Диган был в ванной, но дверь не закрыл. Похоже, он брился.

Макс быстро оделась и подошла к порогу ванной, немного покраснев. При виде Дигана ее окатило волной смущения. Он был с голым торсом, в одних брюках и сапогах, а на поясе висел пистолет.

– Ты когда-нибудь позволишь мне сделать это за тебя?

– Скорее всего нет, – покачал он головой и тут же добавил: – Не то чтобы я тебе не доверял.

– Почему же нет?

– Потому что если подойдешь ближе, один из нас точно не будет думать о бритье.

Вот оно! Он все еще хочет ее и не собирается извиняться за прошлую ночь. Она улыбнулась бы, не будь это такой болезненной темой. Притяжение между ними было сильным, даже слишком, тем более когда выходило из-под контроля. Ему это не понравится, ведь он всегда и все должен контролировать! Но прошлой ночью он не жаловался. Только за закрытой дверью он мог позволить себе немного расслабиться.

– Так это… – Она кивком показала на кровать. – Ничего не изменило, верно?

– Немного изменило.

– Я хотела сказать, мы намерены по-прежнему аннулировать брак? Хотя теперь придется лгать?

Он продолжал бриться.

– Насчет этого не волнуйся. Я солгу за тебя, если ты хочешь.

Опять он угождает ей! Исполняет ее желание! Можно подумать, только от нее зависит, останутся ли они мужем и женой. Но видимо, так и есть. Он предложил жениться на ней после их первой ночи, и в нем было достаточно благородства, чтобы делать все возможное сейчас, ведь ей нужна помощь. Будет несправедливо, если он хочет совсем не этого.

– Тогда я снимаю возражения насчет того, чтобы делить постель, на случай, если ты гадал, как я к этому отношусь.

Выпалив это, она отвернулась, чтобы он не увидел, как ярко вспыхнули ее щеки. Он положил руку ей на плечо. Приятная дрожь прошла по ее телу.

– Тебе незачем стесняться меня, Макси, – мягко сказал он. – Раньше ты не боялась высказывать свое мнение. И это мне нравится.

Нравится? Но есть умение выражать свое мнение, а есть дерзость. Последнее как раз относится к ней. Очевидно, он не хотел ее смущать.

Она хотела положить ладонь на его руку, но он взъерошил ей волосы.

– У нас есть время найти тебе парикмахера.

Определенно у него настоящий дар ободрить ее. Когда ему хочется, конечно.

Она со смехом повернулась:

– Они вечно стараются побрить тебя налысо, если не следить за ними в оба глаза. Я могу подождать, пока будем добираться домой. Бабушка прекрасно умеет стричь меня. – Но она начала пятиться, прежде чем с улыбкой добавить: – Вдруг ты захочешь, чтобы она и тебя подстригла. Обещаю, она не отрежет того, что тебе необходимо.

Он рассмеялся. Макс хлопнула глазами от удивления.

– Прекрати, – велел он, но в голосе по-прежнему звучали веселые нотки. – Ты не впервые слышишь мой смех.

– Два раза – не так уж много, – возразила она.

– Я много смеюсь, ты просто не слышала.

Он пошел умываться, а Макс широко улыбнулась. Муж определенно освоился с ней.


Макс думала, что возвращение в Техас будет более мучительным, более трогательным. Ведь это ее дом, который она знала, куда стремилась вернуться. Она была уверена, что при встрече с родными эмоции нахлынут на нее, но ее слишком долго не было в Техасе, чтобы она считала его единственным пригодным для жизни местом. Оказалось, что она скучала только по родным, не по Техасу. И несмотря на предвкушение встречи, ей было немного не по себе, и это чувство только усиливалось по мере приближения к Бингем-Хиллз.

Ее проблемы скоро будут решены, если у Дигана все получится. Но теперь Макс не была уверена, что хочет остаться в Бингем-Хиллз. У нее было много хорошего связано с этим городом, она любила местных людей, но ее терзают и скверные воспоминания. И как она может остаться, если Диган уедет? Разве она возвращается не для того, чтобы понять суть интриг Карла и узнать, чего он от нее хочет? Но теперь это волновало ее не так сильно, как то, что скоро им с Диганом придется расстаться. Вот она, истинная причина ее переживаний, то, что легло на сердце тяжким грузом и никак не уходит.

Но нужно не обращать на это внимания и делать вид, что у нее все прекрасно. Диган пристально наблюдал за ней и сразу поймет, что с ней что-то не так, если она себя хоть чем-то выдаст. Поэтому Макс по-прежнему дразнилась, шутила, пыталась рассмешить его, хоть и, как всегда, безуспешно. Но было трудно проделывать все это, когда ей вовсе не до веселья.

Днем воздух был раскален, но на ночь приходилось зажигать в дилижансе переносную жаровню. Когда Диган, после того, как она пожаловалась, что не хочет сидеть в дилижансе с Грейди и Солом, пообещал решить проблему, Макс и не подозревала, что он попросту купит все места, чтобы ехать с ней вдвоем. При мысли об этом она то и дело смеялась. Но, зная Грейди, можно предположить, что он отстанет от них всего на полдня. Может, и меньше, потому что Диган убедил кучера задержаться на последних двух остановках, чтобы их кони успели отдохнуть.

Дорога из Форт-Уэрта заняла меньше двух дней. Они вышли из дилижанса в двух милях от Бингем-Хиллз, чтобы сесть на лошадей и свернуть на ферму, не проезжая через город. Макс хотела встретиться с родными без посторонних глаз, до того, как Карл узнает, что она дома.

И тут она увидела его: дом, в котором выросла. Раньше она не понимала, как убого он выглядит издалека. Именно таким он и покажется Дигану. Но это было не так, его всего лишь нужно подкрасить, а сделать это было некому. Макс слишком долго отсутствовала.

Дом был деревянным, а фасад – каменным. Камень добавили после того, как Карл устроил каменоломню прямо возле города. Одноэтажный, но довольно большой, он выходил фасадом на лес и большой участок – у деда так и не дошли руки посадить там что-то. На одной стороне были огород и сад трав, на другой – маленькая конюшня, где стояли три лошади и повозка, на которой бабушка ездила в город продавать яйца. Сама Макс предпочитала ходить пешком, даже когда город был еще не таким большим и далеко от фермы.

Курятники располагались на заднем дворе, но выходили на ведущую в город дорогу. Теперь Макс поняла, почему Карл решил что-то предпринять: его просто раздражали курятники. Может, Диган прав, и единственная причина интереса Бингемов к ней – желание наложить лапы на ферму? Но значит, кому-то точно не повезет. Она не видела здесь возможного компромисса.

Вдруг Макс заметила бабушку на заднем дворе. Та возвращалась в дом с полной корзинкой яиц – она столько раз видела это раньше, что сейчас этот вид согрел ей сердце. Она не видела помощников шерифа перед входом в дом. Ведь Карл посчитал, что победил, добившись опекунства над ней и братом, так что в охране не было нужды.

– Плачешь? – спросил Диган, подъезжая ближе.

– Нет, – рассмеялась она, хотя по щекам струились слезы счастья. – Но я сейчас обгоню тебя, вот увидишь!

Глава 46

– Ба! Ба, я дома! – крикнула Макс, подбегая к бабушке.

Элла была так удивлена, что уронила корзину и бросилась к Макс. По щекам женщины текли слезы.

– Наконец-то! Не думала, что этот день когда-нибудь настанет!

– Я тоже! Так по тебе скучала, – всхлипнула Макс, прижимая к груди бабушку. Ей недоставало даже этого запаха, нежных прикосновений и безграничной любви.

– Слава богу, ты дома! Я так за тебя тревожилась!

Слезы Макс никак не хотели останавливаться, да и Элла продолжала рыдать. Непонятно, как у них получалось еще и смеяться!

Элла повела Макс в кухню черным ходом и немедленно подошла к плите, чтобы налить кофе. Макс уселась за стол и оглядела комнату. Она соскучилась и по дому. Здесь было все, что собрали дед с бабкой за всю свою жизнь. Стены были увешаны картинами, написанными Эллой. До того, как умер дед, она много писала, но потом на живопись почти не оставалось времени.

Элле было немного за пятьдесят. Она вышла замуж молодой и рано родила детей, из которых выжил только Максуэлл, подаривший ей внуков. Зрение по-прежнему было острым, волосы только начинали седеть, к тому же седина была почти незаметна в пепельных, как у Макс, прядях. Но Макс увидела, что бабушка похудела, а на лице появились новые морщинки. Эти два года нелегко дались семье Доусон.

Элла присоединилась к внучке после того, как принесла ей кусочек пирога с персиками. Макс улыбнулась. Бабушка твердо верила в то, что еда – пища не только для тела, но и для души. И в запасе у нее всегда были пирог или пирожное. Пусть дедушка вовсе не собирался быть фермером, но все равно посадил для жены много фруктовых деревьев.

– Как надолго ты можешь остаться? – спросила Элла.

– Я никуда не спешу.

– Разве тебя привез не шериф Пайк?

– Пытался, – ухмыльнулась Макс. – Но у меня есть хороший друг, который помог обойти последнюю интригу мэра.

Понизив голос до шепота, она объяснила:

– Диган Грант женился на мне, чтобы выхватить из лап Карла. Но это временно, пока мы не узнаем, что на самом деле нужно Карлу.

Глаза Эллы загорелись, но слезы вновь полились по лицу.

– Ты замужем! А я не была на свадьбе!

Макс сжала руку бабушки.

– Это ненастоящая свадьба. То есть свадьба была настоящей, но мы оба знаем, что это ненадолго. Придется подождать, пока мне не исполнится двадцать один год, чтобы аннулировать брак. Хотя, если Карл не сдастся…

– Я знаю, чего хочет мэр, – вздохнула Элла. – Но когда ты была здесь, еще не догадывалась. Очень давно он пытался купить у меня ферму, а я совсем об этом забыла. Только потом поняла, что он пытается заполучить ферму другим способом – через тебя. Все стало ясно, когда меня позвали в суд со смехотворными обвинениями в неправильном воспитании. Мне даже не дали сказать ни одного слова в свою защиту. Пришлось сидеть и молча выслушивать, какая я ужасная родительница и бабушка.

– Это вовсе не так! – горячо воскликнула Макс.

– Теперь это не важно. Ты нашла способ разрушить его планы. Ходили слухи, что Карл разослал за пределы Техаса объявления о твоем розыске, чтобы поскорее вернуть тебя. Но ни у одного жителя Бингем-Хиллз не хватило храбрости выступить против него, – сказала Элла и покачала головой. – Я потеряла уважение к людям этого города. Только я пыталась возразить, он сказал, что я сошла с ума, после чего выдвинул против меня обвинения.