Роман развернул «Кузьмича» поперек дороги, чтобы для Димки образовалось что-то наподобие ступенек. Димка отошел на пять шагов, унял дрожь в груди, сосредоточился — и рванул. Он с разбегу вскочил на капот, следующим шагом запрыгнул на крышу машины и, сильно оттолкнувшись, взмыл вверх. Он едва не промахнулся мимо сосновой ветки, но все же сумел ухватиться пальцами за нее, пробросил ноги над забором и мешком грохнулся на спину на другую сторону.

Снегу еще навалило немного, но у забора его надуло побольше, так что падение было почти безболезненным. От здания клиники его отделял небольшой бугор — то ли траншею тут осенью копали и по старой советской традиции оставили насыпь, то ли еще чего. Димка осторожно высунул нос из-за бугра и тут же юркнул обратно.

Из-за угла появился охранник, обходивший территорию. Прыгни Димка парой секунд позже — и приземлился бы он прямо к охраннику под ноги, как спелая груша. Но от того, что прыжок состоялся вовремя, участь диверсанта легче не казалась, так как рядом с охранником бежала здоровая немецкая овчарка.

Димка перестал дышать и тихонько сполз по склону бугра вниз. В то же мгновение наверху послышалось шумное дыхание и появилась серьезная собачья морда устрашающих размеров.

— Лайма! Куда ты, мать твою! — закричал охранник, торопившийся в домик КПП согреться. — А ну пошли за мной!

Но псина молча спустилась к Димке, подошла вплотную и стала внимательно его разглядывать темными умными глазами.

— Не выдавай меня, — жалобным шепотом взмолился Димка. — Мне очень нужно, честное слово!

— Лайма, блин! Мне за тобой по сугробам, что ли, бегать?

Овчарка обернулась на крик, тихо зарычала, потом ткнулась своей влажной холодной нюхалкой в щеку Димке и вдруг облизала ему нос теплым шершавым языком. А после этого одним прыжком вернулась к охраннику.

Димка счел это добрым знаком. Аккуратно высунулся из-за куста, подождал, пока охранник скроется за другим углом здания. И одним отчаянным рывком метнулся к хозяйственным постройкам, что стояли рядом с лечебницей. Одна из дверей оказалась открытой. «Шпион», не раздумывая, забежал внутрь. Это оказалось что-то вроде бельевого склада.

Сквозь щель в двери было очень удобно наблюдать за дверью в лечебницу. «Посижу тут минут несколько, — решил Димка. — Надо дух перевести и присмотреться».

Присматриваться пришлось недолго. Вскоре из двери вышел тщедушный неухоженный мужичок в белом халате и направился прямо к складу, где прятался Димка.

Первым движением было спрятаться. Но Димка просто физически ощущал, как уходит время, сердце стучало, как часы, отсчитывая секунды и минуты бабушкиного заключения в этой ужасной больнице. И его ждали. Ждали результатов его разведки. Роман, Кирилл Ильич, Лена — для того, чтобы начать действовать, они должны были получить сведения, за которыми он сюда и пришел. Так что прятаться некогда. Лучшая защита — это нападение.

Мужичок вошел в комнату, покряхтел, пока глаза привыкали к смене освещения.

— Здрасти, дяденька! — вежливо поздоровался Димка.

Тот аж подпрыгнул на месте чуть не на метр.

— Мать твою нехорошо! — выругался он, держась за сердце. — Так ведь и Кондратий хватить может! Думай маненько головенкой-то! Че здесь делаешь? Воровать залез? Так нету туточки ничего хорошего, тряпье одно.

— Да нет, я не вор! — натурально обиделся Димка. — Дядь, продай халат, а?

— Чего? — недоверчиво протянул мужичок. — Какой еще халат? На кой он тебе?

— Дядь, папка у меня тут лежит, — плаксиво заныл Димка. — Он последний год пил много, вот сюда и привезли лечить. И не пускают никого. А он один у меня!

— Белку, что ли, поймал? — сочувственно поджал губы мужичок.

— Ага, белку… наверное, — согласился Димка, хотя и не понял, при чем тут лесные грызуны.

— А в какой палате?

— Да откуда я знаю, мне не говорят ничего. Охрана даже и не пустила.

— Еще б пустить, — усмехнулся мужичок. — Врачей-то, почитай, никого и нет, все на отдых укатили. Один дежурный есть, да сам уж пьяный, а к ночи и вообче никакой будет.

— Дядь, ну продай халат, я зайду — да сам его там поищу. У меня и бутылка с собой есть!

— Ишь, бутылка! — прищурился мужичок. — Запасливый! Ладно, давай сюда бутылку. На тебе халат. На тебе ключей связку — на каждом бирка, от чего он. У нас ить не полуклиника, у нас все под замками. Пойдешь сейчас в эту дверь — это не главный ход, а рабочий. Сама дверь отперта, да там тамбур с железной дверью, отопрешь ее. На первом этаже нет ничего, не шарься там, а то поймают. Кухня там, прачечная да еще кой-чего. Пойдешь на второй. В дверях окошки, сам увидишь. Закрываются занавеской снаружи. Найдешь батьку — откроешь дверь, задернешь занавеску, — поговоришь пять минут. Смотри, не больше! Поймают вмиг! Не будет на втором — иди на третий. А чтоб не попасться, ты еще мне и поможешь. На-ка, милый, тебе полотенца, тридцать штук. Двадцать положишь на втором этаже, как дойдешь до конца коридора — слева комнатушка с бельем будет. А десять в такой же комнатке на третьем. Спросят если — Ефимыча, мол, племянник. Мать послала проведать, а Ефимыч, мол, попросил отнести, а сам устал. Я и вправду устал — сколько сегодня белья ужо перетаскал?

Не веря своей удаче, Димка схватил белье и ринулся в клинику. Мужичок только хитро прищурился ему вслед и, покачав головой, взялся за бутылку.

— Папка, говоришь? Белку словил? Ишь, Штирлиц! Ну посмотрим, посмотрим.

Не чуя ног, Димка вбежал в тесный «предбанник», заставленный ведрами, швабрами, метлами и прочим хозинвентарем. Обитая толстой жестью дверь, ведущая внутрь больницы, открывалась большим «лапчатым» ключом, который легко было найти на связке. Камер наблюдения вроде бы не видать. Димка изловчился и открыл дверь, не уронив большой стопы полотенец.

В коридоре он остановился, чтобы осмотреться.

— Эй, малой! — крикнула ему из дальнего конца коридора дородная женщина в белом халате. — Заблудился? На второй этаж топай, туда белье нужно отнести.

Второго приглашения Димка ждать не стал. Вот и второй этаж. Коридор был пуст, дежурной медсестры не было видно. С учащенным сердцебиением Димка двинулся по коридору.

Почти обычная больница. Почти. Только не видно в коридорах праздношатающихся больных. Все двери в палаты закрыты, и в них небольшие окошки для контроля за пациентами. На всех окнах решетки. Не такие, конечно, как в тюрьме, а ажурные, но это все равно решетки.

Димка почувствовал, как в груди начинает клокотать гнев. Его бабушку, известную актрису, какие-то мерзавцы держат за решеткой, как опасного преступника или буйного помешанного! Это им с рук не сойдет.

Заглядывая в окошки, Димка дошел до конца коридора. Палат было не так уж и много, частная клиника все же, не областная психлечебница. Да и в этих палатах большей частью никого не было, видимо, на праздник больные предпочли отправиться домой, чтобы провести Новый год в кругу близких.

Сбросив двадцать полотенец в нужной комнате, Димка почувствовал укол неуверенности. А если он ошибся? Если бабушка не здесь? А вдруг он вообще кругом не прав, и Анатолий тут ни при чем?

С такими мыслями он поднялся на третий этаж, где молодая медсестра коротала время на посту у двери с дамским романом. Она не обратила на Димку ни малейшего внимания. Да уж, дисциплинка тут хромала. Но Димке и его друзьям это было только на руку. В первых двух «камерах», как он сразу же обозвал палаты, никого не было. В третьей пузатый мужик смотрел телевизор. В четвертой кто-то спал, и Димка занервничал — а как определить, кто это? Он начал придумывать способ это сделать. В пятой техничка проводила уборку, шестая тоже была открыта, видимо, дожидалась своей очереди. Димка заглянул в окошко седьмой палаты и застыл, как громом пораженный.

Анна Петровна стояла у окна, сквозь решетку с тоской глядя на волю. Она стояла спиной к Димке, но не узнать ее он не мог. Плечи ее были так безвольно опущены, и вся ссутулившаяся фигура выражала такое отчаянное бессилие, что у Димки сдавило горло. Он с огромным трудом удержался, чтобы тут же не ворваться в палату и не попытаться с боем пробиться на свободу.

Коридор качался у него перед глазами, пока он шел к комнате, где нужно было оставить белье. Положив полотенца на стол, он пару минут постоял, стараясь собраться с силами и снова запустить мысль в «конструктивном ключе», как говорила мама. Палата номер семь. Хорошо, что не шесть. Вот этот ключ на связке. Но пока не застукали, надо найти место получше, потише.

По наитию Димка дошел до конца коридора и наткнулся, разумеется, на туалет. Тот тоже был заперт на ключ. Вот ведь порядочки, ругался про себя Димка, выбирая нужную отмычку. Все под замками, а по больнице ходи кто хошь, бери чего хошь. Проскользнув в уборную, Димка включил свет, огляделся, подошел к окну, подергал обязательную решетку. Есть идея!

Не медля, Димка достал из карманов десяток спичечных коробков, которыми его снабдил прозорливый Кирилл Ильич. Они «под завязку» были набиты пластилином. Димка сделал оттиски всех необходимых ключей — от палаты, от туалета, от замка на решетке и снаружи, и изнутри. Труднее всего пришлось с ключом от входной двери, он был больше коробка, но и с этой задачей он справился. Разборчиво промаркировал коробки, рассовал обратно по карманам и расслабленной походкой двинулся к выходу. Он едва не начал насвистывать, но решил, что это было бы слишком, привлекать внимание вовсе ни к чему.

План был пока не безупречным, в нем зияло несколько серьезных прорех, о ликвидации которых еще предстояло поломать головы, но главное, что можно было уже начинать мыслить практически, а не строить теории. Разведка увенчалась оглушительным успехом. Оставался только один ее пункт — надо было как-то выбраться обратно.

Мужичок в своей клетушке уже отпробовал от бутылки, но совсем немного, граммов сто. Увидев Димку, он стряхнул крошки со своих пегих усов и хитро прищурился.