Мне не приходилось самому бывать в перестрелках, но я много раз наблюдал за ними. Вытаскиваю пистолет, но держу его у бока, частично пряча ствол. Марко делает то же самое.

— Наша машина — вон там. Видишь? — спрашиваю я, чувствуя, как по венам на полной скорости несется адреналин.

Дельгадо кивает.

— Бежим прямо туда и уматываем, не оглядываясь.

— Понял, — отзывается Марко.

— Если начнут стрелять — лупи по вагонам, это должно их напугать. Надеюсь, они будут прятаться от пуль и нам хватит времени добраться до машины.

Плана «Б» у нас нет, да и разрабатывать его некогда — нас уже практически окружили. Если не смоемся прямо сейчас — мы в заднице.

— Пошли! — ору я, и мы не бежим — летим к «мустангу» Энрике.

Пульс ускоряется, словно сорвавшись с тормозов, когда я слышу выстрел и свист пуль, потом еще один. И еще… Запрыгиваю в машину, завожу двигатель, проверяю, как там Марко. Он плюхается на пассажирское сиденье и, выставив пистолет в окно, разряжает в темноту ночи всю обойму.

С визгом шин срываюсь прочь, осознавая, что мы были на волосок от смерти, но все-таки выбрались.

— Убери стволы в бардачок, — прошу я, передавая Марко свой пистолет. Высматриваю копов в зеркале заднего вида, но все чисто. Машину наполняет только рев мотора да наше тяжелое дыхание.

— Еле ушли, — Марко откидывается на спинку сиденья, а в следующую секунду я слышу: — Вот дерьмо. Луис?

— Что?

— Тебя, кажется, подстрелили, чувак.

Кошусь на руку. Кровь течет по предплечью и заляпывает сиденье. Стягиваю с себя толстовку и прошу Марко перевязать мне руку рукавом.

— Да я в норме, — говорю. — Это просто царапина.

— Из царапин кровь обычно не хлещет, знаешь ли. Ты уверен, что все в порядке?

С ужасом представляю, каким будет лицо mi’amá, если она увидит меня в таком состоянии.

— Переночую у Энрике. Он наверняка знает, что делать с раной.

— Тебе повезло, что выбрался живым, — говорит Энрике, когда через полчаса я подъезжаю к мастерской. — Руку здорово зацепило…

— Нарвался на пулю «Фремонта-5», — отвечаю я.

Он кивает.

— Твоя мама взбесится. Дважды. А потом лично тебя пристрелит. Но отправлять детей на территорию «Ф-5»?.. Чуи, сукин сын…

— Угу, я и без тебя это знаю.

Я принимаю душ в квартире Энрике — она над автомастерской. Пуля прошла навылет, но оставила пятисантиметровую рваную рану, и когда я вижу это вывороченное мясо, становится еще больнее, хотя и так ноет адски. Спрятать рану будет нетрудно, даже перевязанную, — надо только носить толстовки и футболки с длинным рукавом, пока не затянется.

— А куда Марко делся? — спрашивает Энрике, закрыв мастерскую и поднявшись в квартиру.

— На склад поехал. — Я надеваю рубашку, одолженную кузеном. Он уже позвонил mi’amá и сказал, что эту ночь я перекантуюсь у него. — Ты знаешь что-нибудь о том, что я благословлен «Мексиканской кровью», а? — спрашиваю я Энрике, когда он достает из холодильника банку пива.

— Я ничего об этом не знаю, — отвечает он, окинув меня напряженным взглядом. — И даже если бы знал, то скорее всего не смог бы ничего тебе сказать. ¿Comprende?

Что-то он точно знает. Я киваю. Вытащить из него информацию не получится, даже пытаться бесполезно. Если Энрике поклялся молчать, то все, что он знает, уйдет в могилу вместе с ним.

Код молчания «Мексиканской крови».

Пока что я не взломал этот код, но намереваюсь рано или поздно пустить по нему трещину.

38. Никки

ЧЕРЕЗ ДВЕ НЕДЕЛИ после разговора с Луисом, когда он сказал, что не входит в банду, наступает его восемнадцатый день рождения. Я знаю, что родители уехали в город, на званый обед, а брат умотал на какой-то игровой турнир в Висконсине, так что решаюсь пригласить Луиса на праздничный ужин к себе домой.

Повар из меня никудышный, но сделать все, как указано в рецепте, я вполне в состоянии. Иду в книжный и покупаю кулинарную книгу с мексиканскими блюдами. Мы очень редко едим что-то по-настоящему мексиканское, поэтому большинство рецептов для меня в новинку. Если не считать завтрака, мы вообще дома редко готовим — родители предпочитают заказывать еду навынос или ужинать в «Брикстоуне». Когда мама все-таки готовит, то это обыкновенная паста или полуфабрикат с мясного рынка, заранее замаринованный и упакованный, чтобы просто кинуть его в духовку, и все.

Луис приезжает в шесть, точно вовремя, с букетиком желтых нарциссов в руке, перевязанным широкой желтой ленточкой.

— Привет, — говорит он.

— Привет.

Он разглядывает облегающее черное платье, которое я выбрала для ужина. Тонкая ткань четко очерчивает все мои изгибы.

— Черт тебя побери, Ник. Смотришься просто отпадно. — Он косится на свои джинсы и морщится. — Надо было мне тоже приодеться.

— Не надо. Ты и так выглядишь как настоящий мачо. — Беру у него букет. — И не стоило приносить мне цветы. День рождения — у тебя, а не у меня.

— Мне просто захотелось, — говорит Луис и, по ходу, нервничает, глядя, как я подношу нарциссы к носу, чтобы вдохнуть аромат. — Я не знал, понравятся ли они тебе. Карлос сказал купить тебе красные розы, но я подумал, что тебе больше пойдет желтый. Нарциссы напоминают мне тебя. Они такие яркие и освещают все вокруг… как и ты сама.

Протягиваю руку и глажу его по колючей от щетины щеке. Интересно, как я вообще могла думать, что он хоть чем-то похож на Марко? Нежный взгляд Луиса пронзает меня до глубины сердца.

— Я их обожаю. Заходи. Я приготовила ужин, — с гордостью заявляю я.

— Что это? — спрашивает он, замечая на столе коробку, перевязанную лентой.

— Твой подарок на день рождения.

— Ты не обязана была мне ничего дарить.

— Знаю. Мне просто захотелось. Давай, открывай же, — прошу я, чувствуя, как перехватывает дыхание.

Луис вынимает из коробки нечто, больше всего похожее на перекрученную черную железяку или камень, но я знаю, что это не просто камень. Он крутит непонятную вещь в пальцах, изучая со всех сторон. Интересно, Луис догадывается, что это такое? Надеюсь, он хотя бы не подумал, что это дешевое пресс-папье.

— Это метеорит, — быстро объясняю я. — Из Аргентины. В коробке есть документы, подтверждающие, где и когда он был найден.

Луис совершенно ошарашенно смотрит на меня.

— Я знаю, что это такое. Видел в музеях. И в книгах. Но никогда не держал в руках. И уж тем более не владел ничем таким. — Он осторожно разглядывает метеорит со всех сторон, пробегая пальцами по его многочисленным изгибам и трещинам. — Не могу поверить, что он был в космосе. Это так круто… просто невероятно.

— Он твой.

— Я даже не знаю, что сказать. Должно быть, он стоит кучу бабок. Просто… просто вообще. Наверное, мне нужно было попросить тебя вернуть его и забрать деньги обратно, но я просто не могу с ним расстаться.

Я целую его в щеку.

— Все хорошо. Мне все равно эти сбережения на универ не пригодятся. — Луис изгибает бровь, и я задорно усмехаюсь. — Шучу. Накопила денег с дней рождений и пока с малышней сидела. — Провожу пальцем по его груди, сверху вниз. — К тому же ты достоин такого подарка.

— Спорное утверждение, mi chava. — Он берет меня за руку. — Но это самый крутой подарок, который я когда-либо получал.

— Хорошо. Значит, миссия выполнена.

— Еще нет.

Луис аккуратно убирает метеорит обратно в коробку и целует меня, горячо и страстно, пока я не начинаю хотеть большего, чувствуя, как расплавляюсь под его напором. Дышать не получается, останавливаться не хочется ни за что на свете. А зная, что мы одни и что у меня приготовлен для Луиса еще один подарок, я уже мечтаю забить на ужин и сразу перейти ко второй части.

— Спасибо за подарок, — шепчет Луис мне в губы.

— Не за что. Мне самой приятно. — Засуетившись, я отступаю от него и жестом указываю в сторону столовой, где уже все накрыто. — Я приготовила настоящую мексиканскую еду.

— Ага, а рецепты, видимо, передала тебе abuelita[61]?

— Вообще-то нет. Я испытала кулинарную книгу, которую купила в торговом центре.

Луис смеется.

— В следующий раз, когда решишь приготовить настоящую мексиканскую еду, позвони мне. Mi’amá с детства учила нас с братьями готовить.

Положив ему на тарелку энчилады[62] с гуакамоле[63], я понимаю, что все-таки надо было последовать рецепту в точности и разминать авокадо не в блендере, а вручную, вилкой. Теперь оно похоже на суп и совершенно безвкусное. На десерт я приготовила открытый пирог с ягодами, но когда кладу его Луису, пирог разваливается на совершенно неаппетитные желеобразные куски.

— Ты здорово потрудилась, — говорит Луис, пытаясь поймать ложкой ускользающий от него десерт.

— Ты врешь. Получился отстой. Посмотри в лицо реальности, Луис. Лучше бы я еду навынос заказала. Будь ты миссис Питерсон, влепил бы мне за эту гадость два с минусом.

Он смеется.

— И пять с плюсом за приложенные усилия. Кукурузные чипсы были обалденные.

— Это потому что я купила готовые в мексиканском магазине в Уилинге, — говорю я.

Когда с ужином покончено, Луис помогает мне убрать со стола и загрузить тарелки в посудомойку. Включив ее, я оборачиваюсь и вижу, что он стоит, прислонившись к кухонному столу, и наблюдает за мной.

— У тебя есть какой-то план на остаток вечера, или будем импровизировать?

Я беру его за руку и сплетаю пальцы с его.

— У меня есть еще один подарок на твой день рождения.

— И что же это?

Наклоняюсь ближе и шепчу Луису на ухо:

— Я.

Он тяжело сглатывает, мышцы челюсти дергаются.