Они заснули, утомленные душевными переживаниями: оба вели двойственное существование и изо всех сил пытались преодолеть эти противоречия.

Перед самым рассветом Лидия встала и нежно поцеловала Гарри.

— Гарри, мне надо уйти к себе в номер, пока никто не заметил моего отсутствия.

— Конечно. — Он притянул ее к себе и страстно поцеловал в губы. — Поверь мне, мой ангел, мой прекрасный цветочек, я никогда тебя не подведу.

— Знаю, — отозвалась Лидия, одеваясь.

— Я люблю тебя, — прошептал Гарри, когда любимая шла к двери.

— Я тоже тебя люблю, — ответила она, закрывая за собой дверь.

Чувствуя неминуемое приближение разлуки, они использовали каждую минуту, чтобы побыть вместе. Гарри встречался с Лидией во время ее обеденного перерыва. Они только разговаривали, но даже простое прикосновение друг к другу обоим казалось счастьем. По ночам, когда Гарри возвращался из бара, Лидия ждала его в номере. Они занимались любовью — уже без спешки. Лидия делалась все увереннее и с восторгом находила новые способы доставить ему удовольствие.

Гарри целовал и ласкал каждый сантиметр ее совершенного тела. Он изучил на нем все складочки, все ложбинки. Ее рост составлял чуть больше пяти футов, однако она была пропорционально сложена: короткая верхняя часть туловища, нежно округлые бедра, длинные ноги медового цвета и красивые маленькие ступни, помещавшиеся в его ладонях.

Потом они лежали, обнявшись, и продолжали ласкать друг друга, томно обсуждая планы на будущее и делясь своими мечтами.

Утром, когда Лидия от него уходила, Гарри удовлетворенно задремывал. Теперь он понимал, почему парни, сидевшие с ним в Чанги, постоянно вспоминали удовольствия плотской любви. Его бросало в краску при мысли о тех быстрых механических соитиях, которые были у него с Оливией. Это все равно, что сравнить блеклый январь в Норфолке с жарким и ярким таиландским летом.

Гарри не сомневался: он наконец-то нашел то, что искал. Раньше его существование казалось ему бессмысленным. Страдания последних лет лишь подчеркивали тщету жизни. Однако всего несколько недель кардинально изменили все. Теперь он смотрел в будущее с радостью и надеждой. Решив вернуться сюда навсегда, он ощутил уверенное спокойствие, хотя и знал, что это решение причинит боль и ему, и его близким.

Если раньше рассвет знаменовал для него всего лишь приход нового трудного дня, который надо как-то пережить, то сейчас Гарри чувствовал себя по-настоящему счастливым.

За день до отъезда из Бангкока Гарри преодолел свою клаустрофобию, сел в «тук-тук» и отправился на базар. Он купил отрезы шелка для мамы и Оливии, для отца — роскошную китайскую трубку из слоновой кости, а последние баты потратил на подарок для Лидии: выбрал ей маленькое серебряное колечко с янтарем под цвет ее глаз.

Гарри уже отыграл в баре, оставив последний вечер свободным, чтобы провести его с Лидией. Они взяли лодку и приплыли в ресторанчик на другом берегу реки. Деревянная платформа зала имела наклон, и у них под ногами тихо плескалась вода. В мягком свете китайских фонарей Гарри потянулся через стол и взял Лидию за руку.

— Милая, у меня кое-что есть для тебя. Обещаю, я очень скоро вернусь и останусь с тобой навсегда. — Он открыл коробочку и надел ей на безымянный палец янтарное кольцо. — Я хочу на тебе жениться как можно скорей. А ты хочешь выйти за меня замуж?

В глазах Лидии заблестели слезы.

— Гарри, да, я согласна! — Она посмотрела на кольцо, улыбнулась и вытянула руку вперед, чтобы полюбоваться украшением. — Это самый красивый подарок в моей жизни!

В ту ночь оба не спали. Они любили друг друга и говорили о будущем — обсуждали, где будут жить, когда Гарри вернется, и наслаждались каждым мгновением, понимая, что это их последняя совместная ночь перед разлукой.

— Я буду писать тебе каждый день.

— А я буду писать тебе, — ответила Лидия. — Дай мне свой адрес.

Гарри уже подумал об этом. Выдвинув ящик прикроватной тумбочки, он достал оттуда листок бумаги.

— Пиши сюда.

Она прочла написанное, потом бережно убрала листок в свою корзинку.

Гарри дал ей адрес Билла. Он полностью доверял своему молодому сержанту. На войне между ними возникла крепкая дружба. Гарри вспомнил жуткие дни, предшествовавшие их пленению. Когда Сингапур попал в руки японцев и их батальон окружили солдаты из Страны восходящего солнца, куда лучше подготовленные к войне в джунглях, чем малочисленная армия северного Норфолка, Гарри отдал должное превосходным боевым инстинктам Билла, который почтительно предложил наилучший план действий по спасению.

Однажды утром Билл заметил снайпера, притаившегося в густых зарослях. Через пять минут посыпался град пуль, и маленький отряд уставших британских солдат поредел на пять человек. Когда все стихло, Гарри встал: глаза слепило, а в ушах еще звенели ружейные выстрелы. Билл подбежал к нему и швырнул на землю. Предназначавшиеся ему пули просвистели мимо, угодив в банановое дерево.

— Чуть не задело, сэр, — задыхаясь, проговорил Билл, продолжая закрывать Гарри своим телом.

Гарри отплатил Биллу добром. Когда они прибыли в Чанги, он рассказал японцам про садоводческие таланты Билла, и те сделали его смотрителем постоянно растущего кладбища. Эта мрачная должность, несомненно, спасла Биллу жизнь. В то время как пленные тысячами отправлялись на север строить бирмскую железную дорогу, Билл, не поднимая головы, хоронил своих товарищей, и японцы его не тронули.

И вот теперь Гарри вновь понадобилась помощь Билла. Это был единственный человек, которому он доверял: кто-то же должен получать письма Лидии и отправлять ответы Гарри. Пока он будет дома, не стоит лишний раз травмировать Оливию, показывая свою любовь к другой женщине. Он не хотел, чтобы жена случайно наткнулась на их переписку.

Гарри тяжело вздохнул, и Лидия взглянула на него с беспокойством.

— В чем дело, Гарри? — спросила она.

— Ничего, милая. Просто мне очень не хочется от тебя уезжать. — Он вновь обнял девушку. — Хорошо хоть здесь, в отеле, ты в безопасности. Это меня успокаивает.

— Да, со мной все будет в порядке. Я каждый день буду мечтать о твоем возвращении.

Утро наступило слишком быстро. Одевшись, Гарри обнял Лидию и крепко прижал к груди.

— Я люблю тебя всем сердцем, милая. Пожалуйста, верь мне! Я обязательно к тебе вернусь.

Она посмотрела ему прямо в глаза. Лицо ее было спокойным.

— Я буду тебя ждать.

Глава 41

Англия

1946 год


Когда рассеялся ранний утренний туман и сквозь облака пробилось слабое солнце, Гарри защелкнул замки на своем чемодане и вышел на палубу посмотреть, не появился ли на горизонте Филикстоу. Эконом сказал, судно подойдет к пристани через час. Значит, через час ему придется встретиться с полузабытыми серыми тенями прошлого...

В конце мая погода для Англии установилась довольно мягкая, но Гарри дрожал на утреннем ветру. Он пережил мучительный месяц на борту корабля, обдумывая предстоящую встречу с семьей: как сообщить родителям и жене о своем решении? Когда вдалеке возникли очертания Филикстоу, у Гарри начали сдавать нервы. Он знал, что должен сохранять спокойствие и невозмутимость. Нельзя поддаваться ни на какие, даже самые слезные уговоры.

«Буду представлять прекрасное лицо Лидии и ее точеное обнаженное тело во время любовной близости. Я вернусь к ней, чего бы мне это ни стоило!»


Оливия сидела в унылом портовом кафе с другими беспокойными женами и родителями, ожидающими прибытия своих любимых. С отвращением прихлебывая жидкий чай с порошковым молоком, она гадала, узнает ли собственного мужа.

Когда вернулся Билл, на другой день Элси примчалась в дом Оливии и без стука ворвалась в ее спальню.

— Ох, мисс, он стал совсем седым, а кожа обвисла, как у старика! Ноги похожи на прутики, зато у него огромный живот — точно он беременный и носит двойню. Говорит, это из-за риса, все мужчины в Чанги были такими же. — Элси высморкалась. — Но это еще ничего... То есть я, конечно, рада, что он вернулся домой целым и невредимым, но у него такой взгляд... Смотрит так, будто находится где-то далеко и едва меня узнает.

— Элси, — успокоила ее Оливия, — дай ему время. У него шок: он вернулся в Англию, к своим родным, после трех с половиной лет, проведенных в жуткой заморской тюрьме! Привыкнет, даже не сомневайся!

— Я знаю, но мне так хотелось его увидеть! Последнюю неделю я не спала от волнения. — Она печально покачала головой. — А он, похоже, не рад встрече со мной.

— Мы и представить себе не можем, какие страдания выпали на их долю. Нас предупреждали, что они вернутся подавленными и растерянными. Уверёна, когда вернется Гарри, будет то же самое. — При мысли об этом Оливия ощутила спазм в желудке.

— Знаете, мы с его родителями сэкономили свои продуктовые карточки и обменяли их на солидную ножку ягненка ему на обед. Ведь это всегда было его любимым блюдом. Но он едва к ней притронулся, мисс! А когда мы легли спать, — Элси покраснела, — он отвернулся от меня и тут же заснул. Даже не обнял, не приласкал!

Оливия старательно готовилась к тому, что муж вернется другим человеком — суровые годы войны и плена не могли не подорвать его здоровье и психику. Однако ее бесконечно пугал момент первой встречи.

Через сорок пять минут корабль, издав громкий гудок, причалил к пристани.

Гарри приехал!

Оливия томилась в ожидании за заграждением, которое отделяло встречающих от трапа. Наконец на пирс повалила толпа мужчин. Оливия вглядывалась в изможденные лица, но Гарри не видела. Прибывших тут же окружали родственники, лились слезы радости. Кто-то был в инвалидных колясках, кто-то на костылях, у кого-то не хватало рук, ног или глаз... Тяжелое зрелище... Себастьян Эйнсли сказал, что Гарри, по крайней мере, цел и невредим, хотя тропическая лихорадка, от которой он чуть не умер, задержала его на чужбине и не прошла бесследно.