку. Следующие несколько часов он не отпускал её, вплоть пока всю актёрскую труппу, включая позаимствованных для вступления детишек, отпустили с миром, велев завтра явится в том же составе.

Дальше оттягивать было нельзя. Бондарев подстерёг Пылаеву у выхода из костюмерной, в целях искоренения нравственного упадка поделённую на мужскую и женскую.

— А ну стоять! — поймал он её, попытавшуюся под шумок улизнуть с остальными на ужин. Нелли бесцеремонно затолкали обратно, в обитель вешалок, блёсток и попугайских расцветок. Замешкавшиеся девчонки, только заканчивающие переодеваться, сердито шикнули на незваного гостя, но на них обратили внимания столько же, сколько на пушистую фигню, которую обычно наматывают на себя трансвеститы. Нелли затолкали за стойку с нарядами, отгорождаясь от остальных, и припёрли к стенке. — Сдавайся, малявка. Получишь условку.

— Ты о чём?

— Где была? С ним, да?

— С чего ты взял?

— Слишком моська раскаявшаяся. Что, извиняться ходила?

— Давай не сейчас? — она попыталась выскользнуть, но Пельку заарканили блестящим шарфиком с пайетками на манер лассо, притягивая обратно.

— А когда? Долго это будет продолжаться? Или у тебя время находится только на него? Я уже всё, не в приоритете?

— Не говори глупостей, — мягкий скрежет петель оповестил, что свидетели ушли от греха подальше, оставляя их одних. — Эй, что за фокусы? — Пылаева ошарашенно уставилась на свои запястья, которые бесцеремонно начали связывать.

— А не видно?

— Видно. Совсем оборзел?

— Так ты ж по-человечески не хочешь.

— А ну развяжи!

— Развяжу, когда всё обсудим. Будешь брыкаться, ещё и ноги замотаю. Не извивайся, кому говорю! — шикнули на сопротивляющуюся Нелли, пытающуюся высвободиться или хотя бы пнуть его, но закончилось всё тем, что они оба повалились на стойку со шмотками и вместе с ней рухнули вниз. Горизонтальная плоскость играла в пользу Матвея. Он проворно уселся сверху на брыкающееся тело, предотвращая саму возможность лягнуть его коленкой. — Пылаева, не доводи до греха. Я и без того на взводе. У меня со вчерашнего так и чешутся руки тебя отлупить. А потом поцеловать. А потом снова отлупить. Для профилактики.

Барахтающееся в тряпках девичья фигурка, чьи руки задрали над головой и зафиксировали, замерла. Перламутровые веки изумлённо моргнули.

— Я не поняла. Тебя вообще не колышет то, что произошло?

— Ты о своём блондине? Да плевать, — он полез в карман и к ещё большему её изумлению достал знакомый чёрный маркер. Не такой же, но похожий. Зелёный свитер с мордочкой медведя задрали, оголяя предстоящее поле деятельности. — Но на всякий случай копирайт поставить не помешает.

— Только попробуй…

Ещё как попробовал. Меньше, чем через минуту на её животе красовалась очередная надпись: «СОБСТВЕННОСТЬ М.Б. Не смотреть, не дышать рядом и не лапать во избежание потери конечностей!!! Я предупредил»

— Ну вот, — довольно залюбовался результатом Бондарев, оставляя ниже, у кромки белья размашистый автограф. — Слушай, а давай набьём тебе постоянную татуху? Ну чтоб по десять раз не переписывать.

— Ну дураааак…

— Может быть. Зато ты моя, — его лицо нависло над ней. — Сколько бы твой дружок не крутился рядом, я тебя никуда не отпущу, — он лишь едва коснулся её губ кончиками пальцев, а у Нелли моментально всё внутри завязалось в узел от обострившихся чувств. Сбившееся дыхание только подтвердило, что оборона давно пала. Всё её естество тянулось к нему. И Матвей это чувствовал. Потому и готов был бороться. Ровно до тех пор, пока видел ответный блеск в глазах. Такой, как сейчас. — И только попробуй что-то вякнуть про расставание. Откушу язык, поняла? Удумала.