Джанетта все еще размышляла, как бы получше донести этот довод до Закари, когда они въехали в город. Он оказался маленьким, невзрачным, в нем просто не могло быть хоть мало-мальски приличного постоялого двора.

Джанетта уже собралась выложить свои соображения Закари, как он остановил пони и с удовлетворением заявил:

– Вот мы и приехали, и, похоже, нам повезло. В окнах здесь не только бумага, но и стекла. А это указывает на относительно высокий уровень комфорта.

Здание, о которых говорил Закари, было двухэтажным, выкрашенным в мрачный темно-зеленый цвет. Девушка бросила на него унылый взгляд.

– Думаете, комнаты здесь могут быть чистыми? – спросила она с большей едкостью, чем ожидала.

Закари одарил Джанетту одной из своих редких улыбок.

– Каждый настоящий путешественник, Джанетта, со временем привыкает мириться с блохами. Даже мисс Белл наверняка мирится с ними в Сирии.

Неожиданная улыбка Закари и звук собственного имени наполнили девушку такой радостью, что она совсем забыла воспользоваться тем, что он вновь упомянул о мисс Белл. А когда вспомнила о своем доводе, который хотела привести Закари, он уже шел к распахнутой двери постоялого двора.

Девушка спешилась, но не последовала за ним. Не будь разговора о Пэне и ее возвращении в Чунцин, ей было бы все равно, сколько раз им еще придется останавливаться на постоялых дворах. Но сейчас ее это очень волновало. Закари сказал, что Пэн всего в двух или трех днях пути, а это значит, что еще две ночи – и ее путешествие закончится. И ей хотелось провести эти две драгоценные ночи под волшебными луной и звездами, а не на вонючем постоялом дворе.

Появившись в дверях, Закари поманил Джанетту к себе. У девушки сердце ушло в пятки. Значит, он нашел этот постоялый двор приемлемым для ночлега. И не будет этим вечером ни костра, ни тихого, убаюкивающего плеска медленных речных вод, ни сладкого аромата можжевельника и лаванды, ни неба над головой, усеянного сверкающими, как бриллианты, звездами.

Она нехотя подошла к Закари.

– Я же говорил, что нам повезло, – с удовлетворением сообщил он. – Здесь родился губернатор провинции Сычуань, поэтому этот постоялый двор на удивление приличный. Ведь губернатору было бы стыдно, если бы его родной город не имел полуевропейской гостиницы.

– Что значит «полуевропейской»? – с иронией спросила Джанетта.

– В окнах не только промасленная бумага, но и стекла, три приличные комнаты наверху и три внизу, печи-лежанки, умывальники.

Девушку, несмотря на уныние, охватило любопытство. Она никогда не спала на китайской печи-лежанке, ей всегда было интересно, удобны они или нет.

– Я снял комнаты внизу, а для вас наверху, – сказал Закари.

Здравый смысл подсказывал Джанетте, что только так он и мог поступить, однако почему-то ей это не понравилось. Ей будет не хватать сознания того, что Закари рядом, всего в нескольких метрах, и достаточно лишь произнести его имя, чтобы привлечь внимание. И еще ей будет не хватать соседства Бена, его тихого, успокаивающего ржания.

Джанетта последовала за Закари, поднялась по расшатанным ступенькам на второй этаж. Комната, в которой ей предстояло спать, оказалась чисто прибранной, с широкой лежанкой.

– Увидимся позже, за ужином, – сказал Закари. – А пока отдохните. Я велю принести вам горячей воды, чтобы вы могли умыться с дороги.

Перспектива остаться одной в пустой темной комнате напугала Джанетту.

– Я должна проследить, чтобы Бена расседлали и накормили, – встрепенулась она.

– Я прослежу за этим. Отдыхайте.

Слова эти были сказаны довольно любезным тоном, однако Джанетта не могла отделаться от неприятного чувства, что Закари больше заботит не ее усталость, а то, как бы побыстрее избавиться от ее общества.

Закари повернулся и вышел из комнаты, а она медленно села на жесткую лежанку. Все кончено. Все приключения и радостные минуты. И никакой перспективы. С ней уже не случится ничего интересного или неожиданного.

Глава 7

– Как вы смотрите на то, чтобы сегодня вечером побыть моей женой?

С этим вопросом Закари обратился к Джанетте, когда через полчаса снова появился в ее комнате.

Девушка, хлопая глазами, уставилась на него, пытаясь сообразить, что происходит. Она, наверное, задремала, и теперь ей это просто снится.

– Простите. – Она села на лежанке. – Я, должно быть, уснула. Что вы сказали?

Закари стоял, расставив ноги и засунув руки в карманы бриджей, на лоб свисала прядь черных как смоль волос.

– Я спросил, не хотите ли вы сегодня вечером побыть моей женой.

Сердце Джанетты бешено заколотилось. Он что, предлагает спать в одной комнате? Да нет, не может быть. Равнодушным тоном и в такой оскорбительной манере… А куда же он тогда клонит? Девушка почувствовала, как ее бросило в жар. Разумеется, она не примет подобного оскорбительного предложения, об этом не может быть и речи. Ведь оно сделано без малейшего намека на какие-либо нежные чувства. Даже уличным женщинам подобные предложения делаются с большим тактом. Но… все-таки…

– Губернатор провинции сейчас гостит в городе, в своем родном доме, ему сообщили о моем приезде, и он изъявил желание познакомиться со мной, – пояснил Закари, в его глазах сверкали насмешливые искорки. – Женщинам аудиенции он не дает, но наверняка сделает исключение, если я представлю вас как свою жену.

Джанетта почувствовала, как запылали щеки. Что его так забавляет? Он догадался о ее ошибочном предположении? Испытывая одновременно злость и унижение, она посмотрела ему в глаза и заявила резким тоном:

– Если я не могу быть представлена губернатору как мисс Джанетта Холлис, то я предпочитаю вообще не знакомиться с ним.

Закари слегка пожал широкими плечами.

– Как вам будет угодно, хотя мне кажется, что вы можете пожалеть о своем решении. У китайских губернаторов не так-то просто добиться аудиенции, особенно женщине. Вряд ли вам еще представится такая возможность.

Джанетта понимала, что это правда. И если она не отправится вместе с Закари к губернатору, то ей придется одной торчать на этом постоялом дворе. И пока желание сопровождать его боролось в душе девушки с обидой за то, в какой форме было сделано предложение, в углу за одной из стен послышался шорох.

– Крысы, – равнодушно бросил Закари в ответ на взгляд Джанетты, обращенный туда, откуда доносился шорох. – Они не опасны, если их не трогать.

Джанетта судорожно вздохнула. Она не собиралась трогать крыс, но теперь ее нежелание оставаться одной в этой комнате только усилилось.

– Я не подумала, что этот визит может быть интересным с познавательной точки зрения, – заявила девушка с достоинством. – Пожалуй, есть смысл поехать с вами. Не стоит упускать такую возможность.

– Не сомневался, что вы так и решите. Вам хватит пятнадцати минут, чтобы привести себя в порядок… и выглядеть как леди?

Джанетте понадобилось все ее самообладание, чтобы не схватить какой-нибудь ближайший предмет и не запустить им Закари в голову.

Когда Закари удалился, она стала быстро собираться. Для начала громко постучала в стену, пытаясь отпугнуть крыс. Затем достала из саквояжа юбку и закрытую блузку с кружевами. Разложив их на лежанке, постаралась разгладить ладонью складки и стала расплетать косу. Пятнадцать минут. Интересно, как можно за четверть часа преобразиться из путешественницы в запыленном мужском наряде в элегантную леди? Возле лежанки стоял кувшин с холодной водой, Джанетта разделась и принялась мыться. Вода оказалась почти ледяной, поэтому она торопливо вытерлась и достала из саквояжа чистое белье. Одевшись, расчесала волосы и собрала их в аккуратный узел, заколов длинными шпильками.

Зеркала не было ни в комнате, ни в саквояже, но оно и не требовалось, потому что ничего лучшего со своей внешностью Джанетта уже сделать не могла. Услышав, как Закари нетерпеливо зовет ее, она взяла короткий жакет и вышла в коридор.

Если Закари и заметил ее преображение, то он никоим образом не выказал этого.

– Вы собирались чуть ли не полчаса, – буркнул он и направился во внутренний двор, где ожидали носильщики с паланкинами.

Закари тоже полностью преобразился. На нем были белоснежная рубашка с высоким накрахмаленным воротником, прекрасно сшитый темный костюм, а светло-серому жилету, на котором поблескивала золотая цепочка от часов, позавидовал бы любой лондонский денди.

Этот наряд до сих пор, видимо, лежал свернутым в одной из его седельных сумок. Джанетте стало любопытно: сколько же китайцев трудились над тем, чтобы отгладить его и привести в нынешний безупречный вид?

Если Закари ожидал, что Джанетта извинится за опоздание, то никаких извинений он не услышал. Ведь ей никто не помогал гладить юбку и блузку, и еще хорошо, что на одевание у нее ушло всего полчаса. Кроме того, ее сильно задело то, что она не услышала от Закари никаких слов по поводу своей внешности. Мог бы сказать хотя бы небольшой комплимент. А вместо этого он разговаривал с ней как с младшей сестрой, от которой всегда одни неприятности.

Храня ледяное молчание, Джанетта позволила Закари помочь ей сесть в паланкин. Она никогда не любила этот вид транспорта из-за тесноты и тряски. Носильщики подняли его, и девушка стиснула зубы. Ладно, город маленький, и до дома губернатора, наверное, недалеко. В этот момент занавеска паланкина качнулась, задев щеку Джанетты. Ощутив тяжелый запах духов, она сморщила нос от отвращения. Насколько она знала, ее тетя никогда не сопровождала дядю во время его визитов к губернатору. Женщины в Китае обычно не пользовались подобными привилегиями. А вот для нее нарушались строгие правила этикета. Но только потому, что на этом настоял Закари.

Интересно, а какую цель он преследовал? Возможно, действительно счел, что этот визит будет интересен ей с познавательной точки зрения. Да, вполне возможно, хотя и сомнительно. Джанетте уже были известны многие черты характера Закари Картрайта, однако подобная чуткость вряд ли ему свойственна. Гораздо вероятнее, что сделал он это просто ради развлечения.