Маргарет Пембертон - Цветок счастья

– А когда это произойдет? – спросила Джанетта. Ей захотелось, не расставаясь с Закари, побывать на свадьбе Серены в качестве подружки невесты.

– Очень скоро. Когда я покидал Чунцин, Серена и ее мать уже были готовы к отъезду и только ждали возвращения сэра Артура, который отправился с визитом к какому-то губернатору.

«Интересно, – подумала Джанетта, – никто не сообщил Чарльзу истинную причину отсутствия сэра Артура. Тетя, понятно, умолчала, но Серена наверняка бы сказала, хотя, возможно, ее и саму ни во что не посвятили». Уголки ее губ изогнулись в улыбке. А может, дядя вообще от всех скрыл причину своего отъезда, чтобы не выглядеть глупо в случае неудачи.

Неожиданно ей в голову пришла другая мысль, и улыбка ее увяла.

– Надеюсь, Серена не пострадала из-за моего бегства? – с тревогой в голосе спросила она. – Дядя и тетя не думают, что она подстрекала меня и оказывала содействие?

Чарльз несколько смутился.

– Не думаю. Честно говоря, Джанетта, я мало разговаривал с вашими родными. Показал врачам свою руку и только успел поговорить с Сереной, но мы не обсуждали реакцию ее родителей на ваш отъезд. Серена просто объяснила мне причины такого поступка, и я немедленно отправился на джонке в Пэн.

Джанетта обхватила руками колени и уставилась на пламя костра, не замечая нежного, многозначительного взгляда Чарльза. Если тетя и дядя позволили Серене поговорить с Чарльзом наедине, то явно не считают Серену пособницей ее бегства.

Она как можно ближе подвинула к костру голые ступни. Ее радовало то, что Серена из-за нее не подверглась наказанию.

Закари растворил в горячей воде плитку шоколада и теперь разливал содержимое котелка в три чашки. Когда он молча протянул одну из них Джанетте, она не стала пытаться встретиться с ним взглядом. Она понимала, какого поведения ждал от нее Закари хотя бы в этот вечер, и не собиралась огорчать его.

– В Чунцине я услышал новость, что американцы готовят вторжение в Маньчжурию, хотят воспользоваться результатами успехов русских, – продолжал разговор Чарльз, хотя тоже чувствовал себя неловко.

Чарльзу было досадно, что Закари не позволил ему поговорить наедине с Джанеттой прямо сейчас. В какой-то миг ему даже захотелось нарушить этот запрет. Но, посмотрев на друга и увидев его напряженные сильные руки и мускулистые плечи, он тут же отказался от этой мысли. Чувствовалось, что Зак почему-то еле сдерживает гнев, и не стоило его провоцировать.

– Вот и хорошо, – сказал Закари, глядя на пламя. – Чем скорее русские и японцы прекратят драться на китайской земле, тем лучше.

Никто больше не высказался на эту тему. Мысли Джанетты были слишком далеки от Маньчжурии. Чарльза тоже мало интересовал этот вопрос, и заговорил он о нем только потому, что раз уж ему не суждено было поговорить с Джанеттой наедине, то надо было хоть о чем-то говорить.

В конце концов неловкое молчание нарушил Закари.

– Думаю, пора спать, – сказал он, поднимаясь на ноги.

Когда он подошел к спальным мешкам и отодвинул мешок Джанетты подальше от своего, ее охватила почти невыносимая печаль. Почему, почему, черт побери, Чарльзу пришло в голову присоединиться к экспедиции? Последние несколько часов были такими чудесными, а теперь, вместо того чтобы спать в объятиях друг друга, им с Закари придется соблюдать приличия и спать порознь.

– Спокойной ночи, Джанетта, – сказал Чарльз, тоже поднимаясь вслед. – Я бы хотел утром поговорить с вами. Может, после завтрака прогуляемся к реке?

Голос Чарльза звучал почему-то хрипло. Джанетта подумала, что он, наверное, плеснул в свою чашку с горячим шоколадом изрядную порцию бренди. Или его мучает боль в руке.

– Хорошо, Чарльз, – ответила она, стараясь быть вежливой.

Закари уже перенес свой спальный мешок подальше от костра, и Джанетта поняла, что он не собирается желать ей спокойной ночи.

Успокаивая себя мыслью, что Закари, как и она, слишком огорчен, Джанетта обернула ноги юбкой и, не удосужившись раздеться, залезла в спальный мешок.

Закари и Чарльз больше не разговаривали между собой, даже не пожелали друг другу спокойной ночи. В костре потрескивали дрова, время от времени вверх взлетали искры. Джанетта лежала на спине, смотрела на звезды и думала, откажется ли Чарльз от своего намерения сопровождать их, когда узнает, что они муж и жена. Может, тогда завтра вечером они с Закари снова окажутся одни?

Когда Джанетта проснулась, солнце уже поднялось и небо было абрикосового цвета. Она полежала, прислушиваясь к знакомому шуму Цзялин и потрескиванию дров в костре. На ее лице появилась радостная улыбка. Сегодня первый день ее жизни в качестве миссис Закари Картрайт. Приподнявшись на локте, она посмотрела на спальный мешок Закари, надеясь, что им хотя бы шепотом удастся перекинуться несколькими словами, пока спит Чарльз.

Однако спальный мешок Закари оказался пуст, самого его нигде не было видно. А Чарльз уже бодрствовал и смотрел на нее.

– Доброе утро, соня, – с усмешкой сказал он. – Я уж подумал, что вы вообще не собираетесь просыпаться. Хотите кофе?

Джанетта кивнула, стараясь не слишком расстраиваться от того, что после пробуждения ее поприветствовал Чарльз, а не Закари.

– Зак чуть свет отправился в лес искать растения, – сообщил Чарльз, наливая в чашку кофе. – Он ничего не говорил, но у меня такое ощущение, что Зак недоволен тем, что пока собрал гораздо меньше образцов, чем хотелось бы. И вчера вечером он был каким-то замкнутым, да и сегодня утром перебросился со мной лишь парой слов.

Джанетта еще больше расстроилась. Она-то надеялась, что Закари рассказал Чарльзу об их женитьбе. А оказалось, что нет, и это необычайно затрудняло ее разговор с Чарльзом.

– Не думаю, что Закари недоволен ходом экспедиции, – возразила Джанетта, принимая от Чарльза чашку с кофе. – Позавчера мы видели чудесные ирисы. Он сказал, что эта разновидность ему неизвестна. Такие маленькие, листья серо-зеленые, венчики светло-голубые и зеленовато-желтые, а лепестки пурпурные.

– Очень интересно. – Чарльз снова уселся возле костра. – А я с палубы джонки видел замечательные пионы. – Он помолчал, как бы собираясь с духом, затем продолжил: – Может, погуляем после того, как вы попьете кофе? Не знаю, когда вернется Закари, но я бы хотел сказать вам кое-что до его возвращения.

Джанетта не знала, как отказать Чарльзу, чтобы не показаться невежливой. Наверняка он будет интересоваться ее мнением по поводу того, доволен или нет Закари его возвращением. Наверное, Чарльз считает, что необщительность и мрачное настроение Закари вызваны мыслями о сломанной руке Чарльза, которая неизбежно замедлит продвижение экспедиции.

– Хорошо, – согласилась Джанетта, прихлебывая кофе. – Только дайте мне несколько минут, чтобы причесаться и отыскать сапоги.

Когда она босиком добралась до песчаной полоски берега, ее охватило страстное желание, чтобы Закари поскорее вернулся. Ведь чем дольше она будет находиться в обществе Чарльза, ничего не знающего об их женитьбе, тем большую неловкость будет испытывать.

Найдя сапоги, Джанетта отряхнула их от песка и надела. Возможно, Закари ничего не стал говорить Чарльзу потому, что она еще спала, а ему хотелось, чтобы они вдвоем сообщили Чарльзу эту новость. Возвращаясь к костру, она размышляла: было бы здорово, если бы Чарльз, узнав об их женитьбе, принял решение вернуться в Чунцин.

– Вы чувствуете, как меняется воздух по мере продвижения на север? – спросил Чарльз. – Я ощущаю в нем чистоту снегов.

Джанетта усмехнулась:

– Мне следовало бы запастись более теплой одеждой, если впереди нас ждут снега.

– И не только снега. – Они медленно двинулись в сторону от костра. – Я читал, что осенние ветры в Ганьсу очень свирепы. Они дуют прямо с Тибета, и хребет Миньшань – единственная защита от них.

– Если вы хотите запугать меня, то напрасно. Мы проедем через эту провинцию задолго до наступления осени.

Щеки симпатичного, добродушного лица Чарльза покрылись легким румянцем, и Джанетта с изумлением осознала, что именно эту цель он и преследовал. Пытался удержать ее от дальнейшего путешествия на север.

Когда они спустились на берег реки, Чарльз остановился и, немного смущаясь, решил перейти к главной теме.

– Находясь в консульстве, я долго беседовал с Сереной.

– И что? – Джанетту охватило дурное предчувствие. Чарльз и вчера упоминал о своем разговоре с Сереной, однако никоим образом не намекнул, что ей, Джанетте, лучше всего оставить мечты о путешествии в Ганьсу. – В чем дело, Чарльз? Что вы хотите сказать мне такого, чего нельзя было сказать в присутствии Закари?

Чарльз повернулся к ней. Его большие глаза и курчавые волосы напомнили ей виденный однажды портрет одного князька из рода Медичи. Как и Закари, Чарльз предпочитал действовать, а не говорить, однако ему явно трудно было высказать то, что он собирался сказать.

– Серена открыла мне истинную причину того, почему вы последовали за нашей экспедицией.

Джанетта в изумлении уставилась на него, а Чарльз взял ее за руки и легонько притянул к себе.

– Не надо смущаться, Джанетта, – нежно произнес он. – Вы совершенно правильно предположили, что я влюбился в вас. Дело заключалось только в том, что вы осознали это гораздо раньше меня. Когда мы расстались и я отправился в Чунцин один, я почти сразу же понял, что совершил самую большую ошибку в жизни…

Изумление Джанетты уже граничило с ужасом.

– Чарльз… прошу вас… вы не совершили никакой ошибки, – в отчаянии заговорила она, пытаясь оборвать его. – Я…

– Мне следовало понять, что я сам лишил себя всех надежд, упомянув о своем обручении…

– Ваше обручение никоим образом не повлияло на то, что я сказала вам перед расставанием. Чарльз, поверьте мне, я…

Продолжая держать Джанетту за руки, Чарльз ласково улыбнулся ей.

– Я уже больше не обручен, Джанетта, но не хочу, чтобы вы чувствовали себя виноватой в разрыве этой помолвки. Я просто не мог поступить иначе. Потому что люблю вас, Джанетта. И хочу на вас жениться. – Чарльз продолжал смотреть на Джанетту любящим взглядом, а ее охватил настоящий ужас. – Джанетта, вы согласны выйти за меня замуж? – спросил он, уверенный в ответе. – Согласны, чтобы мы поженились в Чунцине?