Израэль дохромал до стола своего кабинета, тяжело опустился на стул и погрозил костылем.

– А теперь говори, что это настолько важно и срочно, что ты вынуждаешь инспектора Крила оставить заключенного без присмотра и отрываешь меня от обеда?

– Попытка убийства, вот что. Израэль вскинул брови.

– Единственное убийство, которое мне известно, было совершено на самом деле. И тот, кто находится здесь, – он махнул костылем в сторону камеры, – видимо, и совершил его.

– Я говорю о том, что Натан Кроссби пытался убить меня в горах.

– О чем ты говоришь, девочка?

– Израэль, он бросил меня одну умирать. Меня укусила змея, и он оставил меня там. Он даже хвастал, как легко сможет убедить Лу продать «Лейзи Би», если я умру.

С минуту Израэль смотрел на нее, как на сумасшедшую, затем его круглое ошеломленное лицо смягчилось.

– Маккензи, я понимаю, что тебе было нехорошо. От укуса змеи кружилась голова, ты плохо соображала.

Я очень рад, что ты вернулась. Ты, наверное, хочешь рассказать, как это произошло?

– Кэл нашел меня и ухаживал, пока я болела. Он собирался отвезти меня домой, когда нас захватила банда Джеронимо.

– Это действительно интересно! Натан говорил, что Смит опять связался с апачами.

– Все было не так! Кэл не «связывался» с ними! У нас не было выбора, и мы ехали вместе с ними, пока не удалось бежать. Люди Джеронимо никогда не нападали на Кроссби, иначе он уже ничего никому не смог бы рассказать.

– Но тогда…

– Израэль! – Маккензи гневно подбоченилась. – Кроссби бросил меня одну умирать! Разве это не означает попытку убийства?

– Маккензи, ты не совсем верно все поняла. Натан говорил нам, что тебя укусила змея. Он убил змею и собирался заняться твоим укусом, когда на лагерь напал Смит. Натан бросился за ним, но Смит завел его так далеко, что он заблудился и не смог вернуться обратно в то ущелье, где был ваш лагерь. Поэтому он приехал сюда, чтобы собрать людей для поиска.

– Это ложь!

– Я понимаю, что ты могла подумать о нем, решив, что Натан бросил тебя, но у него были благие намерения. Я сам принимал участие в поисках, детка. Натан очень переживал из-за тебя. Мы нашли место, где был ваш лагерь, но тебя там не оказалось, а повсюду были явные признаки того, что лагерь посетили индейцы. Мы решили, что если ты не умерла от укуса змеи, то тебя убили индейцы. Натан был очень расстроен. Он с большой радостью сообщил мне, что ты осталась жива и вернулась на «Лейзи Би».

– Да уж, он обрадовался! Израэль, ничего из того, о чем ты говоришь, на самом деле не происходило. Кроссби…

– Маккензи, успокойся. Человеку, которого укусила змея, может почудиться все, что угодно. А тот факт, что ты прятала беглеца, не позволяет мне особенно доверять тебе. Не то, чтобы я в чем-нибудь обвинял тебя, но ты же не станешь утверждать, что собиралась приехать в город и сообщить нам, что разыскиваемый человек находится на твоем ранчо. Так?

– И Вы собираетесь простить этот поступок Кроссби?

– Я не вижу тут ничего плохого и не могу сажать в тюрьму человека на основании обвинений больной женщины.

– Но Вы посадили Калифорнию Смита в тюрьму на основании обвинения, состряпанного Кроссби!

Израэль разозлился не на шутку.

– Ты искажаешь факты, Маккензи! Это совсем другое дело. Ты должна благодарить бога, что это случилось до того, как ты вышла замуж за этого страшного человека. У Калифорнии Смита характер злого апача, а эти черти запросто убивают людей в порыве гнева. Мне было бы очень жалко, если бы ты стала женой такого человека.

Маккензи поняла, что все ее усилия тщетны. Разговаривать с Поттсом все равно, что со стеной. Она глянула на него холодными зелеными глазищами.

– Когда будет суд?

– Судья Пинки назначил рассмотрение на следующую среду.

Не сказав ни слова, Маккензи повернулась на каблуках, вышла из помещения и так хлопнула дверью, что задрожали стекла, а Израэль чуть не подскочил на стуле. Вздохнув, он покачал головой, вынул из кармана носовой платок и вытер капли пота со лба.


У Маккензи оставалась неделя и один день на то, чтобы найти адвоката и помочь ему подготовиться к защите – если защита вообще была возможна там, где обвиняют на основании предрассудков и без убедительных доказательств. Она сказала Кэлу, что хочет поверить в чудо еще один раз… Пожалуй, впервые в жизни она так отчаянно хотела, чтобы чудеса и волшебство действительно существовали. Ей требовалось и то, и другое.

Весь следующий день Маккензи потратила на поиски адвоката. В Тумстоуне их было полно, и почти все конторы находились на Четвертой улице, недалеко от здания суда. Но ни один из них не понравился ей. Большинство просто не хотели браться за это дело. Местные газеты сделали историю Кэла сенсацией, представив все так, что люди не сомневались в его вине. Адвокаты не желали браться за дело, которое заранее можно было считать проигранным. Двое, правда, согласились, но их представление об успешной защите сводилось к попытке заменить в приговоре повешение пожизненным заключением.

В конце этого несчастливого дня Маккензи, придя на свидание, не хотела говорить Кэлу о своей неудаче, но он сам догадался. Он уже смирился с тем, что его признают виновным, но Маккензи не собиралась сдаваться.

На следующий день она купила билет до Тусона, куда надо было добираться семнадцать часов. Дилижанс отправлялся в восемь утра. Ожидая отъезда, Маккензи услышала шум во дворе здания суда: там чинили виселицу, готовя ее к предстоящему событию. От этих звуков Маккензи мороз продрал по коже.

В первый день, который Маккензи провела в Тусоне, ей повезло не больше, чем в Тумстоуне. Те немногие адвокаты, которые соглашались взяться за это дело, больше интересовались размерами гонорара, чем результатом защиты. Но на второй день ей удалось найти человека, недавно приехавшего из Нью-Йорка. Проведя всего месяц в Аризоне, Уолтер Корби был полон либеральных идей и горел желанием добиваться справедливости для жертв жестокого общества. Он считал апачей жертвами нагло вторгшейся цивилизации. Поскольку Калифорнию Смита подвергали гонениям за его связь с «несчастными изгнанными обитателями этих земель», мистер Корби был рад взяться за его защиту. Мистер Корби был не только полон либеральных идей, он был молод, простодушен и неопытен; но он был лучшим из всех, кого смогла найти Маккензи.

В день суда Маккензи явилась в зал рано, чтобы занять место в первом ряду. Она хотела, чтобы Кэл видел ее и чувствовал поддержку. Фрэнки сидела рядом с матерью, ее золотистые волосы были заплетены в две аккуратные косички, на печальном и серьезном личике светились огромные глаза. Следующими сидели Лу и Эймос. Маккензи понимала, что демонстрация поддержки Кэлу будет стоить доктору пациентов, и была тронута тем, что Эймос пошел на это. Лу сидела, как гордая аристократка, разглядывая зал суда с таким видом, что нетрудно было понять: все, что будет происходить здесь, пародия на справедливость. Рядом с Лу сидела Нелли Кэшмен.

Были в зале и другие сторонники Кэла. Позади Маккензи сидели Кармелита, ее родители, три сестры и брат. Всех окружающих они громко убеждали в том, что Калифорния Смит никогда бы не стал убивать человека таким подлым способом. В задних рядах зала сидели работники «Лейзи Би», которые испытывали неловкость от того, что находились на суде, пусть даже в качестве зрителей.

Как поняла Маккензи из разговоров, звучавших со всех сторон, вся остальная публика ждала, когда Кэла повесят. В шуме голосов слышались нетерпение и злость. Когда инспектор Крил и Израэль Поттс ввели Кэла, по залу пронесся изумленный вздох: без повязки на голове, с короткими волосами Кэл вовсе не был похож на «индейца-убийцу», каким описывали его газеты в начале недели. На суде он был даже без мокасин, и его тихая кошачья походка уступила место тяжелой поступи человека в ботинках на жесткой подошве.

Первые часы заседания были нелегкими. Надежды Маккензи растаяли, как дым, когда она услышала, как Натан Кроссби описывал возвращение Фрэнки с «Бар Кросс» и драку Кэла с Тони. Его версия не вполне соответствовала правде, но была настолько близка к ней, что Уолтеру Корби будет трудно опровергнуть ее. Кроссби упомянул и о том, что нашел маленькую индейскую сумочку с амулетами в кустах приблизительно в сотне шагов от тела Тони, когда осматривал место убийства вместе с Израэлем Поттсом. Обвинитель протянул сумочку судье, и Кроссби сказал, что это та самая вещь, которую он часто видел на шее Кэла.

Несколько свидетелей изложили историю вражды между Калифорнией Смитом и Тони Геррерой. Израэль Поттс описал их столкновение на пикнике в день Четвертого июля, работники «Бар Кросс» рассказали о том, как Кэл угрожал Тони во время загона скота, а Джефф Морган поведал о драке, чуть было не состоявшейся в салуне в ту ночь, когда Геррера был убит. Заикаясь так, будто ему было больно об этом говорить, Морган рассказывал, как они с Тони ехали домой в ту ночь.

– Сколько было времени, когда это случилось с мистером Геррерой? – задал вопрос обвинитель мистер Дэниэль Пил.

– Думаю, это было вскоре после полуночи. Мы очень поздно выехали из города.

– Вы что-нибудь слышали или видели кого-то?

– Нет, сэр.

– Как Вы считаете, мог ли кто-то еще находиться на дороге или возле нее в такой поздний час? Другие ковбои? Какой-нибудь бродяга? Может быть, индейцы?

– Нет, сэр. Большинство знакомых мне ковбоев – ребята с «Лейзи Би» и «Бар Кросс» – еще оставались в городе, когда мы отправились. Индейцы не очень-то любят ездить по ночам, а бродягу, который слоняется ночью в этих местах, я счел бы сумасшедшим.

– Тогда почему Вы с мистером Геррерой оказались там?

– Тони был очень пьян. Я подумал, что если мы не поедем сейчас, то не доберемся до «Бар Кросс» и к рассвету. А если бы нас не оказалось на ранчо на следующее утро, мистер Кроссби содрал бы с нас шкуру. Кроме того, я так хорошо знаю эту дорогу, что смог бы проехать по ней с закрытыми глазами.