— Послушай, Марков, тебе не обязательно ехать со мной. Достаточно просто прийти и сказать моей маме, что поедешь.

— Если бы я не был с ней знаком, то без проблем, а так вдруг всё вскроется? Как я ей потом в глаза смотреть буду?

— Ничего не вскроется. Она не узнает.

— Любой обман рано или поздно вскрывается. Короче, Осеева, если хочешь это дело нормально провернуть, найди кого-нибудь левого. Можешь даже денег ему предложить. Сделаешь вид, что вы сто лет знакомы, и вопрос решен.

Обижаться на Маркова не имело смысла, он всегда был эгоистом и занудой. Но логика в его словах определенно присутствовала, так что, предприняв вечером ещё одну тщетную попытку уговорить маму отпустить меня в деревню без сопровождения, я решила, что срочно должна отыскать кого-нибудь «левого».

Глава 2

Никита

— Ну, что?

— Только вошел, — я устало кинул сумку на кровать.

— Отлично, тогда давай, подваливай.

За три с половиной часа, пока я ехал из деревни от бабушки Гали, Трифонов успел позвонить раз пять и каждый раз спрашивал: «Ну что?». Ему не терпелось поговорить со мной о чём-то важном, но объяснять, в чём дело отказывался наотрез.

— Но, Тиф, я три часа пёр на себе долбанный рюкзак с банками. Скажи так, а вечером зайду.

— Не. Я по телефону не умею, — в приглушенном, с ярко выраженной хрипотцой голосе послышалось разочарование. — Ладно, отдыхай.

Он всегда умел произносить обычные слова с такой интонацией, что они приобретали особый смысл. Вот и теперь его «отдыхай» прозвучало как-то унизительно, словно я безвольный слабак.

Зная Трифонова, я терялся в догадках. Вокруг него постоянно что-нибудь происходило. Тиф не то, чтобы специально влезал в истории, просто истории сами собой притягивались к нему. Удивить меня могло разве что ограбление банка или взятие заложников. И то лишь оттого, что это противоречило его жизненным принципам.

— Давай лучше ты ко мне? Моих нет. Соломин с бабушкой через три дня возвращаются. А отец с женой только в августе.

— Можно и так, — согласился он. — Но в шесть футбол.

Мы не виделись около двух недель с тех пор, как я раскидал документы по разным вузам и, не особо рассчитывая поступить на бюджет, свалил из города. Мама сразу объявила, что учиться я буду в любом случае, а папа её поддержал. Они хоть и были в разводе, но продолжали общаться, как старые друзья. И в том, что касалось меня, почти всегда были заодно.

Как ни странно, результаты ЕГЭ у меня оказались вполне приличные, а вузы я выбирал без претензии на крутость. Мама хотела сделать из меня экономиста, но я решил, что лучше стану каким-нибудь менеджером, и за своё ближайшее будущее особо не волновался.

Рюкзак с банками решил не разбирать. Оставил на кухне. Пусть бабушка сама, когда приедет, возится. Все три часа, пока тащил его, проклинал эти банки и недоумевал, какой смысл в этом доисторическом закатывании банок и обмене ими. Одна бабушка летом мариновала огурцы, другая — по осени делала компоты, и они отправляли их друг другу, словно дары дружественных государств.

В квартире стояла невыносимая жара и духота. Я распахнул окна во всех трёх комнатах, и сразу на восьмой этаж ворвался суетливый шум улицы, дороги и не особо свежий, но лёгкий ветерок.

Я был рад, что вернулся. Я вообще в последнее время слишком многому был рад. Школа осталась позади, а других проблем ещё не образовалось.

Едва успел принять душ, как заявился Трифонов в традиционных камуфляжных штанах и футболке без рукавов из-под которой, изгибаясь, выглядывала голова большого чёрного дракона. С порога двинул кулаком в плечо и, резко отпихнув, оглядел с головы до ног.

— Какой-то вид у тебя, — он поморщился. — Чересчур довольный.

Ему я тоже был страшно рад. Кто бы мог подумать, что за пару недель успею так соскучится по этой небрежной ухмылке и скрипучему голосу.

Тиф поднес свой локоть к моему, сравнивая цвет кожи:

— И загорел как чёрт.

— Целый день на улице, — оправдываясь сказал я. — Котлеты хочешь? Мне с собой кастрюлю дали.

— Котлеты? Тащи.

Мы прошли в нашу с Дятлом комнату, и я достал из ужасной тряпичной сумки алюминиевую кастрюльку с котлетами. Бабушка Галя очень переживала, что целых три дня кормить меня будет некому.

— Греть нужно? — спросил я без особой охоты.

— Какое греть? Жара на улице, — Трифонов схватил верхнюю котлету, откусил и уселся на кровати Дятла. — Короче. Поедешь с нами завалы разгребать? У Криворотовского отца знакомый по даче про нас спрашивал. Сказал, видел по осени, как мы сарай расфигачили…

Он засмеялся с набитым ртом.

Я тоже вспомнил, как ездили к Лёхе Криворотову на дачу, ломать старый сарай. Начиналось всё хорошо, но закончилось полным беспределом. Раздолбали его в щепки, зато за два дня управились.

— Короче у этого мужика то ли лагерь старый, то ли пансионат, я толком не понял, и там всё перестраивать собираются. Старые дома сносят. Нужно весь этот мусор строительный убрать, — говорил Трифонов быстро, азартно, глаза горели, и про котлету он временно забыл. — Если за три недели управимся, тысяч сто заплатит. Прикинь? Мигрантов брать не хочет, а бригаду нанимать — дорого. Я сначала думал мы с Криворотовым вдвоем осилим, но оказалось, работы дофига и нужно ещё людей брать. Минимум четверо. Ну что? Как тебе? Деньги на четверых поделим. Всё лучше, чем курьером. Я же теперь без мотика. Как придурок на метро катаюсь. А в этом лагере лес, свежий воздух, свобода… И никто над нами стоять не будет. Не, там сторож живет, но он к нам не полезет. Так Криворотов сказал.

— А кто четвертый?

— Значит, согласен? — Тифон откусил котлету. — Зашибись. С четвертым неясно. Как дело до дела — никого не найдешь. Есть у меня один чел на примете. Помнишь Артёма? С которым я в больнице последний раз лежал?

За прошедший учебный год Тифон успел побывать в больнице дважды. Один раз после пожара на недостроенной высотке, где я тоже был: просто повезло, что все остались живы, потому что история вышла реально стрёмная. А во второй раз тупо разбился на мотике. Он там особо и не виноват был. В него джигит на Яндекс-такси въехал. Нет, конечно, Тиф очень тупо поступил, что вообще сел на мотик, зима же, но он всегда такой — всё ни по чём. Решил — недалеко. Торопился. Вот и переломался. Не смертельно, но весь март в больнице провалялся.

— Который из них? К которому девчонка с красными волосами ходила? Суицидник? Или тот выпендрежник, что с тобой на щелбаны спорил, кто из вас больше воды за раз выпьет и не блеванет? И ты со своими переломами заколебался в сортир ползать?

— Ага, он самый, — Тифон заржал. — Но щелбаны я ему знатные потом закатал. На самом деле, арбайтен это вообще не его тема, потому что на жизнь ему точно хватает, но он фанат всякого движа. Договорились на завтра. Встретимся, обсудим. Не хотел бы — сразу отказался.

— Я точно поеду, — я тоже взял котлету. — Моя мама мечтала на подработку меня отправить. В воспитательных целях. А когда ехать?

— В четверг, — он вытер руку о штаны. — Лёха со своей дачи в среду приезжает. Это вроде недалеко. Подмосковье. Километров сорок и станция рядом.

— Идеально, — обрадовался я. — Бабушка с Соломиным тоже в среду вернутся, так что свалю с чистой совестью.

А потом Тиф попросил включить телек, потому что там начинался футбол. Я наделал попкорна в микроволновке, и мы ели его и смотрели «Спартак — Зенит». Лучше бы пива выпили, но Трифонов не пил ничего крепче кефира, поэтому я тоже не стал. Он считал, что раз отец его алкоголик, то и у него самого дурная наследственность. Что, в общем-то, для всех было хорошо. Тиф и по-трезвому покладистым нравом не отличался, а когда пил, превращался в вагон динамита, готового рвануть в любую секунду.

На самом деле, тема с его отцом была мутная, и тот алкоголик, которого он долгое время считал своим отцом, являлся ему просто отчимом, но Тиф этого не знал. Догадывался, конечно, но упорно делал вид, что не в теме.

А я знал и помалкивал, потому что клятвенно обещал Ярику Ярову — ещё одному нашему однокласснику, замешанному в этом деле, что без его разрешения ничего не скажу. Просто Ярик сначала сам мне про это рассказал, а на следующий день уже передумал.

Игра была скучной, весь первый тайм по нулям и я, утомленный дорогой, задремал, а проснулся — Трифонов собирался домой. Я предложил ему остаться, но он не захотел.

— А что Зоя? Она где? — весь вечер я терпел, а тут напоследок не выдержал.

— На даче своей, где же ещё. Типа матери с ребенком помогает, — Тифон недовольно передернул плечами. — В прошлом году я к ней чуть ли не каждый день туда мотался, а теперь без мотика только в выходные получается. Так уйду, и не заметит.

Чтобы попасть в своё МЧС, осенью Тиф собирался в армию.

— Тебе же только в октябре. Ещё два месяца.

— Дело не в этом. Сама завела меня, а теперь такая: «Хватит нависать». А как я нависаю? Что хочу её видеть? Что меня бесит, когда я не знаю, с кем она там тусит? Помнишь её дачного кренделя? Вот, честно, закопаю урода.

От этой темы Трифонов распалился в пол-оборота. Когда ещё они с Зоей не встречались, он и так без конца контролировал каждый её шаг, а после того, как всё закрутилось, стал невыносимым. Даже на нас с Лёхой злился, если долго разговаривали с ней, на маму её злился, которая приезжала в Москву с дачи в лучшем случае раз в месяц, на школу злился, на экзамены, на кино и книги, на всё-всё, что отвлекало её мысли и внимание от него.

— Ну вот что ей в Москве в такую жару делать, сам подумай? — сказал я, и он посмотрел на меня, как на дебила. — Представь тебя мать напрягла помогать, ты бы её послал?

— Давай, до завтра, — он пожал мне руку и вышел.