Джек нажал кнопку на проигрывателе. Джесс Уинчестер запел песню «Леди Янки».

— Тебе ведь нравится эта песня, я угадал? Я увидел этот диск наверху и понял, что ты его слушала.

Я кивнула и отпила еще немного вина. Внутри потеплело, на душе стало легче. Я остановилась у высокого окна, которое тянулось от пола до потолка на все два этажа. На небе сияла почти полная луна; Джесс Уинчестер пел о том, как он покидает Вермонт. Глубокий сильный голос пел о женщинах и о любви. Ну почему я не могла встретить мужчину вроде Джесса Уинчестера? Уж кто-кто, а он не станет палить в женщин из кустов. Я еще отпила из стакана и плавно закачалась в такт музыке. Джесс Уинчестер наверняка не проводит все время за бутылкой, не забывает, что дома его ждет семья.

Похоже, красное вино Джека — один из самых изысканных напитков, изобретенных человечеством. Незаметно мой стакан опустел, лицо раскраснелось, я слегка захмелела. В голове мелькнула вполне резонная мысль — не стоит пить вино на голодный желудок, но это не помешало мне протянуть Джеку свой стакан, когда он подошел ко мне с бутылкой.

— Хорошее вино, — сказала я.

— Мне тоже нравится.

Я стала тихонько подпевать Джессу. Джек поставил бутылку на крышку проигрывателя и повернулся ко мне лицом, потом молча забрал у меня стакан и поставил его рядом с бутылкой.

— Иди сюда, — тихо сказал он, — давай потанцуем.

Я не двинулась с места.

— Давай, Мэгги, это же «Теннессийский вальс».

Глядя на Джека, я в конце концов призналась:

— Не могу. Джек рассмеялся:

— Ерунда, это же просто танец.

Я вдруг почувствовала себя испуганной, заплаканной девчонкой.

— Джек, я не могу.

Он опустил руки.

— Но почему?

Я набрала в грудь побольше воздуха и выпалила:

— Потому что не умею танцевать.

Ну вот, я произнесла это вслух. Терпеть не могу, когда меня приглашают танцевать. Это так ужасно, что не передать словами: я всей душой, всем сердцем рвусь танцевать, но не могу. В таких случаях мне всегда вспоминается одно и то же: я и Дарлин в танцевальном классе, обе в розовых пачках и розовых трико. Дарлин легко скользит по паркету, а я стою как столб или, точнее, как неуклюжий слоненок, не в состоянии даже отличить правую ногу от левой, не говоря уже о том, чтобы сделать шаг.

Но я не собиралась лить слезы перед Джеком, поэтому закусила губу и потянулась за стаканом. Джек перехватил мою руку.

— Иди сюда, — повторил он. На этот раз он сам шагнул ко мне и обнял одной рукой за талию. — Ты сможешь.

Он меня не знает! Он не представляет, что я чувствую!

— Мэгги, успокойся, закрой глаза и дыши ровнее. Просто позволь мне тебя обнять.

Я колебалась, вглядываясь в лицо Джека и пытаясь понять, чего он хочет на самом деле. Но он выглядел таким искренним, что мне даже стало неловко ему отказывать. И я его послушалась, позволила Джеку играть в свои дурацкие игры. Он наверняка чувствовал, что мне это не нравится, но отступать не собирался.

— Так, хорошо, теперь положи голову мне на плечо.

Он стал плавно покачиваться, увлекая меня за собой. Джесс Уинчестер негромко пел о Боулинг-Грин[3], выпитое вино помогло мне расслабиться, и я стала двигаться вместе с Джеком. От него пахло экзотическими ароматами, я глубоко вздохнула.

— Отлично, Мэгги, у тебя получается.

Я покачнулась, Джек медленно развернул меня, ненавязчиво обучая мои ноги двигаться как нужно. Песня кончилась, следующая была в более быстром ритме. Я попыталась отстраниться от Джека.

— Мэгги, не отодвигайся, ты сможешь.

— Нет, не смогу.

Он протянул мне стакан и распорядился:

— Выпей еще глоток.

Я сделала глоток, и не один.

— Эй, эй, хватит! — Джек отобрал стакан, взял меня за руки и стал двигаться в ритме музыки, вынуждая следовать за ним. И кто бы мог подумать, мои ноги действительно подчинились ритму! Это было здорово, и я рассмеялась.

— Смотри, получается!

Джек подпевал Джессу, и на сердце у меня стало легко. Я стала другим человеком, теперь я умею танцевать!

Джек освободил руку и нежно отвел прядь волос с моего лица. Его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от моего. Мое сердце зачастило, и я вдруг поняла, что Джек Гармоника собирается меня поцеловать, и более того, я готова ему это позволить!

Во взгляде Джека засветилась нежность, и он с улыбкой стал приближать голову ко мне. Я закрыла глаза. Я до сих пор была как во сне. Джек взял меня пальцами за подбородок, я уже чувствовала его дыхание на своих губах, как вдруг кто-то замолотил снаружи в дверь. Мы оба подпрыгнули от неожиданности.

Джек отпрянул от меня, выражение нежности в глазах сменилось тревогой.

— Что за чертовщина?

— Который час? — Я посмотрела на часы, встроенные в микроволновую духовку. Был седьмой час утра.

Джек двинулся к двери, прихватив по дороге бейсбольную биту, которая стояла за холодильником.

— Ты что, собираешься открывать дверь? — спросила я, подразумевая: «Ты что, спятил? Не вздумай открывать дверь!»

Стук возобновился. Джек нажал кнопку, открывающую дверь. Створка успела подняться дюймов на пять, когда я крикнула:

— Джек, опусти биту, это полиция!

На этот раз Уэдерз был в черных сапогах из змеиной кожи с обитыми серебром носками. Чтоб ему пусто было!

Створка поднялась еще выше, и стало видно, что он в черных брюках и белоснежной хлопковой рубашке. Уэдерз улыбался.

— Доброе утро, ребята. — Судя по этой улыбке, можно было подумать, что он явился со светским визитом. — Я ехал на работу, увидел, что у вас горит свет, и решил заглянуть по дороге.

Он посмотрел мимо Джека на незанавешенное окно, и меня осенило: этот сукин сын за нами подсматривал!

— Детектив Уэдерз, — представился он, подавая руку Джеку. — Как поживаете? — И, не дожидаясь ответа, продолжал: — Я хочу на время забрать у вас мисс Рид, если не возражаете.

Я встала между ними.

— Честное слово, детектив, я ужасно устала, может, ваше дело подождет?

В глазах Уэдерза мелькнуло злорадство.

— Вообще-то дело не терпит отлагательства. Я предпочитаю ковать железо, пока горячо, то бишь пока события свежи у людей в памяти. — Он отступил на шаг и покосился на свою машину. — Не лучше ли вам взять пальто или еще что-нибудь? На улице довольно прохладно.

— Никакого пальто! — «И вообще, вас это абсолютно не касается!» — добавила я мысленно. — Поехали и побыстрее покончим с этим делом.

Я решительно направилась к машине Уэдерза.

— Мэгги! — окликнул Джек. Я повернулась. — Лови. — Он бросил мне электронный ключ от двери.

Я поняла, что таким способом он дает мне понять, что будет ждать меня дома. Когда я подошла к машине, Уэдерз уже заводил мотор. Не глядя на меня, он дал задний ход и выехал со стоянки.

— Итак, мне предстоит крупный разговор в полицейском участке? — осведомилась я.

Мы ехали по направлению к участку, и я догадывалась, что Уэдерз собирается устроить мне многочасовой допрос. Но как ни странно, он не повернул на Юджин-стрит, а поехал прямо, оставив муниципальную площадь позади.

— Куда мы едем?

— Я тут подумал и решил, что мы можем немного прокатиться, — неторопливо произнес Уэдерз, однако у меня создалось впечатление, что он имеет в виду вполне определенный пункт назначения.

Было раннее осеннее утро. При обычных обстоятельствах я могла бы даже получить удовольствие от поездки, но как только Уэдерз свернул на Менденхолл-стрит, я поняла, куда он меня везет. Мы ехали к моему дому. Я растерялась и не сразу нашла нужные слова. Если я скажу, что не желаю ехать домой, он станет упорствовать. В одном я была твердо уверена: Уэдерзу непременно нужно, чтобы я чувствовала себя не в своей тарелке. Казалось, это его главная цель в жизни.

Он наверняка ждал моей реакции, я прямо-таки всей кожей ощущала, как он исподтишка наблюдает за мной, поэтому удобнее устроилась на сиденье и притворилась, что наслаждаюсь поездкой.

— Какое прекрасное утро, — заметила я. — Листья только начинают желтеть.

Детектив усмехнулся в усы:

— Угу.

Он свернул в переулок за моим домом, сделал крутой поворот направо и въехал в крошечный задний двор — точь-в-точь, как я обычно делала. Здесь он заглушил мотор и впервые с тех пор, как мы сели в машину, повернулся ко мне лицом.

— Хотите зайти? — спросил он.

— О… к сожалению, ничего не получится. Если бы я знала, что мы едем ко мне, то захватила бы ключи. — Я пожала плечами. — Но у меня их нет с собой.

Детектив вынул ключ из замка зажигания и улыбнулся:

— Ничего страшного, у меня есть запасные.

— Запасные? Откуда у вас взялись ключи от моего дома?

Уэдерз взялся за ручку дверцы и звякнул ключами в кармане.

— Подождите!

Но он не стал ждать, я еще не успела выйти из машины, а он уже поднимался по лестнице, ведущей к двери черного хода.

— Подождите, детектив! — крикнула я.

Он остановился на верхней ступеньке, оглянулся и вопросительно вскинул брови, слегка наклонив голову набок:

— В чем дело?

— Я не хочу заходить в дом!

Он повернулся спиной к двери, самодовольное выражение лица вдруг исчезло. Уэдерз уселся на верхнюю ступеньку и указал на место рядом с собой. Я осталась стоять, наблюдая за ним, наверное, так же человек наблюдает за бешеной собакой, появившейся в опасной близости от него.

— Мэгги, почему вы не хотите войти?

— Не знаю, — солгала я.

Я была в полном смятении. Этот дом больше не мой. Я не буду чувствовать себя здесь в безопасности. Кровь Джимми впиталась в ковер моей бабушки. Как я смогу когда-нибудь вернуться в этот дом?