– Я слышала, что ты поступил на государственную службу.

– Губернатор спас мне жизнь когда-то, и я, чтобы вернуть ему долг, начал работать в ведомстве, занимающемся делами индейцев. Когда-нибудь я расскажу тебе обо всем этом. Я до сих пор продолжаю работать в ведомстве, стремясь помочь народу, воспитавшему меня. Я не хочу видеть, как вымирают индейцы. Их культура должна быть сохранена во что бы то ни стало, я буду продолжать помогать им в меру моих сил и возможностей.

Рэм, несмотря на всю свою неприязнь, должен был отдать должное Райдеру и почувствовал к нему невольное уважение. Он впервые в жизни видел такое самоотверженное служение своему делу и впервые в жизни сталкивался с таким сильным характером, каким, несомненно, обладал Райдер. Ему казалось невероятным то, что этот человек был воспитан дикарями, но, несмотря на это, сохранил столь высокий моральный дух и достоинство.

Сьерра устроилась на циновке, служившей ей постелью. Она жалела о том, что Рэма нет сейчас рядом с ней. Ей очень его не хватало. Райдер сдержал свое слово и устроил все так, чтобы Рэма переселили в другой вигвам. С приездом Райдера Сьерра и Рэм не могли больше оставаться наедине. Устроенный индейцами праздник длился несколько часов и сопровождался танцами и всеобщим весельем изрядно подвыпивших жителей деревни. Сидя между Райдером и Сильной Рукой, Сьерра исподволь бросала исполненные тоски взгляды на Рэма. Цветок Прерии, снова заявив о своих правах, уселась рядом с Хантером, и Сьерра кипела от бессильной злости, наблюдая за ее неуклюжими попытками соблазнить Рэма.

Во время праздника разыгралась одна любопытная сцена. К Райдеру подошел Огненная Пята и начал что-то горячо втолковывать ему. Позже, когда Сьерра спросила брата, о чем шла речь, тот рассмеялся в ответ и сказал, что Огненная Пята предлагал ему лошадей в обмен на сестру. Посмеиваясь, Райдер заметил, что подобная плата была по индейским меркам очень щедрой и что поэтому Сьерра должна чувствовать себя польщенной, ведь воспылавший страстью индеец не пожалел расстаться из-за нее с десятком своих лошадей! Видя, что Сьерра страшно рассердилась, услышав подобное, Райдер обнял сестру за плечи и заверил ее в том, что ни за какие блага мира не продаст свою маленькую сестренку.

В деревне воцарилась тишина, но сон бежал от Сьерры. Она тосковала по объятиям Рэма и с горечью думала о том, что никогда больше не испытает очарования его прикосновений, его поцелуев, его ласк, доставлявших ей такое наслаждение. Она приняла твердое решение увидеться с Рэмом в последний раз наедине, чтобы проститься.

Скинув с себя одеяло, Сьерра крадучись подошла к выходу и, приподняв полог вигвама, выглянула наружу. Бледный диск луны высоко висел над горными вершинами. Сьерра с тоской взглянула на тот вигвам, в котором спал сейчас Рэм. Отбросив все сомнения и доводы разума, она вышла за порог и, чувствуя прохладу ночи, осторожно двинулась туда, где находился ее любимый.

Рэм беспокойно ворочался на постели. Ему было так одиноко и неуютно без Сьерры. Он рисовал в воображении свою дальнейшую жизнь, она походила на безжизненную пустыню. Его ждали бессонные мучительные ночи, исполненные тоской и бесплодным томлением страсти... Неужели он был обречен провести остаток своей жизни в пустых мечтах, которым не суждено было осуществиться? Внезапно ему показалось, что полог его вигвама дрогнул и кто-то переступил порог. Рэм напряженно вгляделся в темноту. Рассеянный лунный свет проникал внутрь вигвама через дымоход, проделанный в потолке, и Рэм разглядел стройную женскую фигуру, стоявшую у входа.

– Сьерра, – еле слышно прошептал он одними губами и сразу же уловил, как дрогнули узкие женские плечи и женщина будто окаменела.

– Это Цветок Прерии.

Рэм резко сел на своей циновке, прикрыв бедра одеялом.

– Черт возьми! Что тебе здесь надо?

Она подошла к ложу Рэма и, присев рядом на корточки, скинула свою длинную рубаху, одетую, как оказалось, прямо на голое тело.

– Светловолосый сегодня ночью остался один. Я хочу скрасить его одиночество, – промолвила она. Взгляд ее пылавших страстью темных глаз блуждал по широкой обнаженной груди Рэма.

– Спасибо, Цветок Прерии, – отозвался Рэм, стараясь не смотреть на ее гибкое золотистое тело и манящие глаза, – но я вовсе не чувствую себя одиноким и не нуждаюсь в утешении.

Цветок Прерии презрительно прищурилась:

– Какой же ты мужчина, если твои чресла слабы для того, чтобы удовлетворить женщину, доставить ей удовольствие! Или у тебя слишком холодная кровь? Или, может быть, я тебе не подхожу? Неужели я так некрасива? Или у меня недостаточно светлая кожа?

– Ты очаровательная женщина, Цветок Прерии, – совершенно искренне сказал Рэм, – но я не хочу спать с тобой. Было бы лучше и справедливее, если бы ты нашла себе достойного мужа, который ценил бы тебя.

Цветок Прерии шумно выдохнула сквозь сжатые зубы и вскочила на ноги.

– Если бы тебе не покровительствовал Быстрый Ветер, я приказала бы брату убить тебя! Но я, пожалуй, сама придумаю для тебя такое наказание, которое покажется тебе хуже смерти.

Резко повернувшись, она выбежала из вигвама – как была, нагая.

– Что, черт возьми, могут означать ее слова? – озадаченно пробормотал Рэм.

Сьерра подкрадывалась к вигваму Рэма неслышно, словно призрак. Внезапно она замерла, заметив выбежавшую на залитую неверным лунным светом лужайку Цветок Прерии. Боль пронзила сердце Сьерры, она решила, что Рэм предал ее. Он не стал дожидаться ее отъезда из индейского лагеря и тут же изменил ей с другой женщиной. Решив, что она должна высказать Рэму все, что думает о его подлом поведении, Сьерра ворвалась в вигвам, словно разъяренная фурия.

Рэм подумал, что это вновь Цветок Прерии, вернувшаяся к нему в надежде соблазнить его, и сказал строгим тоном:

– Ты ничего этим не добьешься, Цветок Прерии. Я уже сказал, что не желаю спать с тобой, и мои слова остаются в силе. В мире существует только одна женщина, с которой я хотел бы делить свою постель, но она так же далека и недоступна, как луна и звезды.

Сьерра затаила дыхание. От его слов у девушки радостно забилось сердце. Значит, Рэм не занимался любовью с Цветком Прерии!

– Но если ты поднимешься повыше, ты, возможно, достигнешь луны и звезд, горящих на небе.

– Сьерра! О Боже! Что ты здесь делаешь? Твой брат свернет мне шею, если застанет тебя здесь.

Сьерра опустилась на колени рядом с его постелью.

– Пожалуй, нам не представится больше удобного случая для того, чтобы проститься друг с другом. Мой брат еще очень плохо знает меня и поэтому не может судить о том, какие чувства я испытываю к тебе. Я очень его люблю, но он не способен разобраться в том, что для меня хорошо, а что плохо.

– Он хочет, чтобы ты была счастлива, любовь моя, и знает, что я не тот человек, который тебе нужен. И я вовсе не осуждаю его за это, – сухо заметил Рэм. – Твой брат хорошо разбирается в людях и обладает здравомыслием.

Сьерра тяжело вздохнула.

– Я не хочу сейчас говорить о Райдере. И вообще ни о чем не хочу говорить. – Ее взгляд ясно сказал Рэму, чего именно она хочет. – Сделай так, чтобы я навсегда запомнила нашу последнюю встречу и вспоминала ее долгими одинокими ночами, когда тебя не будет со мной и ты не сможешь утешить меня своими ласками.

– О Боже, Сьерра, неужели ты думаешь, что разлука не пугает меня так же сильно, как и тебя?

– Кто знает...

Рэм закрыл глаза, охваченный внутренней борьбой с собственной совестью. Но он недолго сопротивлялся своему желанию. Через несколько мгновений он увлек Сьерру на постель и начал жадно ласкать ее, сгорая от страсти. Сьерра радостно вздохнула, когда его губы нашли ее рот и припали к нему. Тепло разлилось внизу ее живота, и она затрепетала, предвкушая блаженство. Язык Рэма проник в ее рот и коснулся ее языка.

На мгновение Сьерра забыла о том, что они расстаются навсегда. Забыла, что в жизни Рэма есть другая женщина. Она просто наслаждалась их бесконечным поцелуем, млея от блаженства. От прикосновений языка Рэма по телу Сьерры пробегал жаркий трепет, отдававшийся в сокровенных уголках ее лона, увлажнившегося и готового к соитию.

– Наш поцелуй может длиться вечно, – простонал Рэм, чуть касаясь губами ее губ. – От тебя исходит аромат прогретого солнцем горного воздуха...

Рэм заворочался, стараясь избавиться от неприятных ощущений в чреслах: ему страстно хотелось овладеть Сьеррой, и его плоть уже налилась силой и чуть заметно пульсировала. Дрожащими от возбуждения пальцами он расстегнул блузку и юбку девушки.

– Дай я помогу тебе, – сказала Сьерра, отталкивая его руки. Когда она легла, прекрасная в своей наготе, Рэм откинул в сторону одеяло, прикрывавшее его чресла, раздвинул ее ноги и встал между ними на колени.

Окинув ее взглядом собственника, Рэм подумал о том, что впервые видит подобную красоту. Сьерра выгнула спину, приглашая Рэма начать любовную игру, и он с радостью повиновался. Его палец проник в лоно Сьерры, которое было уже влажным и горячим. Рэм закрыл глаза и застонал, чувствуя, как на него накатывают волны страсти. Его чувства к Сьерре трудно было описать. Он испытывал к ней больше чем обыкновенное сладострастие. Ему так хотелось забыть о Доре, о Джейсоне, о мести и зажить новой жизнью. Но к сожалению, на свете не существовало чудес, жизнь нельзя было повторить, как бы он этого ни хотел. Этой ночью Рэм намеревался доказать Сьерре, что испытывает к ней глубокую, всепоглощающую страсть.

Сьерра чувствовала, как горяча его рука, она ощущала движение пальца, ритмично пронзавшего ее лоно, и из ее груди вырывались судорожные вздохи. Внезапно ей захотелось, чтобы Рэм испытал такое же наслаждение. Взглянув на него, она дотронулась до его восставшей плоти и сжала ее в своих пальцах. Рэм чуть не закричал от возбуждения, почувствовав ее прикосновение. Его плоть набухла и затвердела. Из груди Сьерры вырвался приглушенный хрип. Сжав зубы и испытывая острое наслаждение, граничившее с болью, он позволил Сьерре продолжать эту игру, а затем остановил ее руку.