Сладость его поцелуя заставила Пруденс забыть обо всем. Тлеющие угли ее негодования сгорели в пламени страсти, возмущение переросло в вожделение. Поцелуй был настолько возбуждающим, что она растеряла последние крупицы здравого смысла, охваченная дымкой опасной, пугающей чувственности.

Сначала она отвечала ему робко, с невинной неуверенностью, но затем ее отклик поразил Лукаса. Крепко его обняв, она запрокинула голову и изогнулась всем телом, подставляя его поцелуям свою нежную шею.

Лукас нетерпеливо расстегнул мелкие пуговицы ночной рубашки и стянул ее с плеч девушки до самой талии. Пруденс ахнула, прикрыв грудь ладонями, и попыталась оттолкнуть Лукаса, но он ей не позволил. Лукас хотел, чтобы она подчинилась его желанию, чтобы сама умоляла его о запретной близости.

Чувствуя жидкий огонь, растекающийся по жилам, Лукас вновь уложил ее на подушки и лег рядом, захватив ее обе руки. Пруденс зажмурилась, позволив ему ласкать губами ее груди, покусывать и теребить твердые розовые бутоны, доводя ее до вершины наслаждения.

Вновь отыскав ее губы, Лукас отбросил одеяло и запустил руку под ее ночную рубашку, прикоснувшись к ее обнаженной атласной коже, желая исследовать каждую частичку ее плоти, желая сделать ее своей.

Пруденс горела, как в огне. С жалобным стоном она прильнула к нему, чувствуя давление его тела, свидетельствующее о силе его желания. Страсть, которую пробудил в ней Лукас, была такой сильной, что когда его рука ласкала самые потаенные части ее тела, ее бедра содрогнулись и затрепетали, и на нее, одна за другой, нахлынули волны немыслимого наслаждения.

Пруденс робко раскрыла глаза, слыша лишь бешеный стук своего сердца. Она хотела Лукаса. Она жаждала близости и обнимала его с безрассудством неопытной девушки. Но вдруг выражение его лица изменилось, и он снова прикрыл ее стройные ноги подолом ночной рубашки.

Подавив неистовое желание, Лукас склонился над ней и взял в ладони ее лицо, глядя в ее блестящие от страсти глаза, понимая, что она готова отдать ему свою девственность. С самого первого мгновения он знал о ее желании. Она слишком молода и неопытна, чтобы скрывать свои чувства, и слишком искренна, чтобы хотя бы попытаться.

– Боже, Пру. Ты так прекрасна, – пробормотал он. – Ты само искушение, ангел и куртизанка в одном лице. Больше всего на свете я хочу остаться с тобой на ночь и лишить тебя девственности. Ты изводишь меня. Я умираю от желания. Ты довела меня до того, что я чуть не забыл о клятве, данной твоему брату.

Пруденс смотрела на него в изумлении. Она была потрясена силой своего желания и не на шутку испугалась, что покроет позором и себя, и свою семью.

Лукас нежно поцеловал ее в губы.

– Я хочу, чтобы ты была со мной, но еще сильнее желаю, чтобы ты просыпалась рядом со мной каждое утро. Спокойной ночи, малышка, – прошептал он, соскользнул с кровати и вышел, оставив ее в одиночестве.

Открыв глаза в холодном свете дня, Пруденс почувствовала себя совершенно другим человеком. Лукас пробудил в ней такие ощущения, о существовании которых она даже не подозревала. Теперь она была уже не юной наивной девушкой, а женщиной, с женскими страстями и желаниями, удовлетворить которые может только один человек.

Ее нежная и чистая любовь к Адаму была совершенно иной. А о природе своих чувств к Лукасу Пруденс не решалась даже задуматься. Это непонятная, загадочная и всепоглощающая смесь страха и возбуждения. Прошлой ночью Лукас пришел в ее комнату, чтобы соблазнить ее, и добился своей цели. Пруденс густо покраснела, вспоминая, как лежала с ним рядом и целовала его, позволяя ему прикасаться к самым укромным участкам своего тела. Больше всего на свете ей хотелось предаться любви с Лукасом (и он это знал). Она хочет этого и сейчас (и он это тоже знает).

– Боже мой, – прошептала Пруденс, закрыв лицо ладонями и плотно зажмурив глаза. Что она натворила? Никогда больше она не станет недооценивать силу и страсть Лукаса. В ее ушах до сих пор звучал его голос, сильный и звучный; она до сих пор чувствовала прикосновения его рук, исследующих тайны ее тела с уверенностью опытного и умелого любовника. Его ускользающий запах все еще висел в воздухе, а ее губы помнили вкус его поцелуев.

Вместо того чтобы пытаться подавить эти чувства, Пруденс наслаждалась ими. Даже в самых безумных мечтах она представить себе не могла, что мужчина способен сотворить такое чудо с ее телом, и вряд ли это смог бы сделать кто-нибудь другой, кроме Лукаса Фокса. Он обладает особым чутьем и создан для того, чтобы дарить любовь.

Но может ли она выйти за него замуж? Ее сердце, этот крохотный кусочек трепещущей плоти, которое всегда было сильнее рассудка и вовлекало ее во всяческие беды, шептало: «да… возможно». Пруденс слезла с кровати и начала одеваться, но как ни пыталась она забыть объятия Лукаса, ее не оставляла мысль о том, что она могла бы наслаждаться его объятиями каждую ночь.

Когда миссис Уайтем сообщила, что лорд Фокс спустился к завтраку и предлагает ей присоединиться к нему, Пруденс охватили дурные предчувствия. Как она сможет притворяться спокойной и невозмутимой, если в ее памяти намертво отпечаталось все, что они вытворяли ночью?

Спустившись вниз, она остановилась и огляделась по сторонам, не зная, куда идти.

– Пруденс, – окликнул ее Лукас из дверей комнаты, в которой они ужинали накануне.

Девушка обернулась, не в силах унять сердцебиение. Почему все так изменилось со вчерашнего дня? Почему она не может забыть его ласки и его поцелуи? Она медленно направилась к Лукасу. Сегодня он казался особенно высоким и широкоплечим, а его лицо было еще красивее, чем раньше.

Лукас смотрел на нее с улыбкой, но в его взгляде не было прежнего разбойничьего блеска, от которого ее так часто бросало в краску.

Он пропустил ее в комнату и закрыл дверь.

– Ты хорошо выспалась? – тихо спросил он.

Пруденс посмотрела на него своими огромными влажными глазами, надеясь, что он не станет упоминать о своем полуночном визите.

– Да, – ответила девушка, с радостью обнаружив, что ее голос не изменился. Она взглянула на накрытый стол. – Ты уже позавтракал?

– Еще нет, – ответил Лукас, не сводя глаз с очаровательной юной женщины. – Я ждал тебя.

– Не надо было. Я… я предпочла бы вернуться домой.

– Как только поешь, я тебя отвезу.

Поняв, что спорить бесполезно, Пруденс села и, пока Лукас расправлялся с обильным завтраком, отпила немного горячего шоколада и съела кусочек хлеба с маслом.

Перед самым отъездом Пруденс постояла на крыльце Марлден-Холла, дожидаясь, пока Лукас выведет из конюшни лошадей. Буря стихла, и мокрая земля блестела под солнечными лучами. Когда девушка увидела Лукаса, у нее перехватило дыхание. Она даже стыдилась своего восторга, охватившего ее при виде этого красавца-мужчины.

Приподняв юбки, Пруденс сбежала по лестнице и остановилась перед Лукасом. Он смотрел на нее вопросительно.

– Ты все еще хочешь вернуть Лисичку?

Охваченная сомнением, Пруденс взглянула на свою обожаемую кобылу и вздохнула.

– Пруденс, ты злишься на меня, а вовсе не на лошадь. Что бы ни случилось между нами, просто прими ее в качестве моего подарка. Кроме того, – добавил Лукас, поглаживая гриву кобылы, – она так привязалась к тебе, что будет без тебя тосковать. Она может даже не вынести разлуки с тобой.

Лисичка шевельнула ушами и, повернув морду к хозяйке, заржала, требуя внимания. Пруденс не удержалась и прижалась щекой к ее теплой шее, уверенная, что Лукас и Лисичку уговорил ему подыграть. В ее глазах блестели слезы.

– Черт бы тебя подрал, Лукас Фокс. Ты знаешь, что я не могу отказаться.

Она чмокнула кобылу в нос, не заметив полную нежности улыбку Лукаса.

На обратном пути в Уиллоу-Хауз оба молчали. Дорога раскисла от дождя и требовала осторожности. Проехав по мосту, Пруденс обнаружила, что уровень воды вовсе не так высок, как утверждал вчера Лукас. Она хоть и окинула его сердитым взглядом, но улыбку скрыть не смогла. Девушка прекрасно понимала, зачем ему понадобилась эта ложь.

Лукас остановился на лужайке в некотором отдалении от дома и схватил ее поводья.

– В чем дело? Почему ты остановился? – спросила Пруденс.

– Прежде чем ты встретишься с братом, я хочу поговорить с тобой.

– О! О чем же?

– Пруденс, мы не можем и дальше молчать о том, что случилось ночью.

Она повернулась к нему, пылая негодованием.

– Я не приглашала тебя в свою комнату, Лукас… ты сам мне навязался.

Лукас насмешливо выгнул бровь.

– Нет, Пруденс. Может, я и вошел без приглашения, но что-то не припомню, чтобы я тебе навязывался. Честно говоря, я был удивлен твоим пылом. Ты оказала мне более чем радушный прием. Но я не жалуюсь, – мягко добавил он. – Признаюсь, мне было приятно. Никакие твои слова и поступки не могут изменить того, что произошло между нами. Ты хочешь меня, Пруденс, – заявил он с хитрой улыбкой. – Ты не можешь это отрицать.

Пруденс судорожно сглотнула и уставилась на него, вспоминая то, что он сделал с ней, вспоминая его страсть, его нежность и самообладание… а кроме того вспоминая собственное необузданное желание, готовность отдать ему свою девственность. Она уже собиралась все опровергнуть, ей хотелось обидеть его, унизить, но здравый смысл заставил ее смолчать. Она гордилась любовью Лукаса и не сумела бы убедить его в обратном.

– Да… да, я желаю тебя, – с жаром воскликнула она. – Но разве ты не понимаешь, что я не хочу тебя желать? Я ненавижу себя за то удовольствие, которое испытала прошлой ночью. Это невыносимо.

Лукас протянул руку и нежно погладил ее по щеке.

– Бедная маленькая Пру. Все может быть по-другому, стоит только захотеть.

Что-то в его голосе, а вовсе не в словах, тронуло девушку.

– Я знаю, – с дрожью прошептала Пруденс.

– Тогда не противься мне, малышка. Ты же сама себя мучаешь, – сказал Лукас. – В конце концов, ты подчинишься зову сердца и перестанешь сражаться со мной.