– Извините меня, – торопливо произнесла девушка. – Мне пора.

Джеффри уступил ей дорогу.

– Приятно было встретиться, мадемуазель, – мягко сказал он. – Надеюсь увидеться с вами снова.

– Да, это вполне возможно. До свидания.

Арабеллу сопровождала встреченная ею в лавке приятельница, и обе женщины оживленно болтали. Пруденс влезла в карету и свалила свертки на сиденье, не сводя глаз с Джеффри Фокса. Должно быть, он почувствовал ее взгляд, поскольку неожиданно обернулся и подмигнул.

Раскачивающейся походкой моряка он подошел к человеку, державшему под уздцы двух лошадей. Пруденс нахмурилась. Фигура этого мужчины показалась ей знакомой. Спутник капитана Фокса на мгновение повернулся лицом к карете, и девушка вскрикнула от удивления. Это был Уилл Прайс.

Пруденс не рассказала об этом случае Арабелле. На обратном пути сестра трещала без умолку о своей встрече с приятельницей, ничего не замечая вокруг. Притихшая Пруденс не слышал ни слова. Ее встревожила не столько встреча с кузеном Лукаса Фокса, сколько появление Уилла Прайса. Что объединяет этих людей? И почему Уилл бросил работу в питомнике? Еще непонятнее было то, что капитан Фокс назвал ее по имени. Откуда ему известно ее имя? Неужели от Уилла Прайса?

Когда карета подъехала к дому, удивление от встречи с кузеном Лукаса почти развеялось, но потрясение не прошло. Пруденс не доверяла этому самоуверенному человеку. Ей не нравились чувства, которые он пробуждал в ней, и не нравился он сам. Три минуты в обществе Джеффри Фокса показались ей почти невыносимыми. Пруденс заметила его взгляд, когда спросила о предполагаемой болезни лорда Фокса. Что-то темное и зловещее, граничащее со злобой, промелькнуло в его глазах. Ей не хотелось бы увидеть это снова.

Необъяснимый и навязчивый страх поселился в ее сердце, и избавиться от него было непросто.

Через две недели после званого вечера в Марлден-Холле у Пруденс был день рождения. Сразу же после завтрака улыбающаяся Арабелла посоветовала ей прогуляться за подарком в конюшню. В одном из денников ее дожидалась гнедая кобыла с белоснежной звездочкой на лбу.

Пруденс опомниться не могла от радости. Кобыла показалась ей прекраснейшей из лошадей, с гладкой, лоснящейся шкурой, длинной гривой и живыми, умными глазами. Кроме того, в конюшне обнаружилась новая уздечка и дамское седло, подбитое пурпурным бархатом.

Девушка тут же помчалась разыскивать брата. Он сидел за столом в кабинете, изучая гроссбух с записями собранной за годы его отсутствия арендной платы. Ничего не замечая вокруг, Пруденс набросилась на него с объятиями и расцеловала в обе щеки.

– Спасибо, Томас. Спасибо огромное, – вне себя от радости воскликнула она. – Это самый лучший подарок. Она красавица.

– Да уж, – со смехом согласился брат.

– Ты обещал купить мне лошадь, но я не ожидала, что это будет так скоро.

– Я рад, что тебе она понравилась. А как насчет нового седла и уздечки? Тоже неплохи, верно?

– Отличные. Я должна найти Арабеллу и Верити и поблагодарить их, а потом прокачусь на своей прекрасной кобыле в деревню.

– Пруденс, подожди, – окликнул ее Томас. – У нас гость.

– А? – все еще улыбаясь, девушка оглянулась.

Лукас пристально смотрел на нее, прислонившись к стене у окна и скрестив на груди руки.

Пруденс не видела его с тех пор, как ездила к нему на ужин в Марлден-Холл. Томас упоминал, что их знаменитый сосед отправился в Лондон по делам, и девушка искренне надеялась, что он задержится там надолго.

Их взгляды встретились, и улыбка сбежала с ее губ. До сегодняшнего дня Пруденс безуспешно пыталась изгнать лорда Фокса из своих мыслей. Разрушительный водоворот чувств довел ее до изнеможения. Разве могла она забыть этого непостижимого, изменчивого и невероятно красивого мужчину?

– Прошу прощения, я вас не заметила. Теперь вы прочтете мне очередное нравоучение, милорд? – съязвила Пруденс, всем своим видом подтверждая, что отлично помнит их последнюю стычку и не собирается прощать Лукаса.

Томас удивленно поднял глаза. Похоже, ненависть сестры к его другу сильно возросла после их поездки в Марлден-Холл. Она ни разу не заговаривала о Лукасе, а, когда его имя упоминалось в разговоре, сразу же отворачивалась, словно пытаясь забыть о его существовании. Ему вновь стало любопытно, что же на самом деле сказал ей Лукас в тот вечер, когда она выпила слишком много вина и начала откровенно с ним заигрывать.

Лукас подошел к девушке, с улыбкой глядя на ее рассерженное лицо. Когда он поднес ее руку к губам, Пруденс тут же ее отдернула, окинув Лукаса гневным взглядом.

– Не делайте этого. Вы слишком много себе позволяете, милорд. Или в вашем обыкновении целовать руки всем встречным женщинам?

Лукас рассмеялся.

– Черта с два. Только тем, которые мне нравятся.

– Мою вы не поцелуете. Я очень брезглива, и у меня слишком легко появляются синяки.

Нахальная улыбка Лукаса стала еще шире. Что за очаровательное создание – злючка с внешностью ангела. Как бы ему хотелось вновь превратить ее в ту счастливую, улыбающуюся девушку, которая вбежала в комнату минуту назад.

– Когда ты прекратишь прожигать меня своим взглядом, мы начнем все сначала. Доброе утро, Пруденс. Я пришел сюда поговорить с Томасом о делах и поздравить тебя с днем рождения.

– О! Вы знаете, что сегодня мой день рождения? – спросила девушка, глядя на него с презрительным видом.

– Твой брат сказал. Ты собираешься отмечать это событие?

– Боюсь, что нет.

Лукас удивленно выгнул бровь.

– Нет? Я поражен. Мне казалось, молодые девушки обожают отмечать свои дни рождения.

– А вы ведь все об этом знаете, не так ли, милорд? – огрызнулась Пруденс. – При вашей репутации непревзойденного повесы, наверняка вы поздравляли с днем рождения тысячи женщин.

– Боюсь, это небольшое преувеличение, – усмехнулся Лукас. – Сотни… но не тысячи.

Пруденс нахмурилась.

– Может, вы не знаете, но праздник, о котором вы говорите, был запрещен в Англии еще десять лет назад.

– Теперь уже нет. Англичане зачахнут и умрут, если продолжат и дальше подчиняться этим гнусным запретам, навязанным Кромвелем. – Видя, что лицо девушки не смягчилось, а ее брови по-прежнему сдвинуты, Лукас взглянул на Томаса, еле сдерживая смех. – Твоя сестра сегодня не в духе, Томас. Разве ты не знаешь, как ее развеселить? Может, устроить праздник или купить ей в Доркинге красивое платье?

– Я не хочу праздника, а Томас уже сделал мне подарок.

Томас вздохнул, окинув друга страдальческим взглядом.

– Ты должен извинить мою сестру, Лукас. Как видишь, она лишена светской обходительности, а остротой языка может потягаться с базарной торговкой.

– До сих пор я в светской обходительности не нуждалась, – возразила Пруденс, густо покраснев. – Пока король и его свита наслаждались жизнью на континенте, у нас не было ни маскарадов, ни театров, ни каких-либо других развлечений. Зато мы вели благопристойную и добродетельную жизнь под властью Кромвеля, без того падения нравов, которому, по слухам, так подвержен двор Его величества.

Лукас закатил глаза в притворном ужасе.

– Святые небеса! Что это? Неужели я обнаружил мятежницу в твоем доме, Томас?

– Подобное проявление непокорства не может быть оставлено без внимания, Пруденс, тем более, в присутствии Лукаса, – заявил Томас. Суровое выражение его лица казалось не слишком убедительным из-за веселого блеска глаз. – Я вынужден напомнить тебе, что он наш гость, и не намерен больше терпеть твою грубость.

Лукас улыбнулся.

– Спишем это на юношескую горячность, Томас. Возможно, твоей сестре не помешало бы кровопускание, хотя я бы предложил пиявки. Могу порекомендовать отличного доктора.

– О, я могу устроить ей кровопускание, – хмыкнул Томас, – но не с помощью доктора, а с помощью хлыста, если она не научится послушанию.

Пруденс глядела на них, нахмурившись и сжав кулаки.

– Вам не надоело вести себя, как мальчишки? И, пожалуйста, не смейтесь надо мной… вы, оба. Я не люблю, когда надо мной насмехаются.

– Мы с Томасом всего лишь пошутили. – Лукас легонько погладил ее по щеке и весело улыбнулся. – А ты так мила, когда злишься.

– Вы не обманете меня своими комплиментами, лорд Фокс. Не сомневаюсь, что вы можете очаровать даже ядовитую змею, но меня не очаруете. Вы неискренни, все ваши слова пропитаны придворной фальшью.

Томас рассмеялся.

– По-моему, сестра видит тебя насквозь, Лукас.

– Вот именно, – подтвердила Пруденс, глядя на Лукаса с глубочайшим недоверием. – Я знаю, что он хвастун и развратник.

– Мы с Лукасом покончили с делами, Пруденс, так что можешь показать этому «хвастуну и развратнику» свою лошадь, – предложил Томас.

Пруденс через силу улыбнулась.

– Уверена, что у лорда Фокса есть более важные занятия, чем знакомство с моей лошадью.

Томас и Лукас переглянулись.

– Ничто не доставит мне большее удовольствие, чем знакомство с твоей лошадью, – сказал Лукас, решив не признаваться, что уже видел эту гнедую кобылу, заметил, что ее масть напоминает яркий цвет волос Пруденс, тщательно осмотрел ее в поисках недостатков… и заплатил за нее. – А поскольку я не спешу возвращаться в Марлден-Холл, позволь мне сопровождать тебя на верховой прогулке. Можешь даже проводить меня до дома. Сады в это время года просто великолепны. Уверен, что ты согласишься со мной.

Предложение Лукаса взглянуть на его роскошные сады было весьма соблазнительным. Пруденс видела их мельком две недели назад и мечтала осмотреть более пристально, но нежелание оказаться с лордом Фоксом наедине оказалось сильнее.

– Это даже не обсуждается. Я не могу поехать с вами, милорд.

Не желая отступать, Лукас повернулся к Томасу.

– Что скажешь, Томас? Ты разрешишь мне прогуляться вместе с Пруденс до Марлден-Холла?

– Конечно, – без колебаний ответил Томас. – Если ты обещаешь вернуть ее домой в целости и сохранности, я не стану возражать.