Паря над залом, она ощущала себя настоящей звездой сцены. Это был театр в своем наивысшем воплощении, где музыка, зрелище и духовное начало слились воедино.

Поток разнообразных эмоций захлестнул Мышку – ощущение своей силы и слабости, чувство гордости и надежды, а самое главное – любви к зрителям. Мышка любила свою профессию именно за эти моменты, за такие чувства… Вот если бы сохранить их навсегда!

Когда закончилась вторая песня, зал взорвался. Мышка вернулась на сцену, спрыгнула со звезды, несколько удивленная тем, что все так быстро кончилось. Она поклонилась, воодушевленная улыбками, приветственными возгласами, а шум аплодисментов все нарастал. Мышка понравилась публике. Это были не просто вежливые хлопки: люди действительно полюбили ее. Послав в зал несколько воздушных поцелуев, Мышка поспешила в гардеробную через главный зал.

– Замечательное выступление! Здорово! – слышалось со всех сторон.

Кенни стоял в узком коридоре у гардеробной. Скрестив руки на груди, он привалился к двери своего кабинета.

– Зайдите ко мне на минутку, мисс Гриффин, – сурово проговорил он.

– О'кей, милый. Только переоденусь, – сказала Мышка.

– Немедленно! – прорычал он.

– О, хорошо. – Она никогда еще не видела Кенни в таком состоянии. Что его так расстроило?

Смахнув пот со лба, Мышка вошла в маленький кабинет без окон. Дверь за спиной с громким стуком захлопнулась. «О Боже, не разрушай мой сегодняшний успех дурными новостями», – взмолилась она.

– Я хочу тебя прямо сейчас.

Мышка почувствовала, как его пальцы впились ей в бедра, жадно сжали ягодицы.

Она застонала, когда его руки скользнули вниз, лаская ее.

– Я боялась, что тебе не понравилось выступление, – прошептала Мышка.

– Еще как понравилось. Каждый миг. И у меня теперь так стоит, что сил нет терпеть. Только ты можешь погасить этот огонь, девочка.

Она обняла Кенни, наслаждаясь его невероятной эрекцией. Заниматься любовью с Кенни, все еще находясь в приподнятом настроении от успешного выступления, – лучшего способа отпраздновать победу и не придумаешь.

– Я с удовольствием выступлю еще раз – для тебя, – улыбнулась Мышка. Сделав шаг назад, она повернулась, откинула боа за плечи и игриво повела плечами.

Кенни довольно замычал и привалился к столу, наблюдая за ней.

– Тебе нужно расслабиться, – сказала Мышка, пританцовывая. Она устроила целый спектакль, расстегивая его ремень и брюки, стягивая их и обнажая огромное напряженное орудие. – Сначала небольшая прелюдия. – Мышка опустилась на колени и прижала пенис к груди, нежно лаская его, проводя по своим очаровательным округлостям. Затем тихонько лизнула и глубоко втянула головку в рот, продолжая мягко поглаживать.

Потом поднялась, одним движением сбросила свои легкие брючки, толкнула Кенни спиной на стол и вскарабкалась сверху, устроившись так, что он во всех подробностях мог рассмотреть ее прелести.

– Я так рада, что тебе понравилось, – шепнула Мышка, проводя пенисом по своей промежности. – Ооох! – простонала она, и волнение судорогой прошло по ее бедрам.

– Я хочу помочь. – Кенни перехватил инициативу и повторил движение, вызвав новую волну удовольствия.

– Да, так хорошо. – Мышка была готова принять его. Они занимались этим прямо на столе в кабинете. С Мышкой это было впервые.

– Я хочу войти в тебя, – тихо сказал Кенни, медленно вводя в нее пенис. – Сотни людей смотрели на тебя, желали тебя, жаждали твоего тела. Но я хочу быть единственным, кто его касается. Ты принадлежишь мне.

Он вошел еще глубже и чуть потянул Мышку вниз, приникая к ней все плотнее и плотнее. Она застонала, чувствуя, что кончает, кончает только от ощущения его громадного члена.

Кенни выпрямился, крепко удерживая Мышку. Она прильнула к нему, вцепившись в его плечи. Он встал и бережно опустил ее на ковер. Сам же вытянулся сверху и страстно двигался вверх и вниз, все плотнее вжимая Мышку в пол. Ей ужасно нравилось ощущать себя маленькой беспомощной куколкой, послушным орудием его могучего естества.

Из зала донеслась музыка, и Мышка узнала голос Змея. Он пел «Солнечный блик, Зоины волосы, скрытая страсть в Зоином голосе…».

Ха, наверное, эту песню он написал для Зои.

«Отличная музыка, – подумала она. – То, что надо для занятий любовью».

50

Тем вечером люди из «Метрополис рекордс» оставили визитку для музыкантов «Осколков» с надписью на оборотной стороне: «Позвоните нам». Кроме того, они задавали массу вопросов о Мышке, интересовались прошлым Мариэль Гриффин и спрашивали, есть ли у нее сольный альбом.

– Поскольку сегодня компакт-диски пекут как блины, я, должно быть, единственная бродвейская актриса, у которой его нет, – жаловалась Мышка, когда вечер уже подходил к концу.

Джейд и Мерлин уже ушли, а Зоя и Мышка сидели у стойки, потягивая «Космополитен» в обществе Змея, который накачивался пивом как будто в последний раз.

– Нам есть что отпраздновать, – заявил он бармену, когда тот спросил, зачем заказывать по две бутылки сразу. Зоя искоса взглянула на Змея и поняла: на интимное празднование дома рассчитывать не приходится. По крайней мере, до рассвета, пока сексуально озабоченный Змей не проснется. Она закусила губу, подумав, что, может, лучше отправить его домой одного.

– Хочешь выпустить альбом? – спросил Мышку Змей. – Я тебе помогу. У Тэтчера есть студия в подвале, мы можем посодействовать.

Тэтчер, здоровенный парень, был ударником в «Осколках», а его девушка Долорес частенько допоздна засиживалась в баре, дожидаясь приятеля. Зоя попыталась несколько раз заговорить с ней, но девица, с ее жаргоном, оказалась типичной фанаткой, и интересы ее не простирались дальше Тэтчера и его проблем. Поэтому Зоя избегала общения с ней.

– Единственный недостаток – придется ездить в Бруклин. По мне, так это на край света. Туда даже метро не ходит.

– Да брось ты, – вытаращила глаза Мышка. – Я встречалась с парнем из Бруклина, там есть метро. Проблема в том, что если ты там живешь, то выбраться оттуда очень трудно. А что, Тэтчер правда может помочь? Мы что-нибудь замутили бы вместе, со мной легко работать.

– Я поговорю с ним завтра, – пообещал Змей. – Он сделает все, что я скажу.

Зоя заметила, как внимательно Мышка разглядывает визитку из «Метрополис».

– Это было бы здорово. Хотелось бы иметь материал, который можно рассылать продюсерам. – Мышка подняла бокал: – За двойную удачу.

– За поворот судьбы, – добавила Зоя, – и за карьеру актрисы, которой больше не мешают вшивые агенты и убийственная работа.

– Ха! – Мышка сделала решительный глоток, потом потрогала свою платиновую мальчишескую шевелюру. – Знаешь, я начинаю привыкать к этой прическе.

– Она потрясающая! – взревел Змей, причмокнув своими пухлыми губами. – Ты просто шоколадная Мэ-рилин Монро.

– Наверное, я должна обидеться на это, – хихикнула Мышка, – но и вправду похоже.

Зоя улыбнулась. Змей иногда бывал таким забавным. Ах, если бы он был так же игрив и остроумен в постели. Когда Змей заказал еще одно пиво, Зоя приняла окончательное решение. Она сегодня не пойдет к нему. Вполне достаточно его общества здесь, в баре, а любовью они займутся, когда протрезвеют.

Час и два «Космополитена» спустя Зоя расположилась на заднем сиденье такси рядом со Змеем и размышляла, чем вызвана ее моральная неустойчивость – возможно, потреблением трех коктейлей в час? Или наоборот – она пьет так много именно из-за отсутствия моральных ограничений? Это напоминало бесконечный спор о первенстве курицы или яйца: что первично – моральное разложение или неумеренное потребление алкоголя?

Так или иначе, Зоя вновь оказалась в квартире Змея, где электричество не включали все по тем же причинам, и постельное белье хранило запах пота и дезодоранта, гораздо более сильный, чем в последний раз, когда она была здесь. Наверняка белье меняли задолго до се прошлого визита.

– Я когда-нибудь говорил, что схожу с ума от твоего тела? – спросил Змей, укладывая Зою на несвежие простыни. Он провел рукой по ее попке и игриво ущипнул. – Ты блошка, ты вошка, ты сверчок.

– А ты маленький ублюдок, любитель Шекспира, – ответила она, узнав строчку из «Укрощения строптивой».

Он ткнулся в нее носом и засопел.

– Змей?

Глаза его были закрыты. Он спал. Ну не дура ли она? С чего вдруг решила, что Змей сегодня будет вести себя иначе, чем обычно? Не было никаких оснований на это надеяться – особенно после того, как он уговорил больше полудюжины бутылок пива.

Зоя повернулась, стараясь не прижиматься лицом к грязной наволочке.

– Хватит, – пробормотала она – Это последняя ночь, которую я провожу в этом клоповнике. Я немедленно уберусь отсюда… вот только высплюсь и протрезвею.

Сначала Зоя почувствовала легкое прикосновение пальцев. Она приоткрыла веки и встретила взгляд добрых карих глаз, которые любила прежде. Ник улыбнулся, морщинки в уголках глаз говорили, что он чувствует себя виноватым, сожалеет и просит прощения.

– Я не предполагала, что мы когда-нибудь снова будем это делать, – прошептала Зоя, пока он нежно поглаживал ее грудь. Словно говорил: «Я здесь, с тобой. Я всегда был здесь. Выбрось глупости из головы, все это был дурной сон». – Ох! – простонала она, чувствуя невероятное облегчение. И причиной тому не были ее собственные пальцы. Ник был здесь, он любил ее, ласкал ее, доводя до оргазма. Ее великолепный, сильный, роскошный муж вновь был в ее объятиях. Все вернулось на свои места.

Зоя откинула голову на подушку, а его ласковые пальцы двинулись ниже, приласкали клитор, а потом скользнули во влажные глубины тела.

– О-о-о! – вновь застонала она, а теплая волна, зародившаяся внизу, начала подниматься и уже охватила половину тела. Зоя стала такой горячей, влажной, она так хотела его. – Я скучала по тебе, – прошептала Зоя. – Так скучала!