– Ты был с ним слишком суров, Райдер. Бедняга вне себя от горя. Мне кажется, он действительно любит Сьерру, а главное, она его любит.

– Сьерра сама не знает, чего хочет, – проворчал Гордон, прежде чем Райдер успел ответить жене. – Она должна выйти за меня замуж – это наилучший способ избавиться от всех проблем. Она сразу же забудет этого жеребца. А теперь, если вы позволите, я вернусь в свою гостиницу. Когда Сьерра проснется, сообщите ей, что я приеду завтра.

– Мне это очень не нравится, Райдер, – сказала Ханна, когда дверь за Гордоном закрылась. – Мы совершенно не берем в расчет чувства самой Сьерры. Она сама должна решать, видеться ей с мистером Хантером или нет.

– Сьерра сейчас не в состоянии принимать решение, – сказал Райдер. – Я не могу простить Хантеру то, что он сделал с моей сестрой. Если Сьерра решит увидеться с ним – когда будет в состоянии сделать это, – я не буду возражать.

Рэм и Томми проводили Дору в последний путь. После короткого богослужения Рэм отправил Томми домой. Он объяснил мальчику, как мог, смерть матери, и тот удивительно стойко пережил его сообщение. Рэм заявил, что не покинет Томми, и это утешило малыша, он, похоже, смирился с утратой матери. Томми, по всей видимости, пришлась по душе мысль о том, что он будет жить в Сан-Франциско с Рэмом. Дора накануне своей смерти сказала Томми, что Рэм – его отец, и мальчик с готовностью принял это известие. С каждым днем их взаимная привязанность крепла.

Четыре дня подряд Рэм дважды в день наведывался к дому Мерсеров, и каждый раз ему сообщали, что Сьерра не может принять его, поскольку слишком слаба. На четвертый день Рэм заметил, как напротив крыльца дома остановился кабриолет доктора, и решил подождать его. Рэм хотел расспросить врача о состоянии здоровья Сьерры. Если она уже четыре дня находилась в тяжелом состоянии, то ее рана была намного серьезнее, чем он думал. Терпение Рэма было вознаграждено, и через двадцать минут доктор Листер появился на крыльце дома. Рэм перехватил его, прежде чем тот дошел до своего экипажа.

– Меня зовут Рамзи Хантер, – представился он. – Не могли бы вы, доктор, сообщить мне, в каком состоянии находится сейчас мисс Ларсон?

Доктор поправил очки, съехавшие на кончик носа, и бросил на Рэма испытующий взгляд.

– Мне кажется, что я вас где-то видел, мистер Хантер. Вы друг семьи Ларсонов?

Рэм выдержал пристальный взгляд доктора и ответил:

– Я друг мисс Ларсон. Очень близкий друг.

– Теперь я начинаю понимать, – промолвил доктор Листер, обо всем догадавшись.

– Что вы можете сказать о состоянии мисс Ларсон? Я места себе не нахожу от беспокойства. Ее ранили в моем номере, и я чувствую себя виноватым в том, что с ней случилось.

Доктор взглянул на Рэма поверх очков. Он доверял своей интуиции и умению разбираться в людях. Несколько мгновений длилось напряженное молчание, и Рэм сгорал от нетерпения, ожидая, что скажет Листер. Наконец доктор заговорил:

– Я не знаю, кем вы приходитесь юной леди, мистер Хантер, но я догадываюсь об этом. Думаю, вы будете рады узнать, что ее рана скоро заживет и полученное ею ранение никак не отразится в будущем на здоровье мисс Ларсон. Но сейчас ей нужен покой и тщательный уход. Обо всем этом заботятся ее родственники. Трудно сказать, сколько времени еще потребуется на то, чтобы она полностью восстановила свои силы. Это зависит от многих обстоятельств. И прежде всего от ее душевного состояния.

– Душевного состояния? Не понимаю.

Доктор пристально вгляделся в лицо Рэма.

– Я полагаю, вы ответственный человек, иначе я не стал бы разговаривать. Я пытался спасти ребенка, но это было не в моих силах. Выкидыш был для мисс Ларсон большим ударом. Простите, что я вам принес такие дурные новости, мистер Хантер, но Сьерра поправится и сможет в будущем рожать здоровых детей. Когда выйдет замуж, – подчеркнул он. – А теперь простите меня, но меня ждут другие пациенты.

Рэм, охваченный ужасом, растерянно смотрел на доктора. Ребенок! Сьерра была беременна от него! Неудивительно, что она не желала его видеть. У нее есть все основания ненавидеть его. За такое короткое время он принес ей столько горя! Неудивительно также, что ее родные не пускают его на порог. Единственное, что он может сейчас сделать для Сьерры, – это навсегда уйти из ее жизни, оставив ее в покое, дать ей выздороветь и окрепнуть.

С тяжелым сердцем Рэм заставил себя повернуться и уйти прочь, не надеясь больше на счастье. Он понимал, что должен жить хотя бы ради Томми, но без Сьерры его жизнь теряла всякий смысл.

Ветер бил в лицо Рэма, но оно было влажным не от сырого воздуха, а от набежавших на глаза слез.

Глава 20

Сьерра проснулась от страшной боли. Она так часто погружалась в забытье и снова приходила в сознание, что совсем потеряла представление о времени. Ей казалось, что только вчера Джейсон Джордан стрелял в нее. Мысли Сьерры путались, в голове стоял туман, и она не могла вспомнить в подробностях все, что произошло в гостинице. Она помнила только, как Дора бросилась к Рэму, закрывая его своим телом, а затем все смешалось, события происходили так быстро, что Сьерра не могла уследить за их ходом. Она смутно помнила, что в номер ворвался Райдер, а затем в ее памяти был провал... Она очнулась уже в доме сестры и поняла, что лежит на своей кровати, а вокруг нее столпились взволнованные родственники. Несмотря на приступы сильной боли, Сьерра все же смогла понять, что Дора спасла жизнь Рэму. Сьерра чувствовала огромную благодарность к этой женщине.

Напрягая память, Сьерра озабоченно хмурилась, чувствуя, что упустила что-то важное – жизненно важное. Но она не могла вспомнить, что именно, и знала, что это воспоминание принесет ей новую боль.

Сьерра потрогала бинты, которыми была перевязана ее грудь в том месте, куда вошла пуля. Но кроме этой раны, Сьерра чувствовала еще какую-то ноющую боль, гнездившуюся глубоко в ее теле. Боль и пустоту. Ладони Сьерры скользнули по плоскому животу, и тут же страшный крик вырвался из ее груди. Ей открылась ужасная правда: она потеряла ребенка Рэма!

Услышав крик Сьерры, Ханна бросилась к ее кровати:

– Сьерра, что с тобой?

Вздрогнув от испуга, Сьерра, которая не знала, что в ее комнате еще кто-то находится, спросила:

– Ты давно здесь сидишь?

– Мы ни на минуту не оставляем тебя одну все это время и дежурим по очереди – Райдер, я и Зак. Может быть, ты что-нибудь хочешь? Доктор сказал, что ты обязательно поправишься.

– Как чувствует себя Эбби? – спросила Сьерра, встревоженная тем, что Ханна не упомянула ее имени.

– Она вынуждена соблюдать постельный режим, – ответила Ханна. – Доктор сказал, что роды могут начаться в любой момент. Заку с огромным трудом удается удерживать ее в постели. Она рвется к тебе.

Сьерра попыталась сесть на постели, но боль обожгла ее огнем.

– О, Сьерра! – воскликнула Ханна, чувствуя ее боль как свою собственную. – Ты еще слишком слаба, чтобы делать такие движения. Доктор сказал, что рана начала заживать, однако от резких движений она может открыться.

– Я чувствую себя такой беспомощной, – посетовала Сьерра. – Кроме меня, вам приходится ухаживать за Эбби.

– Ты поправишься, дорогая. Ни о чем не беспокойся.

На глаза Сьерры набежали слезы.

– Я поправлюсь, но ребенка уже не вернуть...

– Я знаю, что у тебя произошел выкидыш. Мне очень жаль, Сьерра давай не будем сейчас об этом говорить.

– Нет, я хочу поговорить именно об этом. Я даже не успела сказать Рэму о том, что у нас будет ребенок. – Лицо Сьерры исказилось, словно от страшной боли. – А где Рэм? Почему я не вижу его?

– У него сейчас много дел, он занимался похоронами жены, а теперь должен позаботиться о своем сыне, – ответила Ханна, старательно скрывая от Сьерры правду. – Мальчику трудно смириться со смертью матери. Но зато здесь Гордон. Он почти не отходил от тебя все эти дни.

– Мне показалось, что кто-то назвал мое имя, – сказал Гордон Линч, входя в комнату. Он был рад видеть Сьерру, пришедшую наконец в сознание и беседующую с Ханной. – Ты великолепно выглядишь сегодня, дорогая. Я счастлив, что твои дела быстро идут на поправку.

Сьерра попыталась улыбнуться, но улыбка ее вышла довольно жалкой.

– Ты лгун, Горди, но все равно я благодарна тебе. Хотя знаю, что ужасно выгляжу. Ханна сказала, что все это время ты почти не отходил от моей постели. Я тронута твоей заботой.

– Но ведь я твой жених, дорогая. Поэтому я и забочусь о тебе.

– Если ты не возражаешь, Сьерра, я отлучусь на некоторое время, мне надо присмотреть за детьми, – сказала Ханна, догадываясь, что Сьерра хочет поговорить с глазу на глаз с Гордоном.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Гордон, присаживаясь на стул, который освободила Ханна.

– Как будто меня переехала груженая повозка.

– Скоро тебе станет намного лучше. Доктор говорит, что тебе повезло, ранение могло быть смертельным. Ты потеряла много крови, не столько от раны, сколько... – Гордон вспыхнул и отвел глаза в сторону.

Сьерра судорожно сглотнула.

– Ты можешь прямо говорить об этом, Горди. Я знаю, что потеряла ребенка, – промолвила Сьерра, и на ее глазах навернулись слезы. Она отвернулась, стараясь не выдать своего душевного состояния, но оно не укрылось от Гордона.

– Все к лучшему, дорогая. Как только ты немного окрепнешь, мы поженимся. Я послал телеграмму твоему отцу с сообщением о том, что мы проведем зиму в Денвере. Я известил его о том, что ты хочешь помочь своей сестре, которая скоро родит, и что мы вернемся весной, как только горные тропы станут проходимыми. Я умолчал о том, что мы отложили нашу свадьбу, и о несчастье, случившемся с тобой. Будет лучше, если он решит, что у нас с тобой медовый месяц, растянувшийся на полгода.

– Я не могу выйти за тебя замуж, – тихо сказала Сьерра. – Я не люблю тебя. Я хотела выйти за тебя замуж только из-за ребенка. Но теперь в этом нет никакой необходимости.