— И я тебя рад видеть. — сказал Стас псу. Тот в последний раз гавкнул и лег на лапы, закрывая уставшие глаза. — Правильно, солдат спит, служба идет.

Старое крылечко со сломанной ступенькой, на место которой лежала доска на кирпичах. Стас только головой покачал. Перешагнул через нее и открыл дверь. Пахло старым домом. Землею и пылью. Из сеней они попали в небольшую комнату. Большая печка с облупившейся известкой. Стол под скатертью. Цветные занавески на мутных окнах. Люба и не увидела вначале старушку, лежащую на грязном диване под старыми шубами, еще советских времен.

— Старая, еще не померла?

— Я еще тебя переживу. — раздался голос из-под шуб. Люба увидела сухонькую старушку в вязанной шапке и дутой безрукавки, что была надета на мужской свитер. Она недобро посмотрела на незваных гостей. — Чего приперся?

— Так обещал. — Стас поставил сумку на пол.

— Думала обманешь, — заглядывая в сумку, сказала бабушка. — Много привез.

— Много немало. С подругой поделишься. — ответил Стас, наблюдая, как бабушка прячет крупу и консервы в ящик с полками, что стоял под столом.

— Чего тебе должна?

— Забудь. Ты хоть окна бы вымыла. Живешь, как в подвале.

— Откуда силы взять? Вот возьми и вымой. Ты молодой, сильный.

— Выходной будет, приедем тогда окна тебе протрем. С дровами решила вопрос?

— У Иваныча спину прихватила. Разогнуться не может. — проворчала бабушка, шмякая беззубым ртом.

— Так вас тут три девахи. Взяли бы мужику по спине дали, так и разогнется.

— Мазь ему привези какую-нибудь, а то мы без него, как без рук.

— Привезу. Ладно бабуль, поехал я. Не хворай.

— Чего за девка?

— Невеста.

— Ладная она у тебя.

— Мне тоже нравится. — хмыкнул Стас.

— До свидания. — растерянно сказала Люба.

— Авось и свидимся, — махнула рукой бабушка.

Улица встретила их теплыми лучами, зеленью и жизнью. Любе показалось, что они из склепа выбрались. Стас шел задумчивый, молчаливый. Они вышли на грунтовую дорогу, которая еще почти не просохла после дождя, что прошел ночью. Стас взял Любу за руку и пошел в сторону развалившейся церкви.

— А ведь раньше здесь была большая деревня и процветающая. Не в каждой деревни стояли каменные церкви. — сказал Стас. — Интересно жизнь повернулась. Лет сто назад стены были целые, штукатурка не обсыпалась. Роспись на стенах. Теперь деревня умирает, как и церковь. Медленно, но упрямо держась за жизнь. Я это место случайно нашел. Застрял неподалеку. Дачникам мебель привозил. Обратный путь решил сократить. Дорогу развезло. Меня и затянуло. Вышел к домам. Четыре человека здесь живет. Самый молодой Иваныч шестьдесят пять ему. Он и за пенсией ездит бабкам и продукты привозит. Только что он привезет на велосипеде? Зимой на лыжах ходит. До жизни отсюда пять километров. Раз в неделю приезжает автолавка. Только цены в два раза выше, чем в магазине. Здесь заночевать пришлось. Разговорился с бабкой. Москвичка. Коренная. Доверилась уродам, которые обещали ей райскую старость. Привезли ее сюда. Воздух, речка, травка. Все понимаю, но в такую глушь зачем? Чтоб померла побыстрее? Она пять километров до села за продуктами не дойдет. Вот и живут четверо стариков друг за дружку держутся. И помирать не собираются. Семеновна всех пережила. Большая семья была, да пришлось всех похоронить. Иваныч за матерью ухаживает. Полжизни по тюрьмам сидел. Теперь здесь век доживает.

— Жутко. — Люба даже поежилась.

— Это жизнь. Она разная. — он сел на груду кирпичей и поднял глаза к чудо сохранившимся фрагментам старой росписи на стенах. Видно было ангела в небесах, лицо какого-то святого. Вокруг кирпичная кладка. — Пытался в церковь зайти. Не получается. Не идут туда ноги. Несколько часов перед ней простоял и ушел. А здесь нормально. Вся жизнь во всей красе хорошо по полочкам раскладывается. Понимание приходит, что сдаваться не надо. Опускать руки, даже когда это очень хочется сделать. Вот смотри, стены чего только не пережили. Я не говорю про суровые зимы и жаркие летние месяцы, не говорю про ураганы и дожди, что крошили кладку. Сколько эти стены пережили эпох. Они видели и процветание и упадок. Застали еще царей, а потом и советскую власть. Сто лет забытья. Никому не нужна была церковь, а стены не сломались. Упорно стоят и ждут своего часа. Конец это будет или второй шанс на жизнь нельзя угадать. Но они живут и надеются. Так и люди, когда стоят на перекрестке и не могут выбрать по какой дороге идти. Пойдешь налево, а там обрыв и смерть. Пойдешь направо, а там ухабы, но жизнь. Я жить хочу. Не знаю поймешь меня когда-нибудь…

— Начать сначала — это трудное решение, но, наверное, правильное. — Люба смотрела на стены. Чувствовала, как на ногах оседали капли дождя, что не высохли из-за того, что находились в тени. Ветер гулял по развалинам. Он волновал юбку, проходился по рукам, волосам. Над головой было яркое синее небо, по которому плыли белые барашки облаков. Спокойствие. Страхи начали отступать. Понимание. Оно еще было на грани сознания. Не оформилось в мысль, только начинало зарождаться, но Люба чувствовала, что это что-то важное. Правильное.

— Люба, я хочу сказать, что не всегда все просто. Помнишь, ты спрашивала меня, почему люди усложняют все. Потому что трудно баланс сохранить между своими желаниями и желаниями не причинить боль дорогому человеку.

— Все равно, слушать надо сердце. Оно подскажет, что верно, а что нет.

— Может быть. — Стас улыбнулся. — Знаешь, чем мне здесь нравиться? Эти развалины напоминают меня. Я такой же, как они.

— Ничего. Немного обновить штукатурку и будешь выглядеть неплохо. — усмехнулась Люба. На его лице пробежала тень. Он поднялся и дал ей руку. — Пойдем еще одно место покажу.

Глава 29

Они вернулись к машине. Ехать пришлось недалеко. Грунтовая дорога сделала поворот и Люба увидела белоснежную церковь на противоположном берегу, что стояла в окружении зеленых деревьев и аккуратных домиков.

— Как на картинке. Красиво. — сказала Люба.

— Это скорее ты. Такая же светлая и красивая. Совсем мы с тобой непохожи. — ответил Стас.

— Противоположности притягиваются.

— И не могу сказать, что это хорошо. Но и не думаю, что совсем плохо.

Он свернул опять на какую-то малопроезжую дорогу. И подвез машину к реке. Выключил мотор. Некоторое время они молчали. Люба задумчиво смотрела на воду.

— Если без всей этой философии, что ты хотел мне сказать? — не смотря на него, спросила Люба.

— Наверное, хотел показать, что в душе творится. Не хочу, чтоб ты от меня заразилась этой разрухой. Но тебя я хочу. Вот дилемма, которую можно решить лишь одним путем. Как ты на это смотришь? Или боишься?

— Боюсь. Давай оставим проблемы технического характера. Вот мы с тобой переспим. А что дальше?

— Продолжим заниматься этим приятным делом. — ответил Стас.

— Получается мы с тобой любовниками будем?

— К чему ты клонишь? К свадьбе, платью и кольцу?

— Нет! — поспешила ответить Люба.

— Як этому просто отношусь. Тебя хоть завтра замуж позову. Только денег нет на колечко да платье. И пожить нам вначале вместе нужно. Может и не уживемся? Возьмешь и сбежишь от меня такого вредного. Давай до октября подождем со свадьбой? Где-нибудь вначале и распишемся. На позднюю осень. Или тебе так принципиально?

— Стас, я просто хотела уточнить как к тебе относится. Временная интрижка или что-то серьезное. — Люба не знала куда деться от смущения.

— Какая это интрижка? Было бы все просто, переспали и разбежались. Я тебе жить предлагаю. Вместе спать, вместе работать. Как там? Горести и радости напополам делить. Куда уж серьезнее?

— Я-то не знаю. Все быстро происходит. Поэтому и уточняю.

— Только на тебе готовка. На мне продукты. И желательно готовить на всех. Нюрка с Яриком не лучшие повара.

— Я это поняла. У тебя специально такой хитрый план меня здесь задержать. Да?

— Конечно. Только для себя и стараюсь. Я еще тот эгоист. Смотри, по ночам мерзнуть теперь не буду. Начнется бессонница, тебя разбужу. Будешь мне компанию составлять. Захочется любви и ласки — опять же ты рядом. Так еще и готовить будешь. Ты смотри, одна выгода. Чего смеешься?

— Забавно все выходит. — ответила Люба сквозь смех.

— О чем еще договариваться будем? Так получилось, что кормлю всех я. Продукты, как и раньше, мешком закупаю и оптом. Так выгодней выходит. Деньги у меня то есть, то нет. Я халтурю в магазине одном. Строительные материалы привожу. Но это так, полуофициально. Есть заказы, то звонят, а мы с Яриком забираем. По вечерам еще частными перевозками подрабатываем. Летом работы больше. Зимой меньше. Могу за неделю несколько заказов получить. Когда совсем голяк, то таксую. Но не люблю это дело. На скромную жизнь мне хватает. В кафе-кино как раньше уже ходить не получается. Небогато, но живу.

— Я уже нагулялась по кафе. Не надо меня выгуливать.

— Это хорошо. Честно, в последнее время не люблю шумные компании, дружеские посиделки. И другую ерунду. По мне, дома посидеть и книжку почитать намного интереснее, чем слушать пустой треп.

— Я никогда не любила шумные компании. — ответила Люба.

— По изменам. Я не буду изменять. Мне больше это неинтересно. Раньше плевать было спят мои девки с кем-то еще или нет. Наверное, не были мне дороги. Так, использовал, потому что хотел. Тебя же делить ни с кем не хочу. Неприятно от этой мысли становится.

— Зачем изменять, когда с кем-то встречаешься?

— Мало ли куда петух клюнет. Вот захочется и все тут. Скрыть все равно не сможешь. А возникнет такое желание, лучше ко мне подойди. Тогда или решим проблему или расстанемся. Но не надо меня обманывать. Хорошо?

— Какой у нас деловой разговор получился.