Элегантная хрупкая Адриана, на взгляд Оливии, гораздо лучше смотрелась бы в парижском салоне, чем в продуваемом всеми ветрами английском доме. Разумеется, мать сообщила Оливии, что Адриана — француженка. На ней было простое черное коктейльное платье, скромно украшенное ниткой кремового жемчуга, однако она носила его с несомненным французским шиком.

— Итак, Оливия, ты вернулась в эту жуткую страну с отвратительной погодой и отсутствием солнца, n’est-ce pas?

Адриана произнесла это как нечто само собой разумеющееся, и Оливию поразила ее откровенность.

— Наверное, мне долго придется привыкать к такой перемене, — дипломатично ответила она.

Адриана накрыла ее ладонь своей маленькой ручкой.

— Ма cherie, на моей родине тоже было много тепла и света. Когда я уехала из нашего шато на юге Франции и поселилась здесь, в Англии, мне казалось, я этого не вынесу. Ты страдаешь не меньше меня. Я вижу по твоим глазам, как сильно ты скучаешь по Индии.

— Да, это так, — прошептала Оливия.

— Что ж, могу лишь пообещать: со временем будет легче. — Адриана грациозно пожала плечами. — А сейчас позволь, я представлю тебе моего сына Гарри. Он твой ровесник и составит тебе компанию, пока я буду играть роль идеальной хозяйки. Дорогая, я сейчас найду его и приведу к тебе.

Оливия посмотрела вслед Адриане, плавно идущей по комнате. Ее искренность и участие обезоружили девушку. На подобных мероприятиях она обычно болтала о разных пустяках, никогда не затрагивая откровенные темы. Британское общество не одобряло разговоры по душам — она знала это по клубу Пуны. Короткая беседа с Адрианой успокоила Оливию, и она позволила себе украдкой улыбнуться.

Мать велела Гарри познакомиться с молодой «индианкой». Он послушно пересек гостиную и за несколько шагов от девушки заметил, что она улыбается. Холодная красота блондинки вдруг ожила, подчеркнутая сиянием кремовой кожи. Гарри, который редко обращал внимание на физические достоинства женщин, понял, что перед ним «роскошная барышня», как выражались его коллеги-офицеры.

Он подошел ближе. Увидев его, девушка спросила:

— Вы, наверное, Гарри? Вас прислала ваша мама, чтобы вы развлекли меня вежливым разговором? — Пока она говорила, в ее бирюзовых глазах блестели веселые искорки.

— Да. Но уверяю вас, я сделаю это с удовольствием. — Он взглянул на ее пустой бокал. — Хотите еще выпить, мисс Дру-Норрис?

— Да, спасибо.

Гарри подозвал дворецкого. Оливия поставила пустой бокал на поднос, взяла новый.

— Вы, наверное, считаете меня навязчивой? Простите, но я не хотела быть вам обузой. Мне очень жаль, что вам приходится вести бесконечные беседы с людьми, которых вы видите первый раз в жизни.

Оливия удивилась собственной смелости, решив, что во всем виноват крепкий джин. Она взглянула на «симпатягу Гарри», как описала его Элси, и решила, что служанка права. Гарри удалось унаследовать лучшие физические качества от обоих родителей. Он был рослым, как отец, с тонкокостной фигурой и яркими карими глазами, как у матери.

— Уверяю вас, мисс Дру-Норрис, мне не в тягость поговорить с вами. Во всяком случае, вам еще нет семидесяти лет, и это уже приятно. Честно говоря, здесь редко попадаются такие молодые собеседницы.

Оливия засмеялась над его шуткой.

— Бедняжка! Впрочем, в этом вечернем костюме вас можно принять за вашего папу.

Гарри добродушно пожал плечами:

— Напрасно смеетесь, мисс Дру-Норрис. Неужели вы не понимаете, что на эти острова надвигается война и нам всем приходится чем-то жертвовать? Я, например, ношу подержанный отцовский костюм, который мне велик на целых три размера.

— Вы в самом деле думаете, что будет война? — Оливия помрачнела.

— Даже не сомневайтесь, — кивнул Гарри.

— Я с вами согласна, но мой папа отказывается смотреть правде в глаза, — добавила Оливия.

— Проведет день на охоте вместе с моим отцом — изменит свое мнение, — усмехнулся Гарри.

— Сильно сомневаюсь, что герра Гитлера можно усмирить, — вздохнула Оливия. — Он намерен завоевать мир, и его первые шаги говорят о его страстной решимости.

Гарри удивленно уставился на свою собеседницу.

— Позвольте вам сказать, мисс Дру-Норрис, вы очень хорошо информированы. Это весьма необычно для молодой дамы.

— По-вашему, женщинам не пристало говорить о политике? — спросила Оливия.

— Нет, мне даже нравится. Большинство девушек просто не интересуются такими вещами.

— Мне повезло: в Индии у меня был хороший учитель. Он считал, что женщины имеют такое же право на образование, что и мужчины. — Оливия вдруг погрустнела. — Он раскрыл мне глаза на мир и вселил в меня уверенность в собственной значимости.

— Надо же, и такой человек растрачивал свой талант в Пуне! Хотел бы я, чтобы в Итоне у меня были такие же учителя! Я не мог дождаться, когда закончится учеба, и я уеду из этого проклятого места. Вы собираетесь продолжить образование?

Оливия печально покачала головой:

— Даже не представляю, что стало бы с моими родителями, если бы я предложила такое. Они пришли бы в ужас: «Что? В нашей семье завелся «синий чулок»?!» Нет, теперь я должна выйти замуж. Конечно, если кто-то пожелает взять меня в жены.

Гарри смотрел на нее с искренним восхищением.

— Уверяю вас, мисс Дру-Норрис, с этим у вас не будет проблем.

— Даже если я сама не хочу? — Оливия посмотрела ему прямо в глаза.

Гарри вздохнул и затушил сигарету в ближайшей пепельнице.

— Что поделать... Большинство из нас не имеют того, чего хотят. Но постарайтесь не слишком огорчаться. Я думаю, наш уклад жизни скоро изменится, особенно это касается женщин. Пожалуй, единственный плюс будущей войны — это то, что она поспособствует дальнейшим переменам.

— Надеюсь, так и будет, — согласилась Оливия. — А какие планы у вас? — спросила она, вдруг вспомнив золотое правило, усвоенное еще с пеленок: никогда не брать верх в разговоре, особенно с джентльменом.

— У меня? — Гарри пожал плечами. — Я простой солдат. Сейчас нахожусь в отпуске, но боюсь, он будет недолгим. Мы только что получили приказ удвоить численность моего нового батальона за счет солдат Территориальной армии.

— Не могу понять, почему здешние люди живут так, словно ничего не происходит. — Оливия указала на участников вечеринки, весело хохочущих над какой-то шуткой.

— Таков уж британский характер, — заметил Гарри. — Даже если нам будет грозить конец света, в таких домах, как этот, все останется как обычно. А по мне, так и, слава Богу!

— Леди и джентльмены, прошу к столу!

— Что ж, мисс Дру-Норрис, — вежливо склонил голову Гарри, — было очень приятно познакомиться. Кстати, поосторожней с фазаном — в нем могут остаться дробинки: наш повар не слишком аккуратен. — Он подмигнул. — Возможно, мы еще увидимся до вашего отъезда.

Во время обеда Оливия отвечала на ужасные шуточки лорда Кроуфорда и вела себя, как подобает молодой даме ее воспитания. Время от времени она украдкой поглядывала на Гарри, который сидел на другом конце стола и, тоже выполняя свой долг, развлекал жену майора. Позже, когда мужчины удалились в библиотеку, а женщины перешли в гостиную пить кофе, Оливия сказалась уставшей и, извинившись, покинула сборище.

Когда она поднималась по лестнице, ее догнала Адриана.

— Ты плохо себя чувствуешь, ma cherie? — участливо спросила она.

— Да, что-то голова разболелась, — вежливо отозвалась Оливия.

Улыбнувшись, Адриана обняла ее за плечи.

— Это английские холода заморозили твои тропические косточки. Я попрошу Элси, чтобы она заново развела огонь в твоем камине и принесла тебе горячего какао. Увидимся завтра. Может, ты прогуляешься со мной по саду, и я покажу тебе то, что напомнит тебе твою родину.

Оливия кивнула, благодарная хозяйке дома за ее искреннюю заботу.

— Спасибо.

— Je vous еn prie[5]. Тебе понравилось беседовать с моим сыном Гарри?

— Очень понравилось, спасибо. — Оливия почувствовала, как ее щеки заливаются краской.

«Только бы Адриана не заметила моего смущения!» — в панике подумала она.

Француженка одобрительно кивнула:

— Я знала, что так и будет. Bonne nuit, ma cherie[6].

Оливия устало поднялась на второй этаж. У нее действительно болела голова.

«Наверное, я еще не привыкла к алкогольным напиткам», — решила она.

Впрочем, ей хотелось побыть наедине не только из-за плохого самочувствия: она собиралась прокрутить в голове свой разговор с Гарри и насладиться этими воспоминаниями.

Девушка быстро переоделась в ночную рубашку — приехав в холодную Англию, она научилась делать это с молниеносной скоростью. Нырнув в постель и свернувшись калачиком под одеялом, Оливия услышала стук в дверь.

— Войдите!

Из-за двери показалась сияющая Элси. Она внесла поднос, на котором стояла кружка с какао.

— Это я, мисс Оливия. — Горничная прошла по комнате и поставила поднос на столик рядом с кроватью. — Принесла вам напиток, приготовленный по особому рецепту моей мамы: туда добавлена капелька бренди. Это поможет вам согреться.

— Спасибо, Элси. — Оливия взяла теплую чашку и обхватила ее ладонями, глядя, как служанка разжигает потухший камин.

— Ну как, мисс Оливия, вам понравился сегодняшний вечер?

— Да, Элси, очень.

Элси обернулась и заметила улыбку на устах своей госпожи. В глазах горничной зажглись веселые искорки.

— Вы познакомились с молодым мистером Гарри?

—Да.

— И что вы о нем думаете? — осторожно спросила Элси.

Оливия знала еще одно золотое правило: никогда не сплетничать с прислугой, особенно с чужой. Однако ей до смерти хотелось поговорить о Гарри.