Черил Холт - Цвет страсти — алый

– Где?

– Вы знаете, где.

– Вы не должны этого делать.

– Вы испытаете то, что даже не в состоянии вообразить.

Он проник пальцем в ее таинственное женское лоно и принялся лениво ласкать ее волнующими движениями, которые перевернули для нее весь мир и изменили взгляд на жизнь, такую, какой она ее знала. Она чувствовала себя так, словно целый век ждала его интимных ласк. Словно очутилась на небесах, испытывая непередаваемое блаженство. Ее волнение усилилось, напряжение росло и достигло опасного уровня. Она готова была взорваться, рассыпаться на тысячу частиц.

– Что со мной происходит? – сумела спросить она.

– Это сексуальное желание, Эмили.

– Но я не хочу его. Я не могу больше выносить это.

– Конечно, можете.

– Вы убиваете меня!

– Я почти кончил, – успокоил он девушку.

Его большой палец вынырнул и коснулся точки, которую она никогда раньше не замечала. Казалось, что все ощущения в мире сосредоточились здесь. Он толкнулся в нее, посасывая ее сосок, и она как будто бы прыгнула через пропасть, тело пребывало в свободном падении, и она слепо проносилась сквозь пространство и время, словно ее сильно подбросили в небо.

Она вскрикнула, и Уинчестер закрыл ее рот жарким поцелуем, заглушив звук голоса. Волнение продолжалось и продолжалось, пока она не начала думать, что оно никогда не кончится, затем, постепенно, она вернулась на землю и оказалась в его объятиях, словно младенец. Она моргнула раз, другой, пытаясь определить, где находится, но все было не так, как прежде, все вокруг преобразилось.

Он поцеловал ее, нежно, ласково.

– Вы настоящая жемчужина.

Эмили пыталась оттолкнуть его, сесть и выпрямиться, но руки стали резиновыми, а тело превратилось в тряпку. Ослепленная новыми ощущениями, она требовательно спросила:

– Что это было?

– Французы называют это petite mort.

– Не бросайтесь иностранными фразами, – огрызнулась она. – Говорите со мной по-английски.

– «Маленькая смерть», – прошептал он.

– Это может случиться больше чем один раз?

– Конечно.

Она затрепетала от возбуждения и была искренне встревожена своей реакцией. Не переходит ли это в привычку? Мог ли человек стать одержим сексом, словно наркоман наркотиком? Неужели она уже ступила на путь разрушения? Что, если она начинает превращаться в неконтролируемого эротического монстра?

Эмили была явно очарована. Да и кто бы не был? Этот прохвост и пройдоха был неотразим. Что, если она соединится с ним такими узами, которые не сможет разорвать?

Уинчестер не сводил с нее глаз, в его взгляде читалось нежное размышление, и она не могла не считаться с ним.

Он начинал испытывать симпатию к ней? Больше чем симпатию?

Опьяняющая, абсурдная перспектива заставила ее посмеяться над собой. Достаточно было вспомнить, как они встретились в первый раз и чем он занимался. Граф принадлежал к типу людей, которые будут выделывать курбеты с любой женщиной, и Эмили, оказавшись в такой смехотворной ситуации, только мучила себя.

Уинчестер сильно отличался от мужчин из Хейлшема. Обыкновенный мужчина ее круга никогда бы не вел себя столь легкомысленно с женщиной, если конечной целью не был брак. Обыкновенная женщина никогда не позволила бы никаких вольностей со стороны поклонника, пока на ее пальчике не появится колечко.

Почему она ведет себя так предосудительно? Чего пытается достичь этим? Он был не из тех, кто женится, и хотя его положение в обществе требовало, чтобы он когда-нибудь выбрал себе пару, она никогда не выступит в роли невесты.

Граф будет забавляться с ней, пока не устанет от охоты, затем найдет себе другой объект. Никакой иной исход был невозможен, так что зачем упорствовать? Почему она посещает его одна, без сопровождения, если не в состоянии противостоять его притязаниям?

По мере того как остывал ее пыл, она начинала чувствовать себя проституткой. Она лежала, распростертая на письменном столе, с открытой грудью, обхватив его ногами. Что он подумает о ней?

Напрашивался очевидный ответ: он сочтет ее распущенной, способной заразиться его беспутным поведением. И почему бы ему не быть низкого мнения о ней? С самого начала она непрерывно позорила себя.

– Как вы это делаете со мной? – спросила девушка.

– Делаю что? – Довольный и гордый своей мужской силой, он самодовольно усмехнулся.

– Как только я оказываюсь в вашем обществе, в ту же секунду я начинаю вести себя крайне неприлично.

Уинчестер помог ей встать на ноги, поправляя лиф платья и одергивая юбку.

– Вам не следует чувствовать себя неловко. Или виноватой. С вами не происходит ничего плохого. Ваша реакция совершенно нормальна.

– Может быть, в ваших кругах, но определенно не в моих.

– Не будьте так уверены.

Что он имел в виду? Что ее маленькая деревушка Хейлшем была рассадником аморальности? Его инсинуации были абсурдны.

Граф выглядел так, словно был готов сделать серьезное замечание или объяснить что-то важное, но не смог. Он стоял перед Эмили, оценивая ее, затем неожиданно спросил:

– Вы будете моей любовницей? – Она задохнулась.

– Нет. Предлагая это, вы оскорбляете меня.

– Вы тратите свой талант, служа гувернанткой.

– Мой талант? – Почему он думает, что у нее склонность к этим занятиям? Он был первым и единственным мужчиной, который поцеловал ее, и Эмили была уверена, что не проявила себя достаточно опытной.

– Я хочу, чтобы мы стали любовниками.

– У меня нет опыта в таких делах, но полагаю что мы уже стали.

– Но это понятие включает гораздо больше, чем ощупывание друг друга тайком. Разве вам не хочется узнать как это все может быть между нами?

Так как Эмили была уверена, что это будет изумительно, ее ответ, естественно, был «нет».

– Пойдемте в вашу комнату.

Когда они окажутся там, какой еще трюк он выкинет? Ей было страшно представить.

– Ни за что, – ответила она.

– Эмили?

– Да.

– Неужели вы ничуть не любопытны?

Девушка не могла притворяться, что лишена всякого любопытства, потому что ей ужасно хотелось узнать малейшие подробности. Ее осенило, что, возможно, есть какие-то пути, которыми и она могла доставить удовольствие графу, и желание это было захватывающим.

– Ну, может быть, чуть-чуть.

– Не говорите мне, что вы полностью удовлетворены.

– Что вы имеете в виду?

– Сосредоточьтесь на своем теле, только на нем. – Он ласкал ее грудь, и от его прикосновений дрожь пробегала по ее рукам. – Я хочу лечь с вами в вашу постель. Я сниму с вас одежду; затем буду касаться вас всюду целовать вас всю.

Она покраснела, но не от смущения. Картина, которую он нарисовал, была такой яркой, такой живой, что она была готова взять его за руку и вести вверх по ступеням.

– Майкл…

– Потом вы сможете снять мою одежду и сделать то же самое. – Он засмеялся. – Мы можем вместе принять ванну.

Мужчина и женщина вместе в ванне? Эмили подумала о том, что увидит его обнаженным, мокрым и скользким и в ее власти, и, хотя она не имела понятия, что сделает с ним, когда он разденется, она подозревала, что быстро придумает что-то и это будет потрясающе.

Боже! Как легко и быстро она становится распущенной женщиной!

– То, что я могу сделать, не означает, что я сделаю. – Ей самой было неприятно, что она произнесла эти слова так чопорно.

– После того как мы разденемся, я снова пробужу в вас страсть.

– Это будет «маленькая смерть»?

– Да.

Эмили сглотнула.

– А что потом?

– Потом я сделаю вас моей в полном смысле слова.

– Вы говорите загадками.

– Если я скажу вам, что за этим следует, сомневаюсь, что вы поверите мне, – заявил он.

– Попытайтесь, и посмотрим, поверю ли я.

– Пойдемте в вашу комнату, – повторил граф. – Показать – гораздо проще, чем объяснить.

Если она согласится, решила Эмили, невозможно будет сосчитать грехи, которые она, вероятнее всего, совершит.

– Почему бы вам не показать это сейчас, здесь.

– Потому что я не собираюсь обольстить вас на письменном столе в библиотеке.

– Что такое – обольстить?

Очевидно, девушка вывела Уинчестера из себя, и он выпалил на одном дыхании:

– Это влечет за собой то, что вы назвали бы спариванием, как у птиц, или совокуплением.

– И что для этого требуется?

– Мы созданы по-разному. – Он указал рукой на себя и на нее. – В наших интимных частях. Так, чтобы мы могли совокупляться, когда вступаем в половую связь.

Слово «совокупляться» было новым для нее, экзотическим и необычным. Эмили обдумывала его, представляя ситуации, в которых сможет использовать его.

«Я постоянно совокупляюсь». Она вообразила, как весело произносит это на вечеринке. Или: «Вы совокупляетесь, когда можете?»

– И как же… как же… мы будем совокупляться?

– Ну… у вас есть что-то… что-то вроде ножен, а у меня что-то вроде… вроде… – Он остановился, на щеке задергался мускул. – Эмили?

– Да?

– Прекратите задавать вопросы.

Уинчестер схватил ее и перебросил через плечо. Она висела головой вниз, ноги болтались в воздухе, голова касалась его талии. Она боролась и лягалась изо всех сил, но он еще крепче сжал ее и направился к двери.

Эмили пронзительно вскрикнула и заколотила руками по его спине:

– Что вы делаете?

– Конец разговорам. – Он шлепнул ее по заду. – Теперь помолчите, пока вас не услышали слуги и не увидели, чем мы занимаемся.

– Мы не пойдем в мою комнату!

– У вас нет другого выбора.

Майкл вошел в анфиладу хозяйских комнат, каблуком закрыв за собой дверь, затем приблизился к кровати и бросил Эмили на шикарный широкий матрас. Она издала возглас изумления и попыталась вскочить, но граф лег и прикрыл ее своим телом, так что она не могла ускользнуть.