— Ну ты и отмочила, — удручённо присвистнул он.

— Как он? Целый? — Пелька как могла скрывала волнение за поверхностным пренебрежением. Несмотря на слова и поведение ссора с Майером была для неё эмоционально слишком тяжёлой.

— Ну, нос вроде не сломан. Не слишком жёстко?

— Вы все знали, что он якобы в меня влюблен?

— Конечно.

— И молчали.

— Так мужская дружба.

Тяжёлый вздох. Вот именно. Мужская. А она всё это время была непонятно как втянута в чужую жизнь.

— Тогда лучше беги. А то я сейчас и тебе всеку.

Заказанная машина с чёрными шашечками завернула к ним, моргнув фарами. Наконец. Нелли поспешно нырнула в салон. Боялась, что Макс тоже может выйти к ним. А второй заход истерики сегодня она бы не осилила.

— Эй, — окликнул уже почти забравшуюся на заднее сидение Кудряшку Филипп. — Так когда мы встретимся?

в ответ кокетливо пожали плечиком. Та ещё профурсетка.

— Позвони завтра вечером. Может что и придумаем, — наконец, ответила она и отгородила себя дверцей.

Обратно в Академию девочки не поехали. Пылаева, наплевав на то, что завтра ей будет плохо, попросила водителя везти их прямиком в бар. Дина, разумеется, выпускать её из виду не собиралась, так что поехала за компанию. Ещё и попутно скинула последнее видео Матвею с саркастичным: «братик, ты кретин».

Ответ пришёл практически мгновенно.

«Где вы?»

«В баре на Софийке. И на твоём месте я бы поспешила. Эта женщина сидит в нашпигованном мужиками помещении без лифчика и пьёт уже шестой шот. Ещё три, и я её в одиночку не отвоюю».

Глава 12. Сцены жизни за стеной (с)


Напилась Нелли резко. Вроде сидела-сидела, вполне бодрячком, опустошала выставленные ей в ряд по акции рюмки, а потом попробовала встать и… всё. Дальше смазанные пятна: лицо Матвея, потолок его машины, убаюкивающее покачивание движка автомобиля и вот они уже тормознули на парковке Академии, где её, придерживая, повели в жилой корпус.

Уютная постелька захватила обмякшее тело мгновенно. Пылаева даже успела придремнуть, но рвотный позыв заставил подорваться и помчаться в туалет. Интересно: какой это уровень близости, когда парень держит тебе волосы, пока ты обнимаешься с унитазом? После этого сразу в ЗАГС можно ехать или нужно ещё обои поклеить?

Её умыли, отвели обратно в комнату, снова уложили, разули, раздели, напоили под завязку водой и укутали одеялом. Проблевавшись, стало легче, но гудящие вертолёты, устраивающие дикую карусель, мешали снова уснуть. Ох, а завтра ведь будет ещё хуже.

Перед глазами всплыло лицо Матвея.

— Ну что, пьянчужка? Хреново? — усмехнулся он, расплетая пучки на её макушке, чтобы резинки не тянули волосы.

Такой внимательный, понимающий. Чтоб его.

— Я тебя ненавижу, — жалобно выдохнула Пелька.

— За что?

— За то, что ты появился в моей жизни.

— А я именно за это тебя люблю, — его губы ласково коснулись её лба. Такой мягкий, такой оберегающий поцелуй, что от него всё тело закололо приятными иголочками.

— Ненавижу, — лишь снова прошептала она.

— Хорошо, — ещё один поцелуй. Туда же, но теперь её пальцы сплелись с его. Нелли то ли замычала, то ли застонала, жестом требуя, чтобы Бондарев лёг рядом. Тот подчинился, и она в бесконтрольном состоянии прижалась к его груди. Мужской запах, нежное поглаживание по спине и сильное плечо действовали, как успокоительное. Как и исходящее от него тепло. Даже головокружение утихло, а сознание налилось приятной пустотой.

Усталость и алкоголь сделали своё дело — Пылаева провалилась в глубокий сон. А проснулась в гордом одиночестве. На настольных часах горело девять с копейками утра. Уже идёт первая пара. Будильник либо не сработал, либо его отключили.

Отключили. На тумбочке обнаружился аспирин, стакан воды и записка: «От занятий я тебя отмазал, а вот с Чудиком договориться не получилось, после обеда репетиции в привычном режиме. Пока есть время, отсыпайся, пьянчужка. ♡ М.Б.»

С учётом того, что голова была чугунная, а глаза слипались непроизвольно, выполнить наказ получилось без труда. Ещё на несколько часов её начисто вырубило, но особо лучше не стало. По ощущениям словно её всю ночь дубасили головой об батарею. Похмелье выбивало чечётку в висках. Хотелось спать дальше, но по времени пора было включаться в учёбную жизнь. Ей и так сделали невиданную поблажку.

Первым делом Нелли поплелась умываться и чистить зубы, а то во рту словно караван верблюдов наплевал и наградил сверху. Сушняк требовал рассола, но получил очередную таблетку аспирина. Подушка манила прилечь ещё хотя бы на минутку, и сопротивляться этому соблазну было невыносимо. В слоях одеяла обнаружился телефон. Видимо, выпал, когда Матвей её вчера раздевал.

Звуки выключены, она сама поставила его беззвучный, перед баром. Шестнадцать пропущенных. Восемь сообщений. И все от Максима. «Возьми трубку. Надо поговорить», «Заканчивай с детским садом», «Я всё равно не отстану». Последние пришло минут сорок назад: «Если не согласишься встретиться, я проберусь общежитие и буду ночевать под твоим дверями». Только этого не хватало.

«Через час. В Старбаксе, который на углу Академии», — решившись, набрала она ответное смс.

«Ок», — пришло секунд через десять.

Пелька надеялась, что успеет сбегать к нему на встречу так, чтобы никто больше об этом не узнал, но закон подлости подложил очередную свинью. Матвей появился в комнате с тарелкой мясной запеканки, стащенной втихую из столовой, когда она уже переоделась, обулась и поспешно завязывала волосы в высокий хвост.

— Выглядишь бодрячком, — оценил он. — Далеко собралась?

— Нужно кое-куда сходить.

— Куда?

— Это… личное.

Нелли старалась не смотреть на него лишний раз. Обострившееся чувство стыда не давало ей покоя. Танцы у унитаза, ночное пьяное блеянье, он вокруг неё полночи крутился, а она сваливает на очередную встречу с чужим мужиком. Ну и как её назвать после этого?

— Личное? — попытка нахмуриться привела к сердитому шиканью. Бондарев, поморщившись, мельком коснулся фиолетовой скулы, ноющей каждый раз, когда приходилось задействовать лицевые мышцы.

— У меня не может быть ничего личного? — упоминать Макса не хотелось. Она и так чувствовала себя редкостной дрянью.

— А я наивно думал, что тоже являюсь частью твоего личного.

— Возможно.

— Так мы ещё в ссоре?

— А мы ссорились?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— С учётом того, как ты вчера стартанула отсюда, полагаю, да.

— Ну так разговаривать было больше не о чем.

— Ты так считаешь? — Матвей поймал её за руку, вынуждая встретиться с ним взглядом. Такой сосредоточенный. Такой… грустный. — Я хотел извиниться.

— За что? Ты всё верно сказал.

— Вообще-то я ничего не успел сказать.

— Ну значит подумал, а я сделала это за тебя.

Бл**ь. Какая же она мерзкая тварь. Гореть ей в аду на сковородке с другими грешниками. Порой самой хотелось себя пристрелить. А он терпит и даже не посылает.

— Откуда тебе знать, что я подумал? Согласись, когда твоё нижнее белье оказывается у чужого мужчины — это смотрится, по меньшей мере, странно.

— Согласна. Но иногда этому есть самое нелепое, но правдивое объяснение.

— Вот поэтому я и хочу извиниться.

— Да ладно, — Пылаева осторожно высвободилась. На душе не то, что кошки скреблись — Фредди Крюгер устроил с Россомахой баттл по наскальной живописи. — Частично ты ведь прав. Спать я пускай ни с кем не спала, но поцелуй имел место быть.

— Знаю, — кивнул Бондарев. — Бывает.

Давненько нещипанные женские брови недоверчиво поползли вверх.

— И что? Тебе это типа норм?

— В данном случае, да, — кажется, видео, где блондину разбивают нос на долгие годы станет его любимым. А Нелли, наверное, о нём и не догадывалась. Вчера она была слишком занята выяснением отношений, чтобы акцентировать внимание на чём-то другом, а Дине, к счастью, хватило ума не распространять его по сети.

От того подобное спокойствие и вызывало у неё сейчас полнейшее недоумение.

— Тебе, может, и нормально. А мне нет. Я так не хочу.

Матвей помрачнел. Её интонации ему совсем не понравились.

— И что это должно значить?

— Не знаю… Давай обсудим это после.

— Что обсудим? Надумала со мной порвать?

Вопрос остался без ответа. С кровати торопливо схватили телефон, выискивая взглядом брошенную вчера куда-то куртку.

— Мне пора.

— Блеск. Ей пора, — чувствуя, как переполняется тазик терпения, раздосадовано сжал зубы Бондарев, когда за той опять закрылась дверь.


Максим уже ждал в назначенном месте. Вполне себе живехонький. Нос на месте, нигде ничего не поплыло и не зацвело. Видимо, вчера ему прилетело не так уж и сильно.

— Привет, — кивнул он появившейся Пылаевой, жестом указывая на стойку, за которой занимался с клиентами бариста. — Тебе взять что?

— Говори, чего хотел, — не тратя время на любезности отмахнулась та, садясь напротив. Она до прилипшего к позвоночнику желудка хотела есть, жалея, что так и не заикнулась запеканкой, но в этой кофейне можно было наесться только сладким. А от одной мысли о мучном начинало снова подташнивать.

— О, так твоя вежливость тоже была фальшивой?

— Не обращай внимания. Я с похмелья всегда такая сука.

— Не замечал.

— Потому что я не так часто накидываюсь.

На самом деле её просто бесило, что она опять врёт Матвею. Бесило, что она так с ним рассталась, и что уже нихрена не понимает, к чему ведёт вся эта неразбериха с этим долбанным любовным треугольником.