Наталья Баженова - Цыплёнок

Мишель, морщась от боли, размотала всё же намокший бинт, рана выглядела… неаппетитно. Придерживая спадающее полотенце, девушка промыла ладонь под краном и замотала вновь. Подняла голову — как и ожидалось.

Одежда исчезла. Воровка мрачно гипнотизировала взглядом появившееся вместо неё нечто белое. Зло фыркнула и, недовольно поджав губы, двумя пальчиками приподняла находку.

Нечто оказалось платьем, вопиюще белоснежным, воздушным, колеблющимся от малейшего сквозняка и подозрительно просвечивающимся на свет. Полные губы Мишель изогнулись в саркастической усмешке: а если б она бельё с собою не прихватила? Сволочь.

Наскоро вытершись, девушка с трудом натянула платье на ещё влажную кожу, пару раз запутавшись в обилии ткани. Сунула ноги в стоящие рядом тапки… опять белые. Обернулась.

«А платье сидит очень даже неплохо», — разглядывая свою враз постройневшую фигурку в большом зеркале (от потолка до пола), констатировала Мишель. Она ещё немного покрутилась, любуясь собою, а затем, вплотную приблизившись, провела пальчиками по слегка запотевшей поверхности, вырисовывая злобную рожицу. Странно, как и зачем такое здоровое зеркало в ванной, чего тут рассматривать? В черноволосой голове всплыло несвойственное для Мишель предположение, она подавила улыбку, бледные щёки окрасил едва видный румянец.

А вот белый ей не шёл.

— Ещё б венок на голову, благо, белые тапки уже в наличии…

* * *

Внезапно раздавшийся стук едва не стал причиной инфаркта для роющейся в шкафу воровки, она подпрыгнула, прижав руку к груди, напротив бешено стучащегося сердца. Поспешно захлопнула дверцу.

— Готова? — спросил недовольный женский голос по ту сторону.

Мишель поморщилась, резко одёрнула платье и коротко крикнула:

— Ага!

Женщина… девушка приоткрыла дверь, просунув светловолосую голову внутрь. Увидев полностью одетую Мишель, довольно улыбнулась.

— Ну, пошли тогда.

* * *

Всю дорогу Яна с любопытством косилась на молоденькую незнакомку. Она казалась какой-то… подавленной? И это было очень странно, обычно «девочки» хозяина прямо светились гордостью и довольством. А эта глаза к полу опустила, губу закусила и вон, платье нервно в руках комкает. В первый раз что ли? Возраст позволяет. А может и старше, прошлая тоже малолеткой казалась, а оказалось — двадцать пять, но на этой ни капли макияжа, кожа гладкая, фигурка немного угловатая, и страх еще этот.

Действительно малолетка? Яна неодобрительно покачала головой: так и до педофилии недалеко. И эти странные копошения вечером… Девушка поневоле ускорила шаг, желая как можно быстрее отделаться от странной девчонки и наконец, хорошенько потрясти по этому поводу Сашку с Лёхой — уж они-то не умолчат!

* * *

Дорогу Мишель не запомнила, лишь отстранённо заметила, что чёрный далеко не бедствует. Прямо таки излучающая любопытство служанка в настоящем, кстати, переднике, едва не срываясь на бег, проводила её к приоткрытым дверям и, с трудом дождавшись пока воровка нерешительно переступит порог, захлопнула за ней створку.

Мишель вздрогнула от резкого стука, не спеша, однако, поднимать взгляд. Снова лицезреть самодовольную физиономию колдуна не хотелось. Да и страшно было, неловко и отчего-то стыдно.

— Ковёр нравится? — вкрадчиво, а затем и хвастливо прозвучал голос чёрного. — Сам выбирал.

— Видно, — сфокусировав взгляд на предмете, фыркнула Мишель.

— Н-да?

— Опять жёлтый.

— А ещё говорят, среди женщин дальтоников не бывает, — раздосадованное бурчание.

— Не бывает, — девушка слегка пихнула край ковра тапком, — это чисто мужская прерогатива.

— Уже не боишься?

Девушка нехотя подняла глаза, криво усмехнулась.

— Это что-то изменит?

— Безусловно, — колдун насмешливо улыбнулся, склонил голову набок.

— Тебе удовольствий больше будет?

— Да, жертва должна бояться. Иначе она не жертва, а будущий хм… мститель. Кстати, когда мы успели перейти на «ты»?

Мишель гордо вздёрнула нос.

— Только что. На «Вы» обращаются к тому, кого уважают, остальное — чистой воды жополизство. Об уважении не может быть и речи, а во втором смысла не вижу, — девушка скривила губы, беспокойно свела брови к переносице. — Думаю, ты уже всё продумал. И не отступишься.

— Так просто? — Себастиан перекинул ногу на ногу, книга с зажатым где-то посередине пальцем легла сверху. — И не одной мало-мальской истерики, взывания к совести, чести, достоинству, жалости, бла-бла-бла?

— Типа того, — пренебрежительно фыркнула Мишель. — Я, пожалуй, предпочту действия увещеваниям.

— Даже так? И что же предпримет мой маленький хранитель? — чёрный заинтригованно подался вперёд.

Девушка едва подавила порыв шагнуть назад, упершись лапотками в дверь. Стало здорово не по себе.

— Я не твоя, — скорее из чувства противоречия буркнула воровка, отведя глаза, — и далеко не хранитель.

Реального смысла спорить с ним не было — пока девушка в этом доме, она действительно принадлежит ему. И здесь, глубоко в лесу, среди преданных колдуну людей, она — ничто, и звать её никак. Прибьёт — никто и против слова не вякнет, а вякнет — с ней в могилу безымянную ляжет.

— С первым с удовольствием поспорил бы, да предпочту действие увещеваниям, благо, время есть, — уголок тонких губ глумливо приподнялся. — Насчёт хранителя же… ты могла бы им стать.

— Почему в прошедшем времени? — Мишель резко вскинула глаза, настороженно подбираясь.

— Ты моя, — чёрный откинулся на спинку кресла, прищурился. — И судьбу твою теперь решаю я.

— Н-да? — из чистой вредности недоверчиво вякнула воровка.

— Да, — с самым серьёзным видом кивнул Себастиан.

— Зачем в душ запихнул? — недовольно фыркнув, сменила скользкую тему девушка.

— О, я чую страх? — чёрный широко улыбнулся, в глазах заблестел нехороший огонёк.

— Опасение.

— Садись напротив, мне неудобно.

— А мне неплохо, — скорей из желание насолить чёрному, упёрлась Мишель.

— Значит, — с нажимом произнёс Себастиан, — я встану напротив тебя. Ты заметила, кстати, в какую сторону открывается дверь?

— Вы поразительно убедительны, — поморщилась девушка, быстрым шагом, стараясь не смотреть на чёрного, подойдя к креслу. Разулась, забираясь с ногами в мягкое нутро, раздосадовано натянула платье на обнажённые коленки. И наконец перевела взгляд на колдуна.

— Спасибо, давно мне не делали комплементов.

— Не за что, — девушка пожала плечами. — Так зачем?

— Очень, прям непреодолимо, цыплёнок, хочется подтвердить твой… — Себастиан осёкся, прикрыл глаза, улыбнулся, — твои опасения. Но, увы и ах, я всего лишь не выношу сигаретный дым.

— М? Жаль, — в интонациях девушки отчётливо послышалось пожелание сдохнуть. — Ты сказал, что давно не слышал комплементов… это сколько же?

— М? Хочешь исправить это упущение? — провокационно поинтересовался чёрный, вредно щурясь.

— Не особо. Просто интересно, сколько времени, такая… такое создание, как ты, землю русскую топчет? — грубо вырвалось у Мишель, которая тут же об этом пожалела, мысленно застонав и больно прикусив кончик языка.

— Да уж поболее тебя, — худые пальцы колдуна легко прошлись по корешку книги.

Воровке почудилось некоторое раздражение в этом жесте, однако про себя она облегчённо вздохнула: не злится. Хорошо, девушка только сейчас заметила, как напряглась в ожидании ответа.

— Я и не сомневалась, — Мишель неловко пожала плечами и, желая сгладить свою резкость, пояснила, — дерево обмолвилось о пятидесяти лет, что ты здесь. А сколько вообще, когда ты родился?

— Довольно бестактный вопрос. Ну да ладно, — чёрный, встав, неторопливо отвесил обескураженной девушке изящный поклон. — Ты имеешь честь говорить с одним из представителей польской аристократии восемнадцатого века. Себастиан Стоцкий.

Повисла вязкая тишина, девушка переваривала новость, откровенно таращась на хитро усмехающегося колдуна. Вздрогнула, тряхнула головой, стряхивая ступор.

— А-а, — потерянно потянула воришка, обалдело хлопая глазами, — а-ахренеть.

И вновь подзависла, пытаясь мысленно сопоставить цифру и цветущий, возмутительно бодрый вид чёрного.

Колдун спрятал улыбку, глядя сверху вниз на ошарашенно застывшую девчонку. Ещё бы, ведь не прожившему и двух десятков такие цифры кажутся астрономическими. Сам же Себастиан знал и постарше. Он удобно примостился на подлокотнике кресла своего маленького приобретения, намереваясь с воистину бесконечным терпением дождаться, когда, наконец, девчонка оттает. Ну, а пока…

Чёрный почти невесомо скользнул пальцами по хрупкому плечику, что, впрочем, не помешало ему, подцепив, сбросить лямку платья.

— Отвратительное бельё, — заметил Себастиан, искренне полагающий, что красивое тело и без ничего очень даже ничего, но в грамотно подобранном туалете — гораздо лучше.

— А? — вздрогнула Мишель, стряхивая ступор.

— Сколько ему лет? — колдун пренебрежительно оттянул когда-то белую лямку лифчика.

— Не твоё дело! — девушка оттолкнула наглую конечность (лямка неприятно щёлкнула по коже), кинув на иронично ухмыляющегося колдуна злой взгляд, подтянула сползшее на груди платье. Отползла подальше, вжавшись в противоположный от него угол между спинкой и подлокотником.

— Ты моя, и дело моё, — он слегка потянул Мишель за чёрную прядь. — На днях поедем в город, не могу смотреть на это убожество.

— Не смотри, — щедро предложила воровка и, было, хотела вновь оттолкнуть чужую руку, но на полпути ладонь ловко перехватили. Большой палец чёрного скользнул по серебряному браслету.