Наталья Баженова - Цыплёнок

— И как пройдёт эта… — девушка замялась, но поморщившись, таки выдавила, — «привязка»?

— Н-ну, — повременил чёрный с ответом, глотая из полупустой кружки, — если вкратце: я лишу тебя девственности.

Мишель вздрогнула, широко раскрытыми глазами на него глядя. Этого она как-то не ожидала. На бледных щеках появился румянец, девушка отвела взгляд, заморгала, прогоняя слёзы, тихо пробормотала:

— Это обязательно?

— Угу. Мишель, — внезапно мягко начал Себастиан, перегнувшись через стол и поймав холодную ладошку воровки, — один раз, больно не будет, и ты сможешь забыть об этом как о страшном сне.

Мишель вздрогнула, затравленно, сквозь слёзы на него покосившись. Вытянула руку из тёплой ладони, обиженно отвернулась, откинувшись на спинку стула и скрестив руки под грудью. Вопросы задавать больше не хотелось, а вот успокоиться, унять истерично бьющееся сердце и обдумать узнанное стоило.

Возвращались в тишине. Себастиан задумчиво молчал, воровка с поистине мазохистским удовольствием придавалась унынью, в итоге сумев накрутить себя так, что, в конце концов, решила, что никакая реальность и рядом не валялась с такими фантазиями. Заранее планировать девушка тоже ничего не стала, понадеявшись на «авось». А толку? Сейчас ни единой возможности избежать ультиматума она не видела.

Оставшееся время же Мишель целиком посвятила навязанной дилемме: дар или свобода? Посвятить-то посвятила, да только ответ был так и не найден. Пришлось менять и мнение об утреннем «эксперименте», ибо он наглядно показал — она способна не только на болтовню с лесом. На душе повисла неподъёмная тяжесть. Нужно было решать, ведь именно от этого зависит её дальнейшая жизнь, а в голове пусто, только ветер тоскливо воет.

Девушка устало прислонилось виском к стеклу. Это всё равно, что найти в любимой, зачитанной уже до дыр книге новую главу. Волнующе приятно, едва сдерживая нетерпение, дрожащими руками открыть новую страницу, прочитать название… а затем поверх заветных строк ляжет ладонь, причём так, что отдельные фразы проглядываются, но в единую картину уже не складываются. Поднять горящие непониманием и обидой глаза, чтобы наткнуться на заявление, что прочитать не получится. Бесплатно.

Мишель вздохнула — умудрилась же.

Остаток дня прошёл тихо; едва подъехав, чёрный куда-то умчался, оставив Мишель на попечение вчерашним молодцам. Ну, а те заморачиваться не стали и, вручив воровке толстую книжку древне-японских мифов, заперли в комнате.

Вымотанная за день девушка, полистав ту с часок, как-то незаметно для себя задремала. Благо, читать воришка любила лёжа, и боль в спине ей с утра не грозила.

Время летело быстро. Мишель почти не вылезала из огромной библиотеки колдуна, на что тот смотрел сквозь пальцы, временами балуя девушку своим присутствием. А вот спустя полторы недели особняк неожиданно наводнили странные личности, и раздолье, хоть и относительное, конечно, кончилось. Себастиан поджал губы и запер воровку в комнате, строго-настрого запретив из неё выходить.

А Мишель и не хотелось. Тем более единственный раз, когда она едва не поддалась любопытству, медальон обжёг таким жаром, что девушке стало по-настоящему страшно. Были у неё проблемы и без этого — отведённые чёрным две недели подходили к концу. Шанса сбежать так и не представилось, более того, воровка окончательно убедилась в его полнейшем отсутствии, так что выбор, хотя он ей и не нравился, Мишель сделала. С тех пор внутри поселилось то неприятное ожидание чего-то нехорошего, которое с одной стороны «побыстрей бы», а с дрогой — не хочется и всё тут. Да и вообще, был ли этот самый выбор? На этот счёт у Мишель появились некоторые мысли, которыми она просто жаждала поделиться с мерзопакостным колдуном.

Одно было хорошо — порез на ладони затянулся. Наконец-то.

В ожидании прошло ещё два дня, а на вечер третьего неожиданно явился чёрный. Усмехнулся на чуть удивлённый взгляд, захлопнул дверь ногой и, поставив поднос на тумбочку, расслабленно плюхнулся в единственное в комнате кресло. Девушка вздохнула, потёрла лоб, закрыла рот и, скрестив ноги, ловко перетащила ужин на покрывало. Фыркнула, непринуждённо сообщила, проигнорировав недовольный взгляд:

— Я почти рада тебя видеть.

— Чýдно, — слабо улыбнулся колдун. — Маешься со скуки?

Воровка молча пожала плечами, убрала крышку с тарелки, облизнулась, чувствуя пряно-сладкий аромат. Покосилась на непривычно серьёзного, какого-то холодного и далёкого Себастиана.

— Сейчас гадость скажешь, да? — сморщила она нос в плохом предчувствии.

— Угу, — уголки тонких губ едва заметно приподнялись, — хотел, но передумал. Ты всегда ешь на кровати?

— Ага, — девушка немного расслабилась, глядя, как подтаивает лёд в медовых глазах. — В этом есть определённая пикантность, не думаешь? Завтрак, обед и ужин в постель.

— Не думаю, — колдун повёл плечами, фыркнул, — свинство в чистом виде.

— Сдох в тебе романтик, — воровка надула губы, — зануда.

— Неряха, — ехидно вернул «комплемент» Себастиан.

Мишель склонила голову к плечу, прищурив глаза, медленно осмотрела колдуна с головы до пяток, пытаясь уловить, что же в нём так изменилось. Поняла не сразу.

— Знаешь, — интригующе начала воровка, аккуратно отодвигая поднос и подползая почти к краю кровати, ложась на живот и подпирая голову рукой, — при нашей первой встрече я дала бы тебе лет тридцать, сейчас же на десяток больше. Почему?

Чёрный невесело улыбнулся, откинулся затылком на спинку кресла, негромко, отстранённо, как будто ни к кому конкретно не обращаясь, ответил:

— Мне двести семьдесят четыре, в скором времени настолько я и буду выглядеть.

— Эм, — с некоторым непониманием потянула Мишель, потёрла лоб. — В смысле?

— В прямом, — Себастиан пожал плечами.

— Столько не живут.

— Вот именно, — снисходительно улыбнулся колдун.

— Ты же говорил, есть и старше… — нахмурилась девушка, кольнуло лёгким беспокойством и подозрением. С одной стороны — к чёрному она уже слегка привязалась и смерти, несмотря на мерзопакостный характер, ему не желала, с другой — себя она любила гораздо больше.

— Ага, есть, — фыркнул, видно что-то припомнив, Себастиан. — А ещё я говорил: система не совершенна. И раз в несколько сотен приходится поддерживать своё существование.

— Я кажется, догадалась… — уныло буркнула враз скисшая и надувшаяся воровка. — Батарейкой буду я, да?

— Догадливая ты моя. Имеешь что-то против?

— Да! — Мишель аж на кровати подскочила, возмущённая до глубины души.

— Жаль, но не очень, — он насмешливо усмехнулся, прищурил медовые глазищи. — Знаешь, я солгал — живой ты от меня не уйдёшь.

Девушка зло фыркнула, резко перевернулась на спину. Смотреть на эту сволочь больше не хотелось, тошно. А ещё тошнее было осознать, что на его месте она поступила бы также. Но то, что он тварь, этого не отменяло.

— Я знаю, — спустя минутную паузу буркнула воровка, — ты своего не упустишь. Ритуал… Не будь у меня дара, ты забрал бы невинность и жизнь, так? Тем самым продлив свою.

— Верно, — спокойно подтвердил колдун, сквозь светлые ресницы посматривая на Мишель.

— Но он есть. Можно было бы и его забрать, но обожрёшься, — продолжила развивать мысль девушка, немного приободрённая подтверждением своей правоты. — А вот если трахнуть и привязать к себе, получится самозаряжающаяся батарейка под боком. Ультиматум же… Как он по-настоящему звучал-то?

— А что ты выбрала? — с лёгким любопытством поинтересовался чёрный, проигнорировав вопрос.

Воровка недовольно поджала губы.

— Какая разница?

— Что? — упрямо переспросил Себастиан.

Она закатила глаза и нехотя, тихо и мрачно ответила:

— Дар.

— Молодец, — Себастиан, немного расслабившись, довольно ухмыльнулся, — небольшая проверка на благоразумность. А по настоящему — оставлять ли тебе волю? Мне это надо? Сбежишь, гоняйся потом за тобой по миру, лови. А так… тихая, послушная и ску-у-учная.

— Скучная? — хрипло съязвила Мишель, нервно, дергано садясь.

Поёжилась под внимательным, оценивающим взглядом, в бессознательном защитном жесте скрестила руки под грудью. С явным волнением перевела взгляд на тихо усмехающегося колдуна.

— Посмотрим, — медленно, явно наслаждаясь моментом, потянул тот, поймав испуганный взгляд синих глаз, усмехнулся и добавил. — Пока оставлю.

— Какая щедрость, — выдохнула воровка, на мгновение опуская веки, пряча затопившее глаза облегчение. Но тут же встрепенулась, припомнив кое-что.

— Вот именно. Цени, — не дав девушке времени вновь открыв рот, усмехнулся Себастиан, поднимаясь. — До завтра, цыплёнок.

— Постой, Себастиан! — вскрикнула Мишель, от волнения даже приподнимаясь на кровати и вытягиваясь в струнку, чёрный вопросительно выгнул бровь, в упор на неё посмотрев. — Я спросить хотела, почему именно девственность?

— А-а, — понимающе потянул, усмехнувшись, колдун, — хороший вопрос. Это энергия, цыплёнок, она копится от рождения и высвобождается в момент первого оргазма с партнёром.

— Только оргазма и только с партнёром? — слегка покраснев, с любопытством выгнула тонкую бровку девушка.

— Ага, причём сильнейшая её волна приходится именно на первый секс, — Себастиан вздохнул, лениво потянулся, продемонстрировав хоть и не особо выдающиеся, но хорошо развитые мышцы. Едва заметно усмехнулся, перехватив оценивающий взгляд покрасневшей воровки, интимно, проникновенно глядя в синие глазищи, муркнул:

— До встречи.

Мишель ещё пуще покраснела и, уткнувшись взглядом в собственные ладони и кое-как совладав с перехваченные горлом, хрипло просипела: