Антония бросила визитные карточки на стоящий в центре гостиной стол и присела на стул рядом с Лидией. На ней было хорошенькое платье из белого шелка, как нельзя лучше подходящее для молоденькой девушки, только начавшей появляться в светском обществе. Однако, не совсем в ладу с принятыми правилами приличия, из-под платья торчали неприкрытые икры ног.

— Лидия, а ты сегодня пользовалась большим успехом!

В голосе младшей сестры Лидия уловила некоторое удивление и с трудом удержалась от улыбки. Обе ее сестры привыкли считать, что Лидии уготована совершенно иная роль и она никак не может находиться в центре внимания мужского общества. Все три дочери унаследовали от матери карие глаза и вьющиеся черные волосы. Но и Софи, и Антония были привлекательными девушками, очаровательно смотрелись розовые губки-бутончики, пленял своеобразный «кошачий» разрез глаз. Поскольку ни одного из этих даров природы Лидии не досталось, она решила для себя, что не будет вообще участвовать в этом суетном соперничестве с сестрами.

— Если я и пользовалась каким-либо успехом, то за это нужно благодарить виконта. Ведь это его стела привлекла такое внимание публики.

— О, совершенно верно. Интересно, появится ли он завтра на ужине у Даремов?

Лидия пожала плечами и вновь потянулась к чашке чая.

— Сомневаюсь. Ты же знаешь, они не слишком ладят друг с другом.

— Жаль.

— Ну, он сам виноват. А тебе не пристало жалеть этого бездельника. — Лидии очень не понравилось, что Антония слишком много внимания уделяет виконту. Немного подумав, она решила переменить тему разговора. — А как у тебя прошла беседа с мистером Паджетом? Сестра залилась краской.

— Он очень приятный человек. Пообещал завтра пригласить меня на прогулку.

— Прекрасно. — Здесь все складывается как нельзя лучше. — Но ты должна взять с собой Софи. А если он подъедет на двухместной карете, тебе следует настоять на том, что для прогулки лучше подойдет наше ландо.

— Софи сказала, что пришло письмо от папы?

— Да. Он готовит партию товара к отправке и просит меня связаться с его клиентами.

— Разве он ничего не написал для меня?

— К сожалению, ничего, моя дорогая. Это чисто деловое письмо.

Антония сморщила носик.

— У него вечно одни деловые письма! Скука, наверное.

— Папа слишком занят, дорогая моя. Если он не завершит раскопки до начала сезона дождей, то все выполненные работы пойдут прахом.

— Джордж сказал вчера, что со стороны папы это какое-то неуважение, ведь он ни разу не приехал к нам.

От обиды Лидия даже привстала.

— Может быть, он сам согласится оплатить расходы на папин проект? Вот в таком случае папа, несомненно, смог бы навестить нас. Однако Джордж никогда не предлагал ничего подобного.

— Возможно, еще предложит. — Антония пожала плечами и сложила руки на коленях. — Джордж также говорит, что для джентльмена торговать древностями унизительно. Конечно, он не прав: Однако некоторые люди действительно готовы считать, что папа роется в могилах, чтобы продавать найденные там вещи.

У Лидии перехватило дыхание.

— Надеюсь, ты возмутилась, услышав такие заявления? В самом деле, давай будем более преданно относиться к отцу! Ты живешь в доме Джорджа, но не забывай, что не он твой отец!

— Понятное дело, не он. — Антония немного помолчала, прежде чем вновь обратиться к сестре: — Лидия, скажи, почему вы с Джорджем так не любите друг друга?

Неужели это так заметно?

— Не будь глупышкой. Просто я не выношу, когда он критикует нашего папу. Ему никто не давал права говорить такие вещи.

— Я согласна. — Антония потянулась к ней рукой. — Но не переживай. Когда я выйду замуж, ты сможешь всегда навещать меня. Обещаю. Более того, я ни за что не пойду за человека, который станет возражать против этого.

— Как это любезно, — сухо заметила Лидия. — Но когда ты найдешь такого идеального претендента на твою руку, будь внимательна. — С этими словами она наклонилась и дернула Антонию за подол платья. — Вдруг он скажет, что лишь актрисам позволено сверкать голыми лодыжками.

— Это бестактно! — Девушка вскочила со стула. — Я просто хотела выглядеть получше! — Подойдя к буфету, она принялась демонстративно поправлять в вазе цветы.

Сожалея о сказанных словах, Лидия начала извиняться. Тогда Антония наклонилась, демонстрируя во всей красе свой новомодный турнюр. Лидия тут же умолкла. Еще в магазине дамской одежды она возражала против такого фасона. Но тогда Софи удалось ее переубедить. В результате платье Антонии занимало сзади в три раза больше объема, чем это соответствовало ее хрупкому телосложению. Более того, во время ходьбы эта часть наряда так сильно колыхалась, что со стороны могло показаться, будто под юбками у нее прячется какое-то животное. Какое ужасное зрелище! Вся эта конструкция со всей очевидностью преследовала лишь одну цель: привлечь внимание мужчин именно к этому важному месту.

Послышался вздох. Это в комнату возвратилась Софи. Она была в плохом настроении, так как поданное гостям печенье оказалось непропеченным, и обвиняла в этом экономку.

— Ну надо же так все испортить, — проворчала она, опускаясь на стул рядом с Лидией. — Какая жалость!

Лидия мрачно кивнула в сторону буфета. Там Антония возилась уже с другим букетом, в котором чайные розы перемежались с осенними крокусами, а также аквилегией и геранью. На вложенной записке не оказалось подписи, однако, следуя языку цветов, этот присланный букет мог означать примерно следующее: «Буду вечно помнить; мои лучшие дни уже в прошлом; надеюсь победить; жду встречи».

— Только этого мне и не хватало, — бросила Лидия.

Софи в изумлении посмотрела на нее:

— А ты уверена, что цветы прислал Санберн? Букет так ужасно подобран, а ведь о хорошем вкусе виконта известно всем.

— Ха! Сегодня до меня дошел не только этот слух.

Пересказывать разные сплетни об этом человеке можно было часами. В основном говорили, что Санберн — мошенник и негодяй. Многие отмечали, что, имея от природы внешность настоящего Адониса, он был превосходным спортсменом. По мнению других, Санберн много пил, хотя и делал это с особым шиком. Дядя по материнской линии оставил ему в наследство немалые земельные угодья, однако они тут же были проданы. На вырученные деньги молодой человек зачем-то купил несколько разорившихся фабрик в Йоркшире. Говорили, что он извлекал немалую прибыль, обманывая своих рабочих при расчете зарплаты. Ходили слухи, будто Санберн при каждом удобном случае стремился щегольнуть коммерческим талантом, желая утереть нос собственному отцу.

— Несомненно, цветы от него, — задумчиво промолвила Лидия. Вспомнив о явном избытке перстней на его пальцах, она добавила: — Он весь такой же кричаще безвкусный, как и этот букет.

— Но, знаешь ли, Санберн пользуется успехом.

— Среди толпы пьяниц и южноафриканцев — вполне может быть. Миссис Брайсон порассказала мне кое-что о нем. На вечеринках, которые устраивает Санберн, собирается всякая дурно воспитанная публика.

Софи фыркнула.

— Любой мужчина без бакенбардов, по мнению этой миссис Брайсон, уже дурно воспитанный человек. А что касается окружения виконта, то там есть весьма интересные личности. Я бы даже сказала, что не менее выдающиеся, чем завсегдатаи Мальборо-Хаус. Но вот попасть к ним в компанию, пожалуй, даже сложнее, поскольку там в основном люди, которые давно дружны между собой. — С этими словами Софи неожиданно вздохнула, не скрывая зависти. — Ты помнишь времена, Лидия, когда Джордж любил бывать в свете? По-моему, он даже был знаком с Санберном. Конечно, когда мы только поженились, он не пропускал почти ни одной светской вечеринки. Но теперь все иначе: любимое его занятие — просиживать в компании членов клуба, рассуждая на политические темы. У них, как мне кажется, даже жены говорят только о политике.

«А что ты хотела, моя милая? На то они и политики». Лидия, конечно же, не собиралась произносить эти слова вслух. Потому что стоит ей озвучить хотя бы одно замечание, как Софи охотно примется рассказывать о других своих претензиях и недовольствах. Она постоянно находила все новые поводы для разочарования в Джордже. Несомненно, добрая и благородная сестра должна при этом разубеждать Софи, указывая на положительные качества ее супруга.

— По всему выходит, что этот Санберн — не самая худшая партия. — Софи вытащила маленькую записную книжку. — Есть у тебя ручка?

Лидия изумленно рассмеялась. Оказавшись единственной замужней дамой, Софи была вынуждена войти в роль наставницы для Антонии. Она даже вела свой дневник, шутливо называя его «журнал боевых действий». В нем Софи записывала сведения об именитых холостяках, добавляя важные подробности по мере того, как разведка доносила ей новые факты. Но сейчас наставница явно перестаралась.

— Только не вздумай, Софи, записывать его в свой реестр! Санберн уже помолвлен с дочерью Гатвика.

— Неужели? А мне так толком никто и не объяснил. — Кроме того, ведь говорят, его избранница влюблена в кого-то другого.

— Ну, Лидия, я вовсе не собираюсь толкать Антонию в объятия этого человека. Но если бы он проявил интерес…

Вот как раз для таких ситуаций отец и поручил Лидии внимательно присматривать за тем, как Софи занимается устройством дел младшей сестры.

— Абсолютно исключено. Кстати, а что насчет мистера Паджета? По-моему, ты обещала, что не пройдет и двух недель, как он сделает Антонии предложение.

Софи наклонилась вперед, сердито выпятив губки:

— Так оно и будет, но только не дави на меня. Лучше занимайся древними камнями и прочими чужестранными диковинками. Все равно, когда дело касается джентльменов, ты ровным счетом ничего не понимаешь.

Лидия собралась было ответить Софии, но сдержалась. Ах, если бы только стены этого дома могли говорить, они бы опровергли такое беспочвенное утверждение!