Она наткнула кусок на вилку и положила в рот. Оказалось вкусно.

– Очень приятный вкус. И необычный.

– Ну слава Богу, хоть кто-то в Москве оценил тонкость венецианской кухни. У нас ведь ежели бараньего желудка, набитого кашей с салом, гостям не подать, так все голодными встанут.

Феодосья бросила церемонии и попробовала все подряд, заодно рассказывая содержание книги об морских монстрах.

– Интересные вкусы, – поблагодарила она хозяина. – Вы зело прогрессивны. Можно ли теперь мне увидать ваших чад?

– Ах, да! Приведите отрока. Впрочем, пусть и отроковицы придут.

Глава двенадцатая

Греческая

Она убедила дьяка Макария и боярина Соколова, что решающим доводом в научной дискуссии (олей, какие термины!) должон являться экспериментус. И теперь с благословления Макария и материальной помощи Соколова творила зело бойкий порох. Такой, чтоб, взорвавшись в устьи металлической ступы, унес холодным огненным вихрем Феодосью на небеса к сыночку Агеюшке. Хотя, надо признать, сей час Феодосья и сама не знала: занимается ли наукой ради желанного полета на сферы небесные или ради творческого наслаждения от возможности смешивания, черчения, озарения вычислений и восторга открытий? Двойственность цели и процесса работы – для дела или удовольствия? – смущали Феодосью чувством вины. Все чаще она со стыдом ловила себя на мысли, что не хочет улетать на небо, ибо тогда окончатся часы мыслительных наслаждений в лаборатории, чертежне и библиотеке, ставших для нее раем на земле.