— Хорошо, что ты хотя бы довезла меня до места, — сказала я вслух. В тишине респектабельной улицы мой голос прозвучал неожиданно громко. Ни в одном из домов, включая дом Вернелла, не светилось ни одно окно. Я затормозила прямо позади черного «мустанга» Шейлы, но это ровным счетом ничего не значило, утром она ездила вместе с Китом на его машине.

Рядом с оранжевым трейлером Вернелла машина Шейлы казалась игрушечной, грузовик был явно великоват для гаража. Вряд ли Джолин, которая так печется о своем положении в обществе, понравилось, что ее муженек пригнал домой фургон с вращающимся Иисусом на крыше да еще и оставил его на подъездной дороге. Наверняка она высказала все, что думает по этому поводу.

— Какое счастье, что это больше не моя забота! — пробормотала я, идя по дорожке к парадному входу.

Нажав на латунную кнопку звонка, я заметила, что в глубине дома горит одна маленькая лампочка. Значит, кто-то не спит. Продолжая нажимать кнопку звонка, я прижалась лицом к овальному окошку в верхней половине тяжелой дубовой двери. В полумраке было видно, что кто-то медленно идет к двери, сгорбившись, шаркая ногами и шатаясь из стороны в сторону. Вернелл.

— Где пожар? — крикнул он, распахивая дверь и пугаясь собственного громкого голоса.

— Внимание, проникновение через главный вход! У вас есть двадцать секунд на отключение сигнализации! — сообщил электронный голос.

Вернелл сначала растерялся, потом заволновался, потом недовольно поморщился.

— Чертова сигнализация! — Он отвернулся от меня и стал тыкать коротким толстым пальцем в клавиши панели, находящейся на стене рядом с входной дверью. — Вечно с этим домом морока, не одно, так другое, — проворчал он.

Он снова был в голубом полиэстеровом костюме, теперь изрядно помятом, со следами долгой носки и явно требующем стирки. Взлохмаченные волосы торчали во все стороны.

— Входи, входи! — крикнул Вернелл. — Я все равно собирался с тобой поговорить.

От Вернелла несло перегаром. Я заметила на кухонном столе бутылку «Дикой индейки». Он пошел на кухню, я двинулась следом. Вернелл так сильно шатался, что у меня несколько раз возникало желание поддержать его, иначе он разобьет какую-нибудь побрякушку или навалится всем телом на одну из развешанных по стенам картин.

— Вернелл, ты знаешь, который час?

Вернелл посмотрел на меня с искренним недоумением.

— Ты что, тащилась в такую даль только затем, чтобы это узнать? — Он пожал плечами. — Ну… думаю, сейчас около десяти.

— Вернелл, сейчас половина третьего утра!

— Если ты сама знаешь, зачем спрашиваешь? — Вернелл подозрительно покосился на меня. — Это что, проверка такая? На самом деле ты пытаешься понять, сколько я выпил? Ты прямо как Джолин, черт, да как все женщины! Вот в чем ваш недостаток: вы задаете слишком много вопросов. Нет чтобы поговорить с человеком по душам.

Я поняла, что Вернелл вот-вот примется читать проповедь.

— Вернелл, сейчас не время для бесед. Где Шейла?

На секунду его взгляд прояснился, словно он протрезвел.

— Как, разве она не с тобой?

— Вернелл!

— Не кипятись, она позвонила еще днем и сказала, что переночует у тебя, потому что тебе плохо, кажется, она сказала, что у тебя болит голова.

Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

— Где Джолин? Мне нужно с ней поговорить! Разбуди ее!

Я выскочила из-за стола и посмотрела на Вернелла, который явно не торопился встать.

— Не могу, дорогая, — медленно произнес он. — Джолин тоже нет дома. Она уехала к своей матери, потому что та приболела. — Помолчав, он добавил с мрачным видом: — Правда, дело не только в этом. Кажется, Джолин на меня немного рассердилась, потому что я немного выпил.

— Хватит пить, пошли.

Я отобрала у него стакан и бросилась к лестнице. Мне нужно было найти хоть что-то, хоть какую-то зацепку, которая могла бы подсказать, куда подевалась Шейла. Запыхавшийся Вернелл догнал меня.

— На второй этаж и направо, — подсказал он. — Когда ты с ней разговаривала в последний раз?

Я отметила, что у него изменился голос: Вернелл стал говорить четче, почти как трезвый, и явно встревожился.

— Часов около четырех-пяти. Она собиралась прилечь отдохнуть в своей комнате. Когда я заглядывала к ней в последний раз, она спала.

«Это моя вина, — думала я, — не нужно было мне спать, мне следовало что-нибудь сделать, вот только что именно?»

Я побежала по коридору, без всяких подсказок зная, где комната Шейлы. Не зря же я столько времени просидела в своей машине, наблюдая за ее окном, дожидаясь, когда погаснет лампа на ее письменном столе, и пытаясь хотя бы мельком увидеть свою девочку, удостовериться, что она дома и в безопасности. Где-то она сейчас?

Вернелл топал по коридору позади меня. Я вбежала в комнату Шейлы, а он замер на пороге. Я остановилась и огляделась. Розовые стены, лепнина на потолке, толстый белый ковер на полу, красивая кровать с горой подушек в кружевных наволочках — не комната, а воплощение мечты любой девушки. Одну стену занимала гардеробная, битком набитая одеждой из любимых магазинов Шейлы. На многих платьях еще болтались ярлыки, видно, Шейла просто не успевала надевать все эти вещи.

— Боже, Вернелл, зачем ты позволяешь ей покупать столько вещей?

Вернелл был озадачен не меньше моего.

— Это не я, наверное, это накупила Джолин. Ты же знаешь, как она любит ходить по магазинам. — Он заглянул в гардеробную, снова повернулся ко мне и вздохнул: — Ох уж эти женщины, вам бы только наряжаться. Кстати, насколько я помню, у тебя никогда не было столько тряпок. Джолин говорит, что мы должны выглядеть как полагается, по ее мнению, имидж — это все.

Мне было нетрудно представить, как она произносит эти слова своим голосочком.

— Вернелл, — сказала я, — сарай все равно останется сараем, какой краской его ни крась — белой ли, черной ли. Давай займемся делом.

— Каким, Мэгги? Шейлы здесь нет, наверное, нужно обзвонить ее подруг.

— Вернелл, мы не знаем ни одной ее подруги — если, конечно, ты не бывал в ее школе гораздо чаще меня и не знаешь чего-то такого, что неизвестно мне. И еще одно. Представь себе, что твой лучший друг сбежал из дому, неужели ты скажешь его родителям, где его искать?

Вернелл надолго задумался, а я не могла терять времени. Нужно найти телефонную книжку или еще что-нибудь, что поможет нам найти Шейлу. Я стала выдвигать ящики туалетного столика.

— А ее приятель, этот, как его, Кит? — спросил Вернелл. — Может, она с ним?

— Я не знаю его телефона. Придется к нему заехать, только вряд ли Шейла у него. Кит живет с родителями.

Выдвижной ящик был набит письмами, я дернула за ручку, пытаясь выдвинуть его до конца. Несколько писем вывалилось на пол, но ящик застрял, что-то мешало ему открыться. Я сунула руку в ящик, но мне не удавалось ухватить эту штуку.

— Ну заехать-то к нему мы можем, — недовольно пробурчал Вернелл. — Дай я открою.

Он отстранил меня и с силой дернул за ручку ящика. Лампа со стеклянным абажуром, стоявшая на столике, покачнулась, розовый телефон заскользил к краю, ящик вылетел наружу. Бумаги разлетелись во все стороны. На пол выпала записная книжка в сафьяновом переплете. Обложка погнулась и сморщилась, не устояв в борьбе с Вернеллом.

— Вот она, — сказал Вернелл.

— Это не телефонная книжка. — Я подняла книжечку и пролистала. — Это ее дневник.

Я села на кровать и начала перелистывать исписанные фиолетовыми чернилами страницы в поисках последней записи. Мне стало неловко: я никогда не рылась в вещах Шейлы, но сейчас было не до этикета.

«Я выйду на пляж с букетом, — писала Шейла своим крупным округлым почерком. Я похолодела. — У меня будут красные розы. Кит говорит, у него есть знакомый священник Церкви высшей любви, который может нас обвенчать».

Я прочитала последние фразы вслух. Вернелл плюхнулся на кровать рядом со мной.

— Нет, — тихо застонал он, — только не это!

«Конечно, это будет не такое венчание в церкви, как хочется маме, — писала дальше Шейла, — но зато у нас состоится свадьба на пляже. Кит говорит, что наши жизни навсегда соединятся, нас ждет общее будущее. Все, что его, станет моим, а все мое будет принадлежать и ему. У нас никогда не будет так, как у мамы с папой, наша любовь продлится вечно».

У меня из глаз полились слезы, капая на страницы и оставляя на них расплывающиеся бледно-фиолетовые пятна. Вернелл, заглядывая мне через плечо, пододвинулся и обнял меня.

— Мне так жаль, дорогая, — тихо сказал он, — правда, очень, очень жаль.

— Сейчас у нас нет времени во все это вникать. — Я захлопнула записную книжку и подняла голову. — Мы должны их остановить.

— Ты собираешься ехать к Киту?

Я поднялась и достала из коробки на тумбочке бледно-розовую бумажную салфетку.

— Сначала — да, просто на всякий случай, но потом нам придется поторопиться.

Вернелл был все еще грустен и казался озадаченным.

— Что это значит?

— Вернелл, ты и правда не понял, куда они отправились?

— Она пишет про какой-то пляж, Мэгги, но ведь они могут быть где угодно. Черт, да они могли, к примеру, податься в Дайтону со всякими байкерами или…

Я оборвала его на полуслове:

— Вернелл, они должны быть в доме твоих родителей. Это единственный дом на пляже, известный Шейле, туда она и поедет. К тому же она знает, что в это время года там никого нет.

Вернелл уставился на меня с таким видом, будто читал слова по губам и пытался осмыслить увиденное. Его дочь, его малышка собирается выйти замуж за какого-то бритоголового, и это должно произойти на пляже возле загородного дома его родителей? У него в голове это явно не укладывалось. И вдруг что-то произошло. Вернулся Вернелл — не тот опустившийся человек, которого я частенько видела пьяным и не владеющим собой, а Вернелл, который всего добился сам, Вернелл, сохранившийся от прежних времен, отец, который не допустит, чтобы какой-то юнец испортил жизнь его дочери.