— А если не сможешь? — Стас хитро посмотрел на мать.

— Тогда ешьте холодное и из кастрюль. Как поросята. Посуду за собой помойте. И не перебейте все как в прошлый раз. — ответило Света.

— Сколько нужно? Десятки хватит?

— На три умножь плюс мне на сапоги половинку.

— Ничего себе!

— А ты как думал. Давай, не жадничай. Все равно прогуляешь.

— Вы как будто их на дело потратите.

— Если минимум купить, то можно и в десятку уложиться. — сказала Люба.

— Ага. И будет у тебя пара трусов и футболка. Жили бы в Африке — самое то в таком разгуливать. У нас зима на дворе. — возразила Света. Стас отсчитал ей деньги и демонстративно накинул еще и на сапоги.

— Потом покажешь, что за обувку купить решила. С какими стразами, что они так стоят.

— Обязательно. — она ему улыбнулась и подтолкнула Любу к двери. Через минуту они оказались на улице.

— А теперь можем поговорить спокойно, дочка какого-то там друга. Чего у тебя с ним?

— В смысле?

— Любовь всей жизни? — довольно помпезно спросила Света.

— С чего вы так решили?

— Потому что знаю его хорошо. — ответила Света.

— Нет никакой любви.

— А что есть?

— Какая-то игра, которую он ведет с моим отцом. А я как пешка. Незначительная фигура, которой не жалко пожертвовать. Отец меня Стасу перекинул. После этого Стас не знает, что со мной делать. Знаете как бывает, вроде и не нужна вещь, а выкинуть жалко.

— Вполне возможно. Только не верю. Я тебя пока не знаю, но его знаю как облупленного. Когда ему было четырнадцать лет, он притащил какую-то девицу со словами, что он на ней женится. Любовь всей жизни и все такое. Давай меня уговаривать. Я тогда впервые увидела его именно просящим. Так он наглый, требовательный был все время. А тут просит. Смотрю на девку — это жесть. Непромытая. Видно, что из-под мужиков не вылезала. Было подозрение, что наркоманила. Но прожила она у нас недолго. Два дня. Потом Ромео застал любимую за изменой. В Отелло превращаться не стал, а выгнал ее из квартиры. И хорошо. Второй раз привел ко мне вторую жену. На этот раз уже официальную и с ребенком на руках. Только из армии вернулся и сразу женился на ней. Она приезжая из глухой деревни под Владивостоком. Работала здесь танцовщицей. Проще говоря — проституткой. Жить негде. На время пожить попросились. И опять уговаривал, а не ставил перед фактом. Ладно, живите. Только обслуживать я их не стала. В итоге голодали, потому что готовить никто из них не хотел. Грязные ходили, потому что стирать некому было. Уж в чем была проблема вещи в машинку кинуть — не знаю. Все друг друга ломали, кто из них этим будет заниматься. В итоге разбежались. Теперь ты появилась. И третий раз он за тебя просит. Не так давно ко мне Ярик привез, но я же видела, что на пацана ему по сути плевать. Скинул мне его и забыл. А сегодня остаться решил, явно проверять будет не съем ли я тебя. Вот мне интересно откуда такая забота и к чему готовится.

— Не знаю. — ответила Люба.

— Самое интересное, и по типажу вроде не подходишь. Но, гад, ведь просит.

— Мне сейчас не до романов. На ноги бы встать и выйти из их игры. Пока других интересов нет.

— Посмотрим. — хмыкнула Света.

Они прошли несколько магазинов. Люба примеряла кофту с открытым верхом. В зеркало смотрела девушка с большими глазами. Шея была покрыта мелкими синяками, что остались после поцелуев. Она совсем о них забыла.

— Ну как? — заглядывая за занавеску примерочной, спросила Света. Люба попыталась спрятать синяки, но не получилось. — Да. Возьми лучше водолазку с воротом. А то такое ощущение, что тебя кто-то съесть пытался. А то нет у них ничего. Так я и поверила. Как будто я Стаса не знаю.

Люба слышала ее бормотание, которое та и не думала скрывать. Стыдно. Хотелось провалиться сквозь землю. Она не выдержала. Слезы. Как она не пыталась их сдержать, но у нее не получилось. Сбежать куда глаза глядят. И пусть будет что будет.

— Люб, ты чего? — Света обняла ее. — Не плачь. Это все мелочи. Мне на самом деле все равно. Просто не люблю, когда обманывают. Так и хочется до правды докопаться. Пойдем на свежий воздух.

Они оплатили покупки и вышли на улицу. Ветер начал поднимать снег, кидая его в лицо. Темнело. Холодно. Не знакомый город, не знакомые люди. И она одна. Люба больше не могла. Сорвалась. И никому ведь не пожаловаться. Никому не рассказать о страхах и сомнениях. Одна. Только ветер подвывает.

— Люба. Что случилось? — спросила ее Света, уводя в какой-то двор. Промерзшая лавочка. Сизоватые сумерки. Бродячие собаки, что рыщут по округе в поисках еды. Уныние, запустение. И она пытается взять себя в руки, но не получается. Рядом незнакомая женщина, которую она видит второй раз в жизни.

— Я больше не могу. — только и сказала она. — Просто не могу.

— Конечно, не можешь. Столько всего свалилось.

— Не представляете сколько.

— Так расскажи.

Наверное, действительно Люба больше не могла все это держать в себе. Она рассказала про бабушку, про отца, про так как должна была украсть документы. Хотелось хоть с кем-то поделиться, услышать, что ей делать дальше. Сама она даже не подозревала как быть. Да, она хорохорилась перед Стасом, но ей было тяжело.

— Ничего. Сейчас жизнь войдет в свое русло. Наладиться. Пока у меня поживешь. Закончишь школу. С опекой договоримся. Все оформим. А соблазнителю твоему я пальцы пообломаю, если опять к тебе полезет.

— Так не было ничего. Только поцелуи.

— Угу. Верю. Вот нацеловался и хватит. Сам тебя ко мне привез. Для дочери я хотела бы лучшей судьбы, чем ту которую он может тебе предложить. А так как я тебя к себе беру, значит, ты мне как дочь.

— Но Стас…

— Непутевый сын и тебе он точно не пара. Не бойся. Все злоключения закончились. — сказала Света, обнимая ее за плечи. — Сейчас домой придем, чаю горячего напьемся и все тревоги забудутся.

Глава 12

Люба была удивлена доброжелательной атмосферой, что царила в доме. Детвора хоть порой и воевала, но потом мирилась. Вечерами с работы приходил муж Светы, дядя Дима. Так его звали все. Как потом поняла Люба, он не занимался воспитанием, все это доверив жене, которая правила в доме как командир на корабле. Дядя Дима только и делал, что ходил на работу, по вечерам смотрел в комнате телевизор и боготворил жену. Видно было, что они любили друг друга. Однажды Света сказала, что детвора вырастает и разлетается в разные стороны вить свои гнезда, а они с ним остаются как две неизмененных перемены.

Стас старался мать не злить и почти не смотрел в сторону Любы. Люба же избегала его с того момента, как пришла вся зареванная и с покрасневшими глазами. Тогда ему хотелось плюнуть на все и обнять, утешить. Но он сдержался. Прошел день, второй, неделя, а он не мог уехать. Что-то его останавливало. Он возился с детьми, помогая им делать уроки, а сам тайком поглядывал на Любу. Она была так рядом и так далека. Это раздражало. Но и поделать было ничего нельзя.

Нюрка никак не хотела ложиться спать. В итоге он уговорил ее забраться в кровать с условием, что почитает ей книгу. Дети, обязанности. Он мог и не обращать на нее внимания, но Нюра была шумным созданием, вечно мельтешащим и путающимся под ногами. Она утомляла. К тому же это была хорошая возможность побыть рядом с Любой.

— Двигайся. — сказал он, ложась рядом.

— С чего такая наглость? — спросила она, отрываясь от книги.

— Книжку малявке читаю. — он показал для убедительности том сказок.

— Вот к ней и ложись.

— Ас тобой лежать приятнее. — усмехнулся Стас.

— Дядя Стас, так читать будете или будете болтать? — возмутилась Нюра.

— Читаю. В царстве-государстве жила принцесса, — листая книгу начал Стас.

— И как ее звали?

— Жаба. — буркнул Стас.

— Это не имя для принцессы. — возмутилась Нюра.

— Я же не виноват, что она жаба была.

— Тогда уж лягушка. — посмеиваясь, сказала Люба.

— Какая разница. Жаба она и в Африке жаба. Как ее не называй. — ответил Стас. — А еще жид старый царь с тремя сыновьями. Один был умный, женился на боярской дочке. Правильно, ему и царством править после царя. Жена должна быть знатная и богатая. Второй был предприимчивее. Только прирожденному дельцу пришла бы идея жениться на купеческой дочке. Тоже логично. Трон ему не светит, так хоть бедствовать не будет. Свекор ему поможет бизнес замутить. Торговать научит. Будет еще жить лучше старшего. А младший сын дурак был. Только дурак может на молоте с жабами целоваться, да ждать, что они в принцесс превратятся. Как ему противно-то не было. Хотя дураку повезло. Жаба оказалась дочкой кикиморы, которая решила ее выдать замуж за старика Кощея. Но нашей жабе Кощей не понравился. — Стас наклонился к уху Любы и прошептал. — Не стала она с ним спать. — Люба прыснула от смеха, а Стас продолжил. — Вот он и превратил ее в жабу. Но девка предприимчивая была. Выбрала молодого, красивого, сильного и глупого. Натравила его на Кощея. Тот Кощея порубил и стал править его землями. Хотя это он так думал, что правит. А на самом деле всем правила Жаба.

— Нюра уснула, — выглядывая из-за его плеча и смотря на соседнюю кровать, сказала Люба.

— Странная сказка.

— В твоем исполнении забавно получилось.

— Когда-то мне сказки нравились. Сейчас смотрю и думаю: что за муть? Чему это учит детей? — Стас закрыл книгу и положил ее на подоконник. — А ты что читаешь?

— «Войну и мир».

— Бал Наташи Растовой. Девочка влюбляется в старика-вдовца.

— Не такой он и старик был.

— А меня ты считаешь стариком. — проворчал он, кладя руку ей под голову и прижимая к себе. Переплетя ее пальцы со своими, он поднес их к губам.