Черил Холт - Цвет страсти — алый

Что они должны обнаружить? Всеми фибрами своей души Эмили чувствовала, что не хочет никакой информации. Они быстро поднялись по лестнице к двери комнаты Майкла.

– Постучимся? – спросила Аманда. – Или войдем и удивим их?

Эмили задрожала и попятилась назад, боясь увидеть то, что происходило за дверями.

– Нет… нет… Я не хочу… Я не вынесу…

– Ты не убедишься, пока не увидишь все собственными глазами.

Аманда схватила девушку за запястье и втащила в комнату, подтолкнув к постели.

Майкл крепко спал сном праведника. Он был без одежды, за исключением брюк, спущенных на бедра, словно он слишком спешил снять их. Эмили вспомнила многочисленные случаи, когда Майкл выглядел вот так же в ее комнате, когда нетерпение и страсть не позволяли ему целиком раздеться.

Прелестная, со спутанными светлыми волосами – обнаженная! – Памела лежала, тесно прижавшись к нему. Она гладила его грудь так, словно это было привычно и она касалась его подобным интимным образом много раз прежде.

– Посмотри, Эмили! – скомандовала Аманда, крепко сжав руку девушки, чтобы та не могла убежать. – Посмотри на своего дорогого лорда Уинчестера.

– О Боже! О Боже! – снова и снова повторяла Эмили. Это были единственные слова, которые она могла произнести.

– Мисс Барнетт! – пропела Памела. – Мы здесь занимались кое-чем. Вы не возражаете?

Эмили могла бы дать тысячу ответов, но какой был от этого прок? Мистер Фитч прояснил то, что девушка позабыла: она была всего лишь служанкой в доме. Это была правда, которую она должна признать, реальность, которую она отказывалась принять.

Майкл Фарроу был хозяином дома, могущественным богом, который мог делать все, что угодно, и с кем пожелает. Эмили заинтриговала, возбудила его, и он позабавился с ней, но это никогда не было чем-то большим.

Она позабавила его? Он неплохо развлекся?

Как она могла быть такой слепой, такой глупой?

– Я привела к нему Памелу, – прошептала Аманда. – Я помогла ему возбудить ее. Я держала ее, когда Майкл лишал ее невинности.

– Замолчите! – взмолилась Эмили.

– Когда все завершилось, он сделал мне комплимент по поводу того, как все было эротично, и обещал мне вознаграждение за то, что я доставила ему столько удовольствия. – Она остановилась, чтобы придать вес своим словам. – Нас было трое, Эмили. Вместе. Ты можешь вообразить это?

Эмили отшатнулась, так что потеряла равновесие и ухватилась за матрац, чтобы не упасть. Майкл был ее миром, солнцем, луной, и она была оскорблена и ранена в самое сердце. Если бы он сейчас вынул пистолет и выстрелил в нее, ей было бы не так больно.

– Майкл, о, Майкл, – запричитала она, но он не пошевелился. – Как ты мог? Я любила тебя, – призналась девушка, выдав тем самым себя, к своему великому стыду. – Ради тебя я готова была на все!

– Правда? – вмешалась Аманда. – Что, если на свой следующий пир он решит пригласить тебя и Памелу, чтобы вас было трое? Ты уважишь его? А что, если он будет настаивать, чтобы при нем с тобой третьей была я? Ты сможешь отказать ему? В конце концов, он – лорд Уинчестер, и он далеко не вежлив, когда ему дают отпор.

Эмили услышала звук от странною удара, это, должно быть, разбилось ее сердце.

– Нет, я никогда не согласилась бы. Я не такая, как вы. Я чужая здесь.

– Так и есть, ты чужая, – подтвердила Аманда. – Отправляйся домой, Эмили. Должен же быть кто-то, кто скучает по тебе, кто возьмет тебя обратно.

Памела потянулась, как ленивая кошечка.

– Он мой, мисс Барнетт. Он хотел меня. Не вас. Как это вы не догадались?

Памела захихикала, потом начала смеяться, пока не задрожала от радости. Аманда присоединилась к ней, их голоса были неприятными, и казалось, что так могли веселиться демоны.

Эмили повернулась и бросилась к двери. В коридоре собралась толпа слуг, они вытягивали шеи, пытаясь увидеть, что происходит в комнате, и с отвращением бормотали. Хотя они всего нагляделись под крышей Уинчестера, зрелище было более чем плачевное. Не пройдет и часа, как скандал распространится по Лондону, передаваясь из кухни в кухню.

Граф Уинчестер должен будет жениться, но Эмили Барнетт не станет графиней. Какой же она была дурочкой. Пустая мечтательница!

Она пробралась сквозь мрачную группу слуг, не обращая внимания на их злые замечания и презрительные взгляды. Их мнение не заботило ее, ей отчаянно хотелось поскорее покинуть этот дом. Прочь из Лондона, подальше от них и Майкла Фарроу.

Она родилась и жила в маленькой деревеньке и не понимала людей в городе, у нее не было сил поступать так, как от нее требовали. Она была не в состоянии постичь суть английской знати, не могла занять в обществе более высокое положение, чем принадлежало ей по рождению. Ей хотелось вернуться к своей тихой, спокойной жизни, к спокойному существованию, правила которого она впитала с молоком матери.

Некогда она была хорошим человеком, целомудренной и уважаемой, честной и принципиальной. Она надеялась вновь стать такой женщиной.

Она взбежала вверх по ступеням и стремительно ворвалась в свою комнату, желая поскорее упаковать вещи.

Майкл открыл глаза и застонал. Голова раскалывалась, в ушах стоял звон, и, хотя он не помнил, много ли выпил накануне, он страдал от сильнейшего похмелья, какого никогда не испытывал раньше. Он чувствовал одеяло на голой коже. Когда он разделся? Когда заполз в постель?

Он лежал очень тихо, уставившись в потолок и пытаясь вспомнить события предыдущего вечера. Он провел много дивных часов с Эмили, затем вернулся в свою комнату и… и…

Его ждала Аманда. Они поболтали, и он выпил немного бренди. Что еще? Он вздрогнул. Вспыхнуло воспоминание о том, как она опустилась перед ним, как сосала его.

Неужели это случилось? И он позволил ей? Он не знал, не помнил.

Вдруг до него дошло, что он был не один. Он повернул голову и был ошеломлен, увидев почти обнаженную Аманду, со спутанными волосами, приютившуюся рядом. Ее появление было неожиданным, но едва ли столь уж удивительным. Раньше он не раз засыпал рядом с ней, хотя не мог вообразить, почему сейчас он совершил такое предательство по отношению к Эмили.

Он… он любил Эмили. Да, любил. Чудесное чувство проснулось в его груди, и сейчас он был отвратителен сам себе. Есть ли у него мораль, цельность? Осталась ли в нем хоть крупица порядочности? Или же его порядочность улетучилась за годы его распущенной и грешной жизни?

– Привет, дорогой, – промурлыкала Аманда. – Думала, ты никогда не проснешься.

– Который час? – спросил он, страшась услышать возможный ответ. По теням из окна было ясно, что утро миновало. Служанки, должно быть, уже вовсю сплетничают, и он не мог допустить, чтобы слухи дошли до Эмили.

– Думаю, уже середина дня, – сообщила Аманда, сама не уверенная во времени. – Ты изнурил нас.

В тот же момент он почувствовал, что кто-то лежал с другой стороны. Кто-то тоже обнаженный. Это определенно была женщина. Господи! Ее грудь была прижата к его спине. Рука лежала у него на талии, ее нога поверх его.

Он должен перевернуться, узнать, кто был с ними, но Майкл был в ужасе и боялся взглянуть на женщину.

– Что случилось?

– Неужели ты не помнишь? – довольно рассмеялась Аманда, приподнялась и посмотрела через него на третью персону в постели. – Как ты мог забыть такое, а?

– Это было чудесно, Майкл, – услышал он очень молодой и очень знакомый голос. – Я и представить не могла, что так может быть между мужчиной и женщиной.

Понимая, что ему не избежать неминуемого, он взглянул на Памелу – дочь его друга, находящуюся под его опекой. Девочку, порученную Эмили.

«Господи! Что я наделал!»

Он повернулся и лег, прямой как доска, пытаясь не касаться женщин по обе стороны, но он был зажат и не было достаточно места, чтобы избежать соприкосновений с каждой из них.

Майкл глубоко вздохнул, закрыл глаза, затем вновь открыл их. Он надеялся, что Памела исчезнет, растворится, но она действительно лежала рядом. Она робко улыбнулась ему.

– Я целую вечность хотела этого, – заявила девушка.

– Памела? – хрипло произнес он. – Как… когда…

– Ты потребовал, чтобы я привела ее к тебе и мы могли повеселиться втроем, – вмешалась Аманда. – Ты настаивал на этом.

У него в памяти было смутное воспоминание, что действительно упоминалось имя Памелы, что Аманда говорила о ней, но он не мог примириться с таким неприличием. Он наделал много ошибок, ему было свойственно самое дурное поведение, но никогда раньше он не совершал ничего столь отвратительного.

– Я говорил, что хочу, чтобы мы занялись любовью втроем?

– Да. Памеле это было интересно. Тебе тоже. Почему бы и нет?

Майкл не мог поверить тому, что слышал, но в его голове все перепуталось; и он был не в состоянии разобраться в случившемся. Они, должно быть, лгали, но с какой целью? Зачем Памеле нужно было втянуть себя в такую нелепую ложь? Почему Аманда помогала ей?

Он пристально изучал Аманду, затем Памелу, потом опять Аманду в поисках намека на предательство, признака того, что это была всего лишь шутка, но обе смотрели на него с невинными лицами.

Сердце Майкла бешено забилось.

– Мисс Барнетт видела нас?

– О да, – захихикала Аманда. – Она выглядела так, что я немало отдала бы, чтобы увидеть ее еще раз.

– Я так рада, что мне не нужно будет провести с ней неделю, – проворковала Памела, – и я могу быть здесь, с тобой.

Что должна была подумать Эмили? Где она сейчас? Что делает?

«О, Эмили, – в отчаянии думал он, – я так виноват перед тобой. Страшно виноват».

Он должен найти ее, все объяснить, но лишь только эта мысль промелькнула у него в голове, как он тут же осознал, что она никогда больше не заговорит с ним. Да и зачем?

Он был беспринципным злодеем. Он никогда не сможет убедить ее в обратном и никогда не сможет исправить случившееся. Она потеряна для него. Безвозвратно.