Убрав ладонь с губ Джеймса, Лидия дрожащими руками взялась за край его рубашки. Тогда он поднял руки, позволяя ей снять с себя рубашку. Его покорность неожиданно воспламенила в ней необычайный восторг. Теперь она могла делать с ним все, что захочет, а он будет во всем подчиняться ей. Лидия отбросила рубашку в сторону и принялась рассматривать обнаженное тело Джеймса. Никогда в жизни она еще не смотрела ни на кого с таким нескрываемым интересом. Девушка изучала его так внимательно и беззастенчиво, словно перед ней оказался какой-то артефакт, требующий научного исследования. Джеймс совершенно спокойно отдавался ее жадным взглядам, только его грудь вздымалась и опускалась от учащенного дыхания. На его плоском животе рельефно выделялись квадратики мускулов, которые вздрагивали и сокращались под ее прикосновениями. Они были такие незнакомые и такие соблазнительные.

Лидия наклонилась вперед и прижалась поцелуем к его обнаженному плечу, такому большому и твердому под ее губами. Джеймс откинулся на спину, и Лидия последовала за ним. Распущенные локоны ее волос рассыпались вокруг нее, покрывая и его мускулистый торс. Большим пальцем Лидия дотронулась до его соска, который сразу затвердел от этого прикосновения. Девушка поджала пальцы ног и сбросила туфли. Теперь она могла босой ногой поглаживать мокрую твердую лодыжку Джеймса. Даже в этом месте у него были сильные рельефные мускулы. Лидия распрямила ноги, лежа на нем. Затем просунула свою ногу под икры Джеймса и обняла его руками за спину. Она мечтала проникнуть в него, как дождь просачивается в землю.

Санберн повернулся под ней, перекатывая ее тело на пол, и теперь оказался сверху. Руки Лидии заскользили по его спине, затем спустились к животу и замерли у ширинки брюк. Вот что ей было нужно теперь. Ее пальцы стали неумело возиться с застежками, и Джеймс принялся направлять ее действия. Наконец рука девушки добралась до заветного места — твердого, горячего и неожиданно гладкого. Сила собственного вожделения даже шокировала ее. Страстная дрожь пронизала тело Лидии, и она замерла на самом краю восхитительного до боли чувства, которое даже нельзя было назвать физическим желанием. Это было что-то другое, какой-то ликующий восторг. Торжество плоти еще усилилось, как только девушка поняла, что исчезают последние остатки ее страхов. В эту минуту ее покинули благонамеренность и стыд, и только промокшие юбки, задранные до пояса, не давали молодым телам соприкоснуться, полностью. Все действия, совершаемые сейчас Лидией, от самых робких до решительных, были бы абсолютно неожиданными для других. Теперь она могла быть деревенской простушкой, распутницей, кем угодно, только не Лидией Бойс.

Но все дело в том, что она по-прежнему оставалась Лидией Бойс.

Она принялась осыпать Джеймса пылкими поцелуями. Его пенис напрягся и надавил на ее плоть. От такой твердой настойчивости у нее перехватило дыхание, Лидия почувствовала, как все в ней расслабляется и становится податливым от близости его мужской силы. Когда-то раньше она представляла себе, как у нее вырастают крылья. И вот сейчас она ощущала, будто она парит в невесомости и могла бы, кажется, взлететь в небо.

Боли не было, скорее это было какое-то горячее жжение. Затем пришло чувство, как будто ее тело постепенно открывалось для нового невообразимого ощущения, но в следующий миг Джеймс сделал резкое и сильное движение, которое пронзило ее нестерпимой болью. Лидия простонала, и он замер в неподвижности. Она испытала ощущение наполненности, о котором никогда даже не подозревала. Ей внезапно открылось знание ее изначальной сути, появилось новое чувство, до сих пор дремавшее в ней и ничем не выдававшее своего существования. Джеймс нежно шептал ей какие-то слова, но она была не в состоянии понять их смысла. Тем не менее она попыталась кивнуть ему, и оказалось, что этого ему достаточно. Мужские бедра тут же прижались к ее телу снова. Лидия ощутила, что Джеймс в то же самое время каким-то образом движется внутри ее. Она запустила руки в его волосы, потом принялась колотить его то по плечам, то по спине. И губами, и всем телом Лидия нетерпеливо заставляла Джеймса вновь и вновь входить в нее. Ощущения от происходящего, мысли о нем притупляли боль и пробуждали с новой силой разгоравшийся в ней любовный голод. Лидия захотела подняться под ним и вместе с ним, потом оторваться от него и вновь испытать с самого начала. Только теперь все повторилось уже без преград, помех и зажимов. Каждая клеточка ее тела звала его к себе, и он оставался с нею, всецело принадлежал только ей. Губы Джеймса осыпали ее поцелуями: в плечи, в подбородок. Они то перелетали вверх, то ласково скользили вниз по ее телу. Лидия могла стонать или кричать, не беспокоясь ни о чем, могла придумывать и осуществлять любое желание, любую ласку, и Джеймс каждое мгновение был рядом, слившись с нею воедино.

Он немного приподнялся, так что образовалось небольшое пространство для его руки, которая быстро скользнула к ней и сделала всего лишь два быстрых, но ощутимых прикосновения. Но и этого оказалось достаточно. Какие-то мускулы внутри ее напряглись и вздрогнули. Издав громкий стон, Джеймс вытащил пальцы, остановив их у заветного треугольника, но тут же быстро повторил свое прикосновение — один раз, второй, третий. Затем его рука замерла. Голова Джеймса опустилась на ее плечо. Лидия лежала разгоряченная, дрожащая и тяжело дышала, не в силах еще прийти в себя после этого фантастического чуда.

Еще через несколько секунд Джеймс откатился в сторону, увлекая за собой Лидию. Теперь они лежали лицом друг к другу. Лидия уткнулась носом в изгиб плеча Джеймса. Она чувствовала лихорадочное биение пульса в его теле и легкую дрожь, пробегающую по его рукам, ощущала напряжение его пальцев у себя на спине и бедрах. Ей хотелось сказать что-нибудь, но если и существовали слова, подходящие для такого момента, Лидия их не знала.

Когда телесные ощущения стали затихать, к ней начали возвращаться мысли о том, какой чудовищный поступок она только что совершила. Лидия вспомнила молодую парочку из библиотеки. Тогда, наблюдая за ними, она думала о Санберне и представляла этого мужчину и себя на их месте. Сейчас он продолжал гладить ее по спине, и ей казалось, что его ласки были все еще наполнены любовным чувством.

О, небеса! Неужели она убедила себя, что сможет совершить этот шаг и потом не сожалеть об этом? Лидия лежала, прижавшись к Джеймсу, словно ребенок. Ей не хотелось ни шевелиться, ни даже открыть глаза. Находиться так близко с другим человеком Лидии не приходилось еще, с тех пор, как ей было девять лет. Да, это было в то лето, когда она сильно заболела. Ее мучили лихорадки и галлюцинации, как будто перед глазами пляшут какие-то чертики. Расплакавшись от страха, она тогда успокоилась лишь после того, как мама улеглась рядом. Прижавшись к ней, маленькая Лидия почувствовала себя защищенной и вскоре уснула. Она в безопасности: именно таким было ее состояние в эту минуту. Сейчас ее согревало тепло Джеймса, его крепкие руки бережно поддерживали ее, чутко реагируя на каждое ее малейшее движение. Но разве в этом заключается безопасность? Ведь он ни разу не предложил ей свою защиту. Да и она совершила свой безрассудный поступок вовсе не для того, чтобы удержать этого человека. Или все же для этого?

Разволновавшись от таких мыслей, Лидия захотела приподняться.

— Подождите, — пробормотал Джеймс, прижимая ее к себе. — Всего одну минуту. Какие бы мысли ни овладели сейчас вами, что бы вы сейчас ни говорили себе, не обращайте внимания, хотя бы некоторое время.

— Это было полное безрассудство.

— В высшей степени. Такими и бывают лучшие мгновения в нашей жизни.

Взгляд Лидии остановился на окне. Дождь уже не стучал по стеклу, и на небе можно было различить облака.

— Не думаю, что в результате этого может появиться ребенок. Я немножко разбираюсь в физиологии и знаю… свой цикл.

— Разве это беспокоит вас? — Джеймс помедлил и дальнейшие слова произнес с какой-то запинкой, словно совсем не знал, как разговаривать с ней. — Я вам говорил, что я вовсе не распутник. Даже в этом случае я не бросил бы вас.

Такие ободряющие слова показались Лидии слишком удивительными для человека, практически лишенного природной сентиментальности. Сейчас она предпочитала не вспоминать, что у Джеймса есть и неприятные черты характера. Ужасное Отношение Санберна к лорду Морленду уравновешивалось его преданной любовью к леди Боуленд. Однако эти две стороны одного и того же человека все-таки с трудом укладывались в сознании Лидии. Ей было трудно сохранить душевное равновесие, но она продолжала лежать не шелохнувшись. Почему же этот человек так и не сумел оценить ее любовь к отцу? Ведь это было так похоже на его чувства к собственной сестре. Вот если бы такая сильная тяга друг к другу была у влюбленных… От этой мысли у Лидии вновь учащенно забилось сердце.

В следующее мгновение ее охватила злость. Джеймс говорил как-то, что его преданность распространялась лишь на тех, кто ее заслуживал. Разве может она всерьез надеяться, что заслужила эту преданность тем, что доверила ему свое тело? Но даже мысль об этом показалась ей унизительной.

Лидия повернулась на спину. Пальцы у нее затекли и онемели, что сильно мешало застегивать пуговицы на лифе платья. Когда же Джеймс тоже приподнялся и предложил ей помощь, она резко отказалась.

Виконт взял ее руки и получил в ответ шлепок по пальцам. Тогда Джеймс схватил Лидию за запястья и отвел ее руки в сторону с такой легкостью, как будто она была маленьким-ребенком, хотя именно он говорил, что она сильная. Лидия опустилась на колени и дернулась изо всех сил, пытаясь высвободиться. Но у нее ничего не получилось. Это сильно разозлило ее. Сердито крикнув, она сделала новую попытку, но лишь сумела повалить Джеймса к себе на колени. Руки Лидии он так и не отпустил. Тогда она принялась дергаться и вырываться из последних сил, и ее раздражение быстро сменилось нешуточным гневом. Но сколько бы она ни пыталась, Джеймс так и не разжал своей хватки. Его пальцы, твердые и горячие, цепко удерживали ее руки, и на протяжении всей этой борьбы Санберн неотрывно смотрел ей прямо в глаза. Его спокойный неподвижный взгляд тоже начал раздражать Лидию. Джеймс выглядел очень спокойным, особенно на фоне ее нервозности. У Лидии внезапно защипало в глазах.