Мила Фомина - Цвет Тиффани

Зарычал. Опустил руки и, подхватив ее под бёдра, посадил на стол. Она вновь попыталась дернуться, но Игорь, обезумев, уже целовал ее шею, шепча:

– Ты даже не представляешь, что я чувствовал, когда ты пропала. Меня раздирало на тысячи частей! Мне так тебя не хватало… – сжал больно попу, прикусил кожу около ключицы, будто нуждаясь в том, чтобы подтвердить слова действиями. – И хорошо, что прошло столько дней, ты даже не представляешь, как я на тебя злился…

Он целовал и шептал, приводя Наташу в смятение. Его злость пропала, словно и не было ее, осталась только нежность, которую она ощущала от каждого его прикосновения. Он знал ее тело, касался так, что желание яркой вспышкой пульсировало внизу живота. Его искренние слова цепляли, тихий голос дурманил, в то время так тело само льнуло к мужчине, инстинктивно желая быть ближе.

– Хочу тебя… Сейчас… – вновь прошептал он, расстёгивая пуговицу на ее джинсах.

Все, мыслей не осталось. Выветрились к чертям, стоило ему дотронуться пальцами до голой кожи. У обоих. Каждое его касание – словно пуля, попадающая четко в цель. Дальше остались только оголённые чувства, подпитываемые сильным возбуждением. Громкие вскрики, тяжелое дыхание, и наслаждение, которые они могли получить только в объятиях друг друга.

Только когда все закончилось, дыхание выровнялось, а вспышки удовольствия утекли, Наташа очнулась. Медленно отпустила из плена пальцев его волосы. Последний раз потерлась щекой об его уже довольно сильно отросшую щетину, будто царапая себя специально, чтобы остался след. Чтобы увидеть потом его в своём отражении.

– Уходи, – шепнула ему на ухо.

– Наташка… Что происходит, а? – хрипло спросил Игорь.

– Ничего… – Она положила голову на его плечо, а руками уперлась в грудь, готовая оттолкнуть в любую секунду. – Не выходит у нас ничего…

– Я готов тебя слышать. Готов на все, только вернись. – Он, взяв ее за шею сзади, чуть отодвинул от себя, чтобы заглянуть в глаза.

– На все? Игорь, боюсь, это невозможно. Ты расскажешь мне все? Ты разобрался с делами? Готов больше времени уделять нам, не пропадать?

Он поджал губы и молчал. Может, и хотел что-то сказать, но не решался.

– Игорь. В отношениях должно быть партнёрство. То есть мы должны доверять друг другу, все рассказывать, помогать. Не деньгами, Игорь. Морально. Тогда у нас было бы топливо хоть в космос полететь, понимаешь?

– Прямо в космос? – грустно улыбнулся.

– А так наши отношения – это ничто. Пыль. На одном классном сексе мы далеко не уедем… Я не смогу…

– А на любви? – Он взял ее лицо в ладони. – Скажи, что не чувствуешь ничего!

Наташа выпрямилась и мягко убрала его руки. Улыбнулась краем губ и тихо ответила:

– Чувствую. Но не то, чего ты бы хотел.

Сдвинувшись вбок, спрыгнула со стола и быстро оделась. Игорь не шевелился, только оперся руками о столешницу и низко опустил голову.

– Чего ты от меня хочешь? Чтобы я бросил бизнес? Сидел дома? – неожиданно взорвался он и обернулся.

Она с минуту смотрела в его суженные зрачки, на поднимающую грудь от тяжелого дыхания.

– Ты так ничего и не понял… – с сожалением помотала головой.

В этот момент зазвонил телефон, громко играя детскую песенку. Поговорив с Соней, Наташа быстро вышла из квартиры, надеясь, что когда она вернётся, Игоря уже не будет.

Она бежала по ступенькам и вытирала маленькие слезинки, снова пробившие ее бронь. И почему сердце вынуждает ныть? Словно это показывало слабость и как же злило… А ещё злилась на себя за то, что поддалась. Растаяла, почувствовав его дыхание, запах, сильные руки. Взрослый поступок? Нет и ещё раз нет.

Когда они с Соней вернулись домой, Игоря не было, и Наташа вздохнула с облегчением, вот только в душе боль осела грузом. Все же шесть дней отдыха оказались впустую…

***

На следующий день на работе было нелегко. Все-таки расслабиться успела и настроиться на работу оказалось очень сложно. Удивляло поведение Димы. Он ей улыбался, но за весь день даже не спросил, где она была, а ведь она точно узнала, что шеф ему ничего не рассказывал.

А в обед был удар в виде Маргариты Петровны Вольской.

Наташа в глубине души обрадовалась ее визиту, вот только пока общалась по делу и проводила осмотр, в воздухе висела неприятная неловкость, от которой хотелось избавиться. И если бы еще сама пациентка сдержалась и ничего личного не спрашивала… Было бы лучше. Но она прекрасно понимала ее интерес, ведь Игорь ее любимый сын.

– Наташенька. – Женщина села рядом с доктором, которая уже записывала данные после осмотра, и аккуратно взяла ее руку в свою. – Как твои дела?

Сердце защемило от этого движения. И от теплоты, которая сейчас звучала в ее голосе.

– Маргарита Петровна… У меня все нормально, честно, – улыбнулась как можно искренней.

– Наташ, дай, пожалуйста, мне высказаться, прислушаешься или нет, я не знаю, но и молчать не могу.

От того, как женщина подобралась, Наташе показалось, что та сейчас начнёт на неё наезжать в стиле «как ты посмела бросить моего сыночка», но вскоре эти глупые мысли испарились.

– Знаешь, я как только тебя увидела тут, сразу подумала, что именно такая нужна Игорю. Волевая, интересная, умная. Когда вы начали жить вместе, я чуть ли не прыгала от счастья! Сонечка у тебя такая замечательная девочка, и как они с Игорем общий язык нашли – нарадоваться не могла! – Она замолчала и опустила голову. – А вы взяли и так внезапно разбежались. Я понятия не имею почему, Игорь только рычит на меня все время, и не разговаривает толком. Звонить уже боюсь ему… Он сложный человек, очень, себе на уме, но изменить его может только такая, как ты, никто другой не в состоянии.

– Не меняются взрослые люди, я в этом убедилась, – тихо ответила Наташа и забрала свою руку, кладя ее на стол, чтобы схватиться за браслет.

– Зря ты так думаешь, Наташ. Меняются. Он уже за эти месяцы менялся. И кардинально. Он ведь любит тебя как… На той неделе тянул меня сюда со страшной силой, даже переодеться толком не дал! А когда увидел, что тебя тут нет, видела бы его лицо… Будто мир рухнул на его глазах. У него сейчас проблемы с его магазинами. Серьёзные. Никогда он таким не был, как сейчас. От него бандиты чего-то хотят, и как бы не отобрали все магазины, – и на поднятые брови Наташи тут же пояснила: – Мне Кристина проболталась, а она, скорей всего, от Антошки узнала. Ты ведь понимаешь, что магазины для Игоря значат? Он борется…

Наташа ошарашенно смотрела на маму Игоря. Как-то слишком серьёзно это звучало… Статья Кости, кажется, тут и рядом не стоит… Как это – забрать магазины? Она нахмурилась, а женщина тем временем продолжила:

– Просто не вовремя, может, у вас все сложилось, разберется он, и все у вас наладится, а, Наташ?

Наташа в этом очень сомневалась. Но монологом прониклась. Любит… Может, и любит, только их любовь через его работу не пробьётся. Да ещё и с такими проблемами… И все равно не понимала, почему он ей не рассказал.

– Я не буду вам ничего обещать, Маргарита Петровна. Но пока у него на первом месте будут магазины, нас в его жизни не будет. Я не говорю от них избавляться, не говорю все бросить ради меня. Но должно быть разделение между семьей и работой. Я не умею быть в меньшестве внимания. Как выяснилось, – добавила ещё тише.

– А любишь?

Наташа улыбнулась краешком губ. Зачем задавать глупые вопросы…

Резко поднялась и, широко улыбнувшись пациентке, протянула ей документы.

– Маргарита Петровна, увидимся с вами ближе к осени, помните все, что я вам говорила, – сказала добродушно.

– А я надеюсь на более раннюю встречу, – не стала лукавить огорченная женщина и потихоньку покинула кабинет.

Наташа присесть не успела, как в кабинет зашла Зоя. Оглянулась на уходящую пациентку, вновь посмотрела на Наташу и нахмурилась.

– У вас что-то случилось, Наталья Сергеевна? Что вы, что Вольская – бледные! – Зоя искренне переживала за доктора, уж больно та плохо выглядела для первого дня после отпуска.

Да и вообще, последнее время они стали общаться куда теплее, и хоть медсестра не совсем понимала перемены доктора, но была рада этому факту.

– Нет. Все хорошо. – Наташа натянула улыбку, ведь это куда проще, чем объяснять все то, что творится в душе. – Ты что-то хотела, Зой?..

Домой Наташа шла позже обычного, пришлось задержаться и заполнять гору документов, скопившихся за неделю. По пути вновь думала об Игоре. И о словах его мамы о бандитах. Для неё это слово словно какой-то пережиток девяностых, звучало дико и неприятно. И не совсем правдиво. Какие такие бандиты, чего добиваются? Почему нельзя обратиться в правоохранительные органы? И на что готовы такие товарищи?

«На всё», – ответил разум.

Жутко это все. И может, действительно не вовремя? Не будь у него таких проблем, могло все сложиться по-другому? И может, она действительно слишком многого сейчас требовала? Но это не умаляет главного – он не говорил. Не разговаривал, не делился.

Все. Это ее не касается. В прошлом Игорь.

Но в душе она ощущала стойкое предчувствие чего-то плохого. Это чувство, словно что-то липкое, вязкое, держало в напряжении всю дорогу, и отделаться от него никак не получалось.

Зайдя домой, сразу же удивилась, почему Соня не дома. Сегодня танцев нет, к Ксюше не отпрашивалась. Прошла на кухню и набрала дочь, но абонент оказался недоступен. Зарождавшуюся панику засунула поглубже, не смея допускать плохих мыслей. Тут же набрала Ксюшу, и каждый гудок в трубке отдавал неприятной дробью в голове.

– Ксюнь, привет! Соня у тебя? – с волнением спросила она.

– Здрасьте, теть Наташ! Нет, она пошла домой после школы. А что, ее дома нет?

Те тиски, что сейчас сжали сердце, казались, сделаны из каленого железа.

– Нет…

Рука с трубкой опустилась, и Наташа, резко подскочив со стула, сделала пару глубоких вдохов.