Джоанна Линдсей - Цветок в его руках

Скоро Макс увидела их лошадей за деревьями, которых сторожил четвертый. Когда он повернулся, она поняла, кто привел к ней законников.

– Ты сукин сын! – завопила она при виде Джексона Баучера и ринулась к нему, но Грейди рывком отдернул ее назад. Джексон выглядел совершенно невозмутимым. Этот ублюдок даже пожал плечами.

– Ты никогда не упоминала, что тебя ищет закон, – только и сказал он.

– Конечно, я убийца и грабительница банков. И рассказываю об этом каждому, кто захочет слушать. А если я освобожусь, добавлю тебя к списку убитых мною людей.

– Разве ее не нужно связать? – спросил Джексон.

– Вы будете ее охранять, мистер Баучер, – хмыкнул Энди.

Ее действительно связали, мало того, заткнули рот шарфом, чем взбесили еще сильнее. Они ехали по лесу, и только когда оставили лачугу далеко позади, выбрались на дорогу к Бисмарку. Когда они седлали коней, Грейди упомянул, что нужно успеть на утренний поезд. Если так и будет, Диган никогда их не догонит… Если вообще захочет догонять.

Диган не удивился, что так долго спал. Скоро он станет жирным и ленивым, если они не уедут в ближайшие дни. Все, что он делает, – ест и спит. Конечно, тело нуждалось в отдыхе, но Макс слишком много готовит. Впрочем, и ей делать почти нечего, разве что стряпать и приставать к нему, требуя, чтобы ел и спал побольше. У нее поразительное умение донимать, трещать без умолку… и соблазнять его, даже не прилагая усилий. Она вообще хороша во многом.

Как давно никто о нем не заботился! Возможно, он привык к такой жизни… жизни с Макс. Жизни сладкой, полной сюрпризов и сильной страсти, без единого момента скуки. Быть рядом с ней, в постели или нет – все равно что удерживать в руках лесной пожар… или пытаться удержать.

Они будут жить не в лесной глуши, а в городском доме. В любом городе.

На ум пришел Нэшарт. Сколько же неприятностей он принесет городу, если примет предложение шерифа Росса и осядет там?

Наступил рассвет, и Диган, лежа в постели, наблюдал, как белый свет медленно заливает лачугу. Царила странная тишина, никаких звуков, кроме щебета ранних пташек. Значит, Макс все еще спит. Обычно она первым делом разводила огонь, чтобы выгнать из лачуги утреннюю прохладу.

Как только он поднялся, сразу понял, что Макс здесь нет. Выйдя из дома, он обнаружил, что ее лошади тоже нет, потому медленно зашагал к пруду. Вряд ли она поехала охотиться так рано. Кроме того, она ездила вчера и привезла много дичи. Сказала даже, что заметила одинокого бизона, которого, к его облегчению, оставила в покое. Поэтому день-другой она бы не охотилась, а он надеялся, что они не пробудут здесь так долго. Теперь он наверняка может держаться в седле, почти не испытывая боли. По крайней мере, не свалится с лошади.

Для нее рано и купаться, но где еще она может быть?

По пути к пруду он окликивал ее. Ответом было молчание. Но не уедет же она сейчас, когда он поправился! Нет, эта мысль даже не должна в голову ему приходить! Женщина не станет так помогать, чтобы потом бросить, когда настанет его черед помочь ей.

Как только он добрался до пруда, сразу заметил много следов на земле. Они были оставлены явно не Макс: отпечатки были от сапог гораздо большего размера, чем она носила. Их оставили двое или, может, больше мужчин – слишком много следов, чтобы сказать точно. Более того, одну из лошадей – скорее всего, Ноубла, увели на юг через лес. Земля уже успела высохнуть, так что следы были оставлены давно.

При виде следов Диган испытал совершенно чуждые для него чувства, напоминавшие панику и страх. Но они не помогут ему вернуть Макс, поэтому он отбросил все эмоции и вернулся в лачугу. Диган собрал ее и свои вещи, оседлал коня и не обращал внимания, что легкая боль становилась все сильнее. Несмотря на это, он ехал по следам, пока не нашел место, где была стоянка незнакомцев, и поскакал дальше во весь опор.

Грант добрался до Бисмарка еще до заката, сразу направился прямо в офис шерифа, узнать, не привозили ли охотники за головами Макс, чтобы получить награду. Но в тюрьме ее не было, а шериф оставил записку с предупреждением, что его не будет в городе несколько дней. Если ее захватили охотники за головами, это объясняет, почему она еще не в тюрьме. Возможно, они все еще в городе, просто ждут возвращения шерифа.

Он отправился на вокзал, который был закрыт на ночь, на стене висело короткое расписание. Поезд на Запад уходил каждый день рано утром. Тот, что уходил на Восток, – каждый вечер. Похоже, до завтрашнего утра он не узнает, сколько пассажиров уехали сегодня и в каком направлении. Но пока что он может обыскать отели. Если Макс все еще в Бисмарке, он ее найдет.

Диган поставил лошадь в конюшню, и его ждала внезапная удача: нашелся Ноубл. Его паломино узнал мерина Макс: они долго были вместе. Это заставило Дигана поискать гнедого. Хоть он ничем и не выделялся, на шее была маленькая белая отметина, прямо под гривой, где ее сложно заметить. Но он столько раз растирал гнедого, что запомнил отметину.

Пришлось позвать владельца конюшни.

– Кто оставил эту лошадь здесь, мужчина или женщина? – спросил он, показав на гнедого.

– Джексон Баучер.

– Кто был с ним?

– Никого. Он приехал в город на своей лошади и вел в поводу эту. Мистер Баучер всегда ставит коней здесь. Он спросил, не хочу ли я купить мерина, но я отказался. У меня есть свои кони.

Паника Дигана настолько усилилась, что он просто доверился интуиции и помчался в ближайший пансион, где ему и посоветовали разведчика, когда они с Макс прибыли в Бисмарк. Он боялся, что Макс мертва, иначе как объяснить то, что она оставила Ноубла. Впрочем, другие варианты ему в голову и не могли прийти. Мозг сверлила одна мысль: нужно поскорее добраться до Джексона Баучера. Она не доверяла так называемому полукровке и знала, что он работал на банду Нолана. Видимо, он решил не оставлять в живых свидетеля. Но почему он ждал так долго, чтобы явиться за ней? Может, все это время искал людей, готовых помочь? Нет, пожелай Джексон убить Макс, убил бы сразу, как только они вернулись в лачугу и Диган был без сознания.

Диган не стал стучать – пинком вышиб дверь. Джексон сидел в маленькой ванне, а в комнате больше никого не было. Баучер потянулся было к ружью, лежавшему на полу возле ванны, но рука его дрогнула, когда дуло пистолета Дигана уставилось ему в лицо.

– Она жива! – выпалил он.

– Где она?

– В поезде, идущем на Запад.

Диган взвел спусковой крючок:

– Лжешь. Она не оставила бы лошадь.

– У нее не было выхода.

– Говори быстрее, Баучер.

– Я думал, ты ранен.

– Раны заживают. Скажи что-то, что я хочу услышать, пока еще можешь говорить.

– Это были законники. Шериф и два помощника. Я услышал, как они спрашивают в городе о тебе и о ней. Нашел их и спросил, в чем дело. Они показали объявление о ее розыске. Такие деньги! Трудно было пройти мимо.

– Так ты привел их прямо к нам?

– К ней. Они не желали иметь с тобой дела и надеялись, что ты не вмешаешься. Мы скакали всю ночь, чтобы они смогли уехать утренним поездом.

– Ее везут в Техас?

– Так они сказали.

– Почему же ее лошадь все еще здесь?

– У них не было своих лошадей. Они приехали на поезде, передвигались дилижансами и думали, что лошади им не понадобятся… пока не приехали сюда. Полдня ушло, чтобы найти того, кто согласится дать лошадей напрокат. Они не хотели ничего покупать. Когда мы вернулись в город, один из них бросил мне поводья ее лошади и сказал, что я могу оставить ее себе в качестве награды за помощь в дельце, еще и без кровопролития.

– Тебе эту лошадь не видать.

– Конечно, не видать.

– Кроме того, я заберу и деньги, которые тебе дали. Ты на ней не наживешься!

– Но она вне закона! – запротестовал Джексон.

– Это ложь. Я собираюсь все выяснить и оправдать ее. Твое вмешательство привело лишь к тому, что сейчас мне очень хочется тебя пристрелить. Если они чем-то ее обидят, я вернусь и убью тебя. А теперь говори, где деньги!

– У меня их нет, – признался Джексон. – Шериф уехал и ничем не мог помочь, а в этом городе нет телеграфа. Но они сказали, что пришлют деньги, как только доберутся до дома.

– Ты не только подлец, но и доверчивый дурак, – бросил Диган и повернулся к двери.

– Эй! А как насчет денег, которые мне должен ты?

– Ты никак шутишь, верно?

Но Диган не стал ждать ответа.

– Ты ведь не из Бингем-Хиллз?

Макс впервые смогла поговорить с Солом Бембри с глазу на глаз, когда Грейди и Энди не было рядом. Они наконец освободили ей рот. Грейди ужасно злился на нее за то, что она орала на него, ему не нравились и подробные описания того, как Диган разделается с ним, как только догонит всю компанию. Поэтому шарф развязывали только во время обеда.

Они находились на почтовой станции к востоку от Бозмена. Сколько их было, этих станций, с тех пор, как они сошли с поезда в Биллингсе! Не все они были в городах. В отличие от Боулдера, выросшего вокруг почтовой станции, на этой имелась только фактория[7]. У них оставалась примерно четверть часа, чтобы поесть и облегчиться, прежде чем дилижанс снова пустится в путь со свежими лошадями и новым кучером.

Сола оставили охранять Макс, пока та сидела за столом, а Грейди и Энди пошли за едой. Руки ее были связаны спереди.

– Теперь живу в Бингем-Хиллз, – ответил Сол. – Перебрался туда с женой и ребятишками. Никогда в жизни не осваивался в городе так быстро, как в этом. Сам я плотник по профессии.

– Что же ты делаешь в компании этой парочки?

– Я переехал в Бингем-Хиллз, услышав, что город растет, но к тому времени он уже перестал расширяться. Я пытался делать мебель, но на нее почти не было спроса. Уже хотел уехать, но меня уговорили остаться. Пообещали, что скоро город вновь будет процветать, а пока предложили должность помощника шерифа. Но я не ожидал, что придется ехать так далеко. Скучаю по семье.