— Нет, на бисер перейду. Такие цветочки меньше места занимают. Чего смеешься? Даже книжку купил. Ничего там сложного нет. — Его пальцы прошлись по ее щеке, скользя к шее, и подцепили цепочку.

— Не надо. — попросила она.

— Почему? — Стас вытащил из-под ворота футболки кулон, который переплелся с колечком.

— Колечко мало стало. Поэтому на цепочку повесила.

— Люба, а ты мне все так же нравишься. — отпустив цепочку, он продолжал наблюдать за ней. — А я тебе. И не думай говорить обратное. Не поверю.

— Я все равно не могу ни с кем встречаться. Так что ты только тратишь время. — Люба отошла от него и стала рассматривать цветы.

— Это еще почему?

— Сложно объяснить. Да и не хочу. Просто давай эту тему не поднимать. Все отношения в прошлом. Я здесь проездом. Передохну, залижу раны и дальше в путь.

— В прошлом говоришь? — Стас прищурившись посмотрел на нее. — Придется доказать тебе обратное.

— Я, правда, не могу. — Люба сделала шаг назад, споткнулась об кровать и упала на нее.

— Красиво смотришься. Мне нравится. — оглядывая Любу, заметил Стас. — Еще и в моей кровати.

— Ты ведь играешься. — Люба настороженно смотрела как он неторопливо подходил к ней. Стас удивленно поднял бровь.

— Играюсь? Серьезен как никогда. Я тебя хочу, я тебя люблю, так что какие тут игры, цветочек?

— Стас…

— Что милая? — он сел рядом. — Я ведь правду говорю. Не смог я тебя забыть. И хочу вновь попытаться все начать сначала.

— Я только порог переступила, а ты сразу меня в карьер тащишь.

— Ждать не могу. Тянет к тебе сильно. Вот сейчас ты вроде рядом. Мне же так и хочется тебя коснуться, обнять, поцеловать. Доказать себе, что ты не сон. — он провел пальцами по ее руке, доходя до короткого рукава футболки. — Тебе давно исполнилось восемнадцать, а с остальным будем просто осторожнее.

— Меня тошнит или рвет. Поцелуи нормально переношу. Когда дело заходит дальше, мне становится плохо. Поэтому ничего не получится. — быстро сказала Люба и зажмурилась.

— Глаза чего закрывать? — спокойно спросил Стас. — От этого проблема не решится.

— Я уже свыклась с этой мыслью.

— Рановато на себе крест ставить. — он переплел ее пальцы со своими. — Придется мне коней придержать. Для начала поухаживать за тобой. Ты ведь не против?

— Не думаю, что это хорошая идея. — приоткрывая один глаз, ответила Люба.

— Ты в итоге ничего не потеряешь, зато хоть нацелуемся. От поцелуев тебя ведь не мутит?

— От твоих — нет.

— Уже прогресс. Так что, не вешай нос, малышка. Со всем справимся. — уверенно сказал Стас. Любе хотелось ему поверить, но было боязно.

Глава 24

Вроде еще минуту назад смеялась над его шутками, а теперь уснула. Положила ему голову на плечо и уснула. Хотя и время уже позднее. Час ночи. Чего-то они засиделись. И, главное, ни о чем таком и не говорили. Так, общие фразы. Ничего не значащие слова. Как же он по ней скучал все это время! Люба и не представляла, сколько ему потребовалось сил, чтоб не сорваться к ней. Забрать ее к себе. Может все тогда было бы по-другому? Хотя, чего гадать, когда прошлое не вернуть. Все ошибки давно совершены. Осталось лишь смотреть с надеждой в будущее. Может у них что-то еще получится. Или она окончательно его возненавидит. Но Люба добрая, раз простила ему подставу. Он бы такое вряд ли простил. Но они этим и отличается.

В комнату зашел Ярик. Он нахмурился. Выключил свет и лег на свою кровать. С ним всегда было трудно. Потребовалось два года, чтоб найти общий язык. Ярик был слишком резок. Правдолюб. Для него не было полутонов. Только черное и белое. Стас знал, что он не одобрял его образа жизни. Часто считал, что Стас поступает неправильно, более-менее Ярик начал с ним общаться, когда сам чуть не оказался за решеткой. Тогда и понял, что не все так просто в этой жизни. Стаса особо не волновало мнение сына. Да, с ним стало интереснее, когда он повзрослел, но все равно для Стаса Ярик оставался еще ребенком. Не видел он в нем взрослого человека. По поступкам так точно Ярик еще не повзрослел.

— Я это не одобряю. — Нарушил тишину Ярик. Все-таки не выдержал.

— Догадался. — ответил Стас, укладывая Любу на подушку и накрывая ее одеялом. Она даже не проснулась. Только вздохнула и продолжила спать.

— У тебя совесть есть? — продолжал Ярик.

— Будь у меня совесть, то давно бы в петлю залез. — Ложась рядом с Любой, ответил Стас.

— Одно дело, если это была бы какая-нибудь девка. Слова не скажу. Но это же наша Люба!

— Не наша, а моя. Так было, так и останется. Ярик, я ее восемь лет люблю. Два раза отпускал. Если не судьба, то давно бы уже нашла себе кого-то. Так все равно ко мне вернулась. Я дураком буду, если откажусь от счастья, которое ко мне в руки идет.

— Я могу ей все рассказать.

— Хочешь меня шантажировать? Это что-то новенькое.

— Предупреждаю.

— И чего ты добьешься? Она будет плакать. Итак, на грани депрессии с кучей тараканов в голове. Хочешь ее добить — давай. Но из петли сам будешь вытаскивать. Думаешь все так просто? Это не так. Иначе она бы не вернулась ко мне. Но ты волен делать все что хочешь. Только о последствиях думай.

— Ас тобой она плакать не будет?

— Пока смеется. Ярик, давай мы завтра продолжим наш спор. Время позднее. — остановил его Стас. — Завтра утром встать не получится.

Вроде замолчал. Может подумает прежде, чем ляпать начнет? Стас на это не надеялся. Но ему было все равно. Она лежала рядом. Доверчивая, искренняя. Большего и желать нельзя.

Когда Люба проснулась, то вначале не могла понять где находится. Дом. Странно. Когда она снимала квартиру, то так и не смогла там почувствовать себя как дома. А здесь такое ощущение ее не покидало. Она потянулась, а потом пришло воспоминание о Стасе. Это что же она рядом с ним проспала все это время? Стало стыдно. В комнате никого не было. Хоть это хорошо. Она поспешила встать, заправить кровать и выйти из комнаты.

Влажно, душно. Выглянуло солнце и высушивало залитую дождями землю, поэтому было как в парнике. Хотелось умыться и выпить чаю. С кухни доносился запах пирогов. Света сидела на кухне перед тарелкой с пирожками и смотрела в открытое окно. Играло радио.

— Доброе утро. — Люба села напротив Светы.

— Как спалось? — спросила та. Обычный вопрос, спокойное выражение лица, только в глазах была хитрость.

— Хорошо. — Люба не знала куда деться. — Вчера уснула у Стаса и Ярика. Сама не поняла как. Стас будить не стал.

— Я заметила. Бери пирожок, пока троглодиты не вернулись. — Света подвинула ей тарелку.

— Спасибо. Скучала я по твоим пирожкам.

— В разлуке всегда понимаешь чего теряешь и чего тебе не хватает.

— Согласна. — Люба улыбнулась. — Вот сейчас я уехала из Питера, с которым связывала свою жизнь и возвращаться туда не хочу. Надо другой город искать.

— Искать можно всю жизнь, а в итоге вернутся на старт. И ведь будешь считать, что это самое лучшее место.

— Может и так быть. — согласилась Люба.

— Со Стасом так и получилось. Сколько он мотался, путешественник? В итоге все равно якорь здесь бросил. — Света помешала ложечкой чай и бросила взгляд на Любу. Та смотрела в окно, но при этом внимательно слушала. Только старалась сделать вид, что ей это особо неинтересно. Света спрятала улыбку в уголках губ и продолжила. — Он когда вышел, неделю прожил здесь и уехал на год. Не знаю, чем занимался. Но вернулся через год совсем другим человеком. Серьезный стал. Яриком занялся. Работать начал. Не пьет. Сказал, что завязал со всем и больше возвращаться за решетку не хочет. Сидит теперь дома, да цветочки то лепит из пластилина, то из бумаги делает.

— Теперь на бисер перешел. — улыбнулась Люба.

— Это что-то новенькое. Но, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы есть не просило. Пусть играется. Это все-таки безобидные развлечения.

— А не знаешь с чего такие резкие перемены? — осторожно спросила Люба.

— Я думаю, он повзрослел. — ответила Света. — Люди периодически берут паузу, чтоб решить как им жить дальше и понять, что они потеряли. Вот с ним это и случилось. Дошло до него, чего он лишился из-за глупости. У каждого из нас свой период, когда умнее становишься. Кто-то и в восемнадцать довольно взрослый, другой к тридцати начинает головой думать, а третьим и жизни мало, чтоб понять, что голова нужна не только для еды и питья.

— Возможно. Осталось мне повзрослеть и чего-то понять.

— Нет, вот тебе как надо обратное. Ты и так слишком серьезная.

— Была бы серьезная и умная, то смогла бы восстановиться в учебе, а не потратила столько лет впустую.

— Это тебе тот парень голову запудрил.

— Сама запудрила себе. Я не смогла пробиться. Нужно было встать и пытаться вновь. Я же сдалась после второй попытки. Мне стало все равно на учебу. Хотелось просто счастья. Знаешь, мам, простого женского счастья. Чтоб любимый был рядом, чтоб вместе идти по одной дороге. Казалось, я это получила. Была не одна. Был дом. Работа. Что еще желать? Пусть Миша меня использовал, я это понимала, но мы все друг друга используем. Это ведь нормально.

— Тут я с тобой не соглашусь.

— Человек боится одиночества. Особенно, на мой взгляд, женщина. Поэтому она и стремится так выйти замуж, обзавестись детьми. Когда приходишь в одинокую квартиру, то становится страшно и холодно. У меня даже страх появился, что если я поскользнусь на мокром полу и пробью голову, то мой труп обнаружит лишь хозяйка квартиры, когда я ей вовремя не внесу плату. Потому что я никому не нужна. Это страшно.

— Некоторые люди спокойно себе живут одни. Им так комфортно. Другим нужна большая семья и дети.

— Я ко второй категории отношусь. Поэтому я и жила с Мишей. Старалась все сделать лишь бы он меня не бросил. Боялась в будущее посмотреть, а ведь знала, что все произойдет именно так. Спряталась от проблем в своих иллюзиях. От несправедливости опустила руки. А этого не надо было делать.